Литагент 1 редакция - Крах Великой империи. Загадочная история самой крупной геополитической катастрофы

• Название: Крах Великой империи. Загадочная история самой крупной геополитической катастрофы
• Автор: Литагент 1 редакция
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-87367-8

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью. Февральская революция была тщательно спланирована политическими элитами. Депутаты Государственной думы инициировали распад страны, используя красивые обещания всеобщих свобод и скорого победоносного окончания Первой мировой войны.

История этой крупной геополитической катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую привыкли возлагать вину за все произошедшее, сама стала жертвой революционных потрясений. Неспособность Временного правительства решать стоящие перед страной вопросы закономерно привела к власти политических радикалов. Противостоять им пытались военные, но было уже поздно. Россия вступала в смутное время.

Из книги вы узнаете: кто и как готовил свержение Николая Второго? Была ли украдена у России победа в Первой мировой войне? Почему германский генштаб не знал про своего агента Ленина? Кто оплатил возвращение большевиков из эмиграции в Россию? Почему они были обречены на победу в русской революции? Кем были первые ленинские наркомы? Был ли шанс у военных остановить крах исторической России? И главное: поймете, почему никогда больше в России не должна случиться революция!

---

Комментарии тут излишни. Только искренняя жалость к тем, кто до сих пор усердствует в цитировании Беседовского и, видимо, принципиально не хочет ничего узнать о личности автора. Вся надежда на то, что рано или поздно они научатся не верить любой ахинее, а станут с уважением относиться к собственным предкам. Они ведь были не глупее нас.

Так вот, возвращаясь к борьбе против Войкова. Было это так. 19 мая 1990 года (выбор даты не случаен, это день рождения Николая II) у метро «Войковская» целых десять человек провели пикет. Первый монархический пикет вообще за все время существования России, потому что при династии Романовых такое никому бы в голову не пришло. Торжественно развернули кустарно выполненный плакат с лозунгом «Войков – убийца» и самодельный флаг-триколор, до распада СССР еще не являвшийся официальным. Стояли и гордились собственной храбростью и принципиальностью.

Как и следовало ожидать, жители района заинтересовались. Но вовсе не перспективой восстановления русской монархии. Им вдруг стало любопытно – что это за Войков такой? Дело в том, что все они привыкли к этому имени и меньше всего сопоставляли его с каким-то революционером. Для них все это было столь же далекой историей, как, скажем, татаро-монгольское иго. Дело в том, что в том районе еще в 1898 году братьями Кертингами был построен «Механический завод по выработке нагревательных приборов для центрального отопления». В 1927 году в ответ на убийство Войкова в Варшаве «агентом мировой буржуазии» русским националистом Борисом Ковердой рабочие провели митинг и категорически потребовали: хотим называться в честь погибшего революционера. Будем достойны его памяти и трудом своим приблизим победу мировой революции, до которой он не дожил. Их просьбу, разумеется, уважили. И чугунолитейный завод стал называться именем Войкова.

Я допускаю, что многим это будет неприятно услышать, но тот самый проклинаемый многими сегодня Войков погиб как мужчина. Ему стреляли в спину, он повернулся и стал отстреливаться. А когда его отвезли в больницу, где он через два часа умер, то последние слова, которые он успел сказать перед смертью секретарю советского посольства, были: «Возьми из пиджака ключ от сейфа, чтобы, не дай бог, не забрали документы». Вдумайтесь в это. Умирая, Войков думал о секретных документах своей родины, о том, что они не должны ни при каких обстоятельствах попасть в руки врагов. А не о том, что его собственная жизнь подошла к концу. Он видел в этом свой последний долг перед государством, и он его выполнил. Войков умер на боевом посту, защищая до последнего вдоха свою страну. Искупил ли он тем самым свою вину за преступление? Я не знаю и не берусь судить. Но вернемся к нашей истории.

Шли годы. Московский метрополитен развивался. Настал черед открывать в том районе станцию. А как ее назвать? Иных судьбоносных достопримечательностей, кроме завода, в тех местах нет. Поэтому и название для станции предполагалось соответствующее – «Завод имени Войкова». Под таким названием она и фигурировала в планах открытия новых станций. Не знаю, кому из членов ЦК КПСС этот привычный топоним чем-то не понравился. Может, он проснулся в тот день в плохом настроении. Но название неожиданно сократилось до «Войковской». Но жителям того района было все равно. Они прекрасно знали: станция названа в честь завода, который и при их дедах был. А как он тогда назывался – никто уже не помнит. Вроде всю жизнь имени погибшего революционера Войкова был. С тем и жили долгие годы. А тут вдруг в перестройку какие-то странные люди требуют переименования. И ладно бы местные, «со своего района», а то ведь со всей Москвы. Пусть идут и у себя переименовывают.

Вскоре к пикетчикам подошел старшина милиции и вежливо поинтересовался: «А есть ли у вас, возмущенные мои, разрешение на публичное мероприятие?» Ему с вызовом ответили, что борьба за восстановление русской монархии ни в каких разрешениях антихристовой власти не нуждается. Старшина, оскорбленный такой наглостью, ушел. Вернулся уже с капитаном. Сцена повторилась. Милиционеры явно не знали, как следует действовать. В годы перестройки им еще запрещалось орудовать дубинками, как в последовавшие лихие девяностые. Вернулись они уже с человеком в штатском. Кагэбэшник был краток: «А ну-ка, пошли вон отсюда немедленно!» Отнял флаг и порвал его. Пригрозил в следующий раз вызвать наряд. Тогда уже другой разговор пойдет. Обиженные пикетчики разошлись.

Прошли годы. Участники тех памятных событий, чтобы навсегда внести свои имена в первые ряды борцов с «Войковской», выдали иную версию произошедшего. Усовершенствованную, исторически верную, безукоризненную. Держитесь крепче. «Разгон пикета ОМОНом и сотрудниками КГБ. Арест и избиение некоторых его участников». Картина, достойная пера Ильфа и Петрова.

Но посеянные тогда семена постепенно дали всходы. Творение Беседовского активно издавалось в России, все больше людей верили в то, что именно Войков один во всем виноват. Дошло даже до того, что фрагмент про убийство царской семьи из книги Беседовского был издан под видом собственных воспоминаний Войкова! Я не знаю иных случаев такого неприкрытого запредельного хамства и наплевательского отношения к собственной истории.

Выпущенный в 2008 году сборник архивных документов «Исповедь цареубийц» никого и ни в чем, разумеется, не убедил. И дело вовсе не в традиционном уже для России мизерном тираже. Во-первых, большинство борцов с Войковым даже не знали о существовании этого издания, а во‑вторых, если бы даже и знали, то читать все равно бы не стали. Им даже не неинтересно – стали сказываться результаты чтения Суворова-Резуна, о которых я уже писал: предателю и подлецу можно верить.

Но для достижения своей цели – переименования станции метро «Войковская» – одних только истошных криков и ритуального размахивания книгой Беседовского недостаточно. Нужна была свежая дебютная идея, которая потрясла бы обывателя до глубины души. Подготовила бы почву, а потом и трюк с Беседовским прошел бы «на ура». Нужно было, чтобы горожане возмущенно потребовали от мэрии Москвы немедленно убрать имя Войкова из городской топонимики. И такая идея вскоре нашлась. Ниспровергатели пошли многократно проторенной их предшественниками дорожкой. Не было вообще никакого Петра Лазаревича Войкова. Был Пинхус Лазаревич Вайнер. Со всеми вытекающими из этого последствиями. Вы поняли?

Я сейчас не шучу. Если вы наберете в Интернете «Петр Войков», то с огромным удивлением откроете десятки, если уже не сотни статей именно про Пинхуса Вайнера. Всюду. Bы увидите, что иудей Войков – не чье-нибудь предположение, чья-то безудержная глупая фантазия, а доказанный исторический факт. Неоспоримый. Железобетонный. Работа проделана колоссальная. В итоге многие поверили. Даже среди моих знакомых, людей весьма неглупых, нашлись те, кто задумчиво спрашивал: «Старик, неужели про ритуальное убийство – правда?» Обычно я в таких случаях выдерживал небольшую паузу, чтобы дать остыть нездоровому блеску их глаз, и очень спокойно задавал два вопроса: «С каких пор в современной России быть Пинхусом стало преступлением? Слышали ли вы когда-нибудь словосочетание «губернское жандармское управление»?»

Первый вопрос все старательно обходили стороной. Он категорически не нравился. Ярлык антисемита на себя вешать очень не хочется. Мычали что-то невразумительное, отводили глаза. Это ведь действительно стыдно – в ХХI веке, когда открыто множество архивных документов, рассуждать о подобном. На второй же вопрос все, естественно, тут же отвечали положительно. Конечно, слышали. И читали. И в кино видели. Так вот, говорил я им, в жандармских управлениях велся строгий учет местных революционных кадров. Так полагалось. Досье, анкета, фотографии в профиль и фас, отпечатки пальцев. Нас с вами интересует в первую очередь анкета. У Войкова в ней сказано: малоросс. Ошибка тут исключена. Никто в Российской империи не записал бы революционера из иудеев в русские. В обратное я готов поверить. За взятку, например, могли. Но и только. А значит, если в документах жандармского управления интересующий нас человек фигурирует как малоросс, православного вероисповедания, то никаким Пинхусом Вайнером он быть не мог. Тем более что мы уже с вами знаем, при каких обстоятельствах получил свое имя отец Войкова.

Остался тезис о ритуальном убийстве. Это вовсе не современное изобретение. Впервые о нем заговорили еще в конце 1918 года. Характерный образец пропаганды времен Гражданской войны. Издания, в которых работали бывшие черносотенцы, вволю оттоптались на убийстве царской семьи. Какой только дикости тогда не писали. И про сатанинские пентаграммы на стенах Ипатьевского дома, и про древние заклинания на иврите, и, разумеется, про ключевую роль евреев в этой трагедии. Фамилии исполнителей только не назывались. Они тогда еще не были известны. Однако сегодня мы знаем, что из всех участников убийства был только один еврей – Юровский. Все остальные – русские. Включая, если угодно, и Войкова. О каком ритуальном характере может идти речь? А если все-таки идет, то не угодно ли будет верящим в эту ахинею все-таки назвать в русской традиции такой ритуал? Я внимательно готов слушать.