Гордей Щеглов - Год 1863. Забытые страницы

• Название: Год 1863. Забытые страницы
• Автор: Гордей Щеглов
• Издательство: ВРАТА
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-985-6912-09-5

Книга повествует о малоизвестных страницах польского национально-сословного восстания 1863–1864 годов и посвящена главным образом судьбам двух православных церковнослужителей — священника Даниила Конопасевича и псаломщика Федора Юзефовича, убитых повстанцами. В книге содержатся интереснейшие факты и материалы, касающиеся сложных национальных, сословных и религиозных взаимоотношений в Белоруссии середины XIX века.

Настоящая книга представляет 3-е издание, исправленное и дополненное. Написана она на основе многочисленных архивных источников. Рассчитана как на специалистов, так и на широкий круг читателей, интересующихся гражданской и церковной историей Беларуси.

---

Но должно быть кому и должно быть когда — очертить хоть общее положение этих мучеников народного дела. Не должно быть, чтобы они сошли в тишину в безвестности об их подвигах. Сообщаемые описания их службы могут послужить хоть отчасти выполнением этого народного долга»[130].

Как только была получена эта печальная корреспонденция, редакция тотчас же выслала семье Юзефовичей через М. О. Кояловича 50 рублей серебром из сумм пожертвований, поступавших в редакцию газеты «в пользу семейств жителей, пострадавших от польских мятежников»[131].

В скором времени на поддержание пострадавшего семейства генерал-губернатор М. Н. Муравьев передал через Минского временного военного губернатора В. И. Заболоцкого 400 рублей[132], а Святейший Синод выдал семье Юзефовичей единовременное пособие в 150 рублей и назначил ежегодное содержание в 40 рублей, составлявшее годовой оклад псаломщика[133].

Глава IV. Память

Уже к осени 1863 года польское восстание было практически полностью подавлено, а к началу 1864 года исчезли его последние очаги. Многие участники восстания попали под суд: некоторых казнили, некоторых сослали в Сибирь или во внутренние губернии России. Так, в феврале 1864 года за участие в подготовке революционной организации в Минске были сосланы на жительство в город Чембар Пензенской губернии под строгий полицейский надзор Анна и Чеслав Свенторжецкие. Их сын, Болеслав, после разгрома отряда бежал сначала в Москву, а оттуда по поддельному паспорту за пределы России, в Париж. Лишившись всего у себя на родине, он не обрел покоя и на чужбине. Через год после описанных событий Болеслав потерял, возможно, самого близкого ему человека — жену Лауру, скончавшуюся во Франции 25 мая 1864 года[134]. А еще через два месяца, 22 июля, в ссылке умер его отец[135].

Оказавшись в эмиграции без средств, Болеслав Свенторжецкий вынужден был поступить учиться в военную школу в Сен-Сир (Франция). После Французской коммуны он выполнял обязанности коменданта в Алжире. Затем переехал в Венецию по просьбе матери, которая после ссылки поселилась в Италии[136]. Однако, не обретя душевного покоя, несчастный Болеслав окончил дни, застрелившись из пистолета[137]. Дочь его София (в замужестве Прозор), так, кажется, и не вернулась в Белоруссию, а проживала в Венеции. Доставшиеся ей от матери имения были распроданы по суду за долги отца. Накануне восстания Болеслав Свенторжецкий одолжил огромную сумму у соседей-помещиков, которая и была взыскана с его дочери после продажи имений.

Лясковскому также удалось выехать за границу. После разгрома отряда он почти всю зиму просидел в лесу недалеко от Игумена в землянке, куда раз в неделю ему приносили еду, «и откуда он не смел вылезть ни под каким видом, если не желал быть пойманным». Затем он перебрался в Петербург, где даже приходил посмотреть на некоторых сотоварищей, шедших этапом на каторгу. Об этом сообщал находившийся в этапе Владислав Баратынский[138]. Сам же Баратынский полностью отбыл каторжный срок, к которому был приговорен, и впоследствии написал воспоминания об участии в повстанческом отряде, аресте, суде и пр. Любопытно его внутреннее перерождение. Повзрослев и многое переосмыслив, он писал в предисловии к запискам: «В своих воспоминаниях я строго придерживался правды, писал только то, что сам испытал или чему был очевидцем, избегая пристрастия или патриотическо-фанатической ненависти; впрочем, после 23 лет, протекших после описанных событий, о фанатической ненависти не может быть и речи, — я теперь не поляк, а славянин, а потому на мятеж 1863 года смотрю как на вполне безумную мечту, ненужную ссору двух братьев — и кто в этом больше виноват, кто прав, для меня все единственно, я только накопил массу фактов, а судить об этом не берусь; передать же эти факты в общее сведение считаю полезным, дабы показать до чего, до каких страданий может довести увлечение несбыточными фантазиями и нелепыми мечтами»[139].

А страданий «несбыточные фантазии и нелепые мечты» действительно принесли немало…

После убийства священника Даниила богушевичский приход в начале июля 1863 года временно возглавил заштатный священник Игнатий Волочкович «до назначения постоянного священника». В это время к младшей сестре Елены Ивановны Конопасевич Александре посватался выпускник Минской духовной семинарии Иван Рункевич[140]. 2 февраля 1864 года они обвенчались в божинской Ильинской церкви, а 29 марта Иван был рукоположен в сан священника и назначен на Богушевичский приход[141].

В 1866 году сгоревшую Крестовоздвиженскую церковь заново отстроили за государственный счет[142].

Построенный в Богушевичах Свенторжецкими каменный костел после конфискации имения был передан православно-духовному ведомству. Еще в октябре 1863 года богушевичские прихожане обратились к Минскому архиепископу Михаилу с просьбой передать им в пользование вместо сгоревшей в 1862 году приходской церкви «каплицу», находившуюся в саду бывшей усадьбы помещика Свенторжецкого. Просьбу они мотивировали тем, что «каплица эта построена трудами и почти собственными средствами прихожан во время нахождения их в крепостной зависимости»[143].

В июне 1864 года прошение прихожан о передаче «каплицы» православному приходу было удовлетворено. Одной из причин передачи костела явилась и та, что перед восстанием Болеслав Свенторжецкий использовал его как склад для хранения оружия[144]. Хотя просьбу и удовлетворили, у прихода, однако, не оказалось средств на реконструкцию и переоборудование костела.

В поисках денег богушевичский церковный совет решил обратиться за помощью к главному начальнику края М. Н. Муравьеву. В феврале 1865 года совет направил письмо, в котором ходатайствовал перед генерал-губернатором о выделении приходу 1000 рублей на перестройку богушевичской «каплицы» в православный храм. «Каплица эта была построена Свенторжецким, — писали члены церковного совета, — но много потрудились в постройке ее бывшие его крестьяне, прихожане Богушевичской церкви. Цель постройки таковой каплицы у Свенторжецкого была та, чтобы привлекать народ к католицизму, и со временем водворить всевозможными мерами Римо-Католическую религию. Но мечта чуждая и противная нашей народности не осуществилась. По распоряжению Промысла Божия и мудрым мерам Правительства, и зловредный мечтатель погиб, и каплица, имевшая послужить для славы католицизма, перешла в руки тех, кто жертвовал для нее своими последними трудами и может послужить теперь, наперекор католицизму, для славы Православия. В благоговении пред Промыслом Божиим и с благодарностью за спасительный переворот, прихожане охотно согласились бы и приняться за переделку таковой каплицы, но бедность народа не позволяет осуществить благого намерения, прихожане не в состоянии устроить Церковь своими средствами из таковой каплицы, потому что она требует немалой суммы для приличного своего устройства. Для устройства иконостаса и на некоторую достройку требуется одна тысяча рублей серебра»[145]. В заключение члены совета добавляли: «Перестроить эту каплицу на Церковь необходимо для памяти кровавых сцен, бывших в Богушевичах, и мученической кончины местного Пастыря о. Конопасевича, принесшего в жертву свою жизнь преданности Престолу, и для ознаменования торжества Отечества и Православия»[146].

Прошение богушевичских прихожан М. Н. Муравьев перенаправил Минскому губернатору для уточнения суммы, необходимой на переоборудование костела. Губернские власти командировали в Богушевичи гражданского инженера А. Скуратова, поручив ему на месте ознакомиться с делом, подготовить проект реконструкции и составить смету на выполнение необходимых работ.

Скуратов составил смету в 770 рублей. Минский губернатор сообщил об этом уже новому начальнику края — К. П. фон-Кауфману, который и распорядился выделить необходимую сумму. Кроме того, фон-Кауфман от себя пожертвовал приходу деньги и подарил для алтаря деревянной Крестовоздвиженской церкви серебряные позолоченные крест и дарохранительницу. Значительные пожертвования приход получил от московского издателя И. С. Аксакова.

Всеми работами по переустройству богушевичского костела руководил А. Скуратов. Помимо частичной реконструкции здания, необходимо было устроить внутри алтарь по образцу православных храмов, для чего заказали иконостас. Изготовлением и резьбой его деревянной части занимался местный мастер, житель местечка Смиловичи Игуменского уезда Иван Егоров, а иконы писал московский иконописец Егор Егорович Зотов[147], работавший в это время по приглашению архиепископа Михаила (Голубовича) в Минской епархии. В общей сложности Зотов написал 22 иконы. Все работы по плану предполагалось закончить к 1 января 1868 года.

В это же время в среде духовенства Минской епархии начался сбор средств для устройства на могиле священника Даниила Конопасевича достойного памятника.