Марина Серова - Подкова для летучей мыши

• Название: Подкова для летучей мыши
• Автор: Марина Серова
• Жанр: Детектив
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-84304-6

Из дома крупного чиновника местной администрации Хромова пропала старинная чудотворная икона «Троеручица», которая помогала его жене Наталье бороться с недугом. Практически сразу стало известно, что кражу совершил непутевый сын поварихи Дарьи Николай, пьяница и игрок. Когда полицейские пришли арестовывать Николая, они обнаружили его труп. Дарья, уволенная после случившегося, обвинила Хромова в убийстве сына. Наталья, не верившая в виновность мужа, тайком наняла частного сыщика Татьяну Иванову, чтобы она нашла настоящего убийцу. Дело оказалось не только очень запутанным, но и весьма опасным для жизни сыщицы!

---

– Само собой. Но главную информацию он дал, и остальное было уже делом техники. Снова допросили Матвееву, мать этого Николая, и как ни пыталась она запираться, в конце концов рассказала, как было дело. Почитай, там, в деле есть протокол ее допроса.

– Да я и так знаю.

– Уже говорила с ней?

– Разумеется.

– Ну да, ты ведь у нас… оперативница.

– На том стоим. Слушай, Андрюш… а ты не сольешь мне координаты его…

– Кого?

– Ну, вот покупателя этого… или оценщика хотя бы.

– Шутишь? Это закрытая информация.

Увы! Мне и самой было известно не хуже Андрея, что если официальными данными бывшие коллеги, хотя и не очень охотно, но все-таки готовы делиться, то данные, которые приходят через информаторов, – тайна за семью печатями. Барабан – фигура стратегическая, сотрудничество с ним всегда ориентировано на долговременную перспективу, поэтому даже малейший полунамек на то, кто бы это мог быть, пресекался на корню. И это правило все мои бывшие коллеги соблюдали неукоснительно.

Мне очень хотелось знать, кто купил икону, но на аргументы Андрея нечего было возразить.

Поэтому единственное, что мне оставалось, – это для очистки совести еще раз жалобно попросить. Тогда я уже без всякой натяжки смогу сказать, что действительно сделала все, что могла.

– Ну Андрю-у-у-ш, – снова просительно протянула я. – Ну хоть оценщика…

И добрый друг сдался.

– Ну ладно, – глубоко вздохнув, проговорил он. – Оценщика, так и быть, выдам тебе. Он, в общем-то, ни на ком не завязан. Оценщик, он оценщик и есть. Но смотри! Малейшее слово, малейший намек, откуда пришла информация…

– Могила!

– Борзов Степан Николаевич, где проживает, не знаю. Но знаю, что имеет место постоянной работы – антикварный магазин на Пролетарской. Иногда даже действительно появляется там. Так что дерзай.

– Андрей! Ты настоящий друг.

– А то.

– Значит, все-таки сто тысяч…

– Да. Матвеева говорила, что приблизительно такую сумму Николай должен был своим карточным партнерам. Думаю, он, как человек неопытный, изначально заявил, сколько ему надо. Столько ему, соответственно, и предложили.

– А в действительности икона может стоить дороже?

– Если она действительно раритет – может.

– А если наоборот? Если она не раритет, она может вытянуть на сотню?

– Вряд ли. Сама подумай, что толку в древесине, вся «старина» которой – только результат действия реактивов?

– Ну да… То есть если икона действительно настоящая, тогда Николай скорее всего продешевил. А если нет…

– Тогда он кого-то очень хорошо сделал.

– А ошибиться этот оценщик мог?

– Не ошибается тот, кто ничего не делает. Что же касается данного конкретного случая – ничего тебе сказать не могу. Такой информации нет. В общем-то, это уже их внутренние дела, соответственно, и их же проблемы. Если подделка хорошего качества, бывает, что и экспертиза ошибается. Тут главное, чтобы тот, кто купил вещь, был уверен в ее подлинности.

– Ну да, ну да…

В целом с делом о краже мне было все понятно, и, переписав себе в блокнот некоторые адреса и фамилии опрошенных, которые могли пригодиться, я перешла ко второй папке.

Здесь тоже оказалось достаточно много свидетельских показаний, и большинство из них представляло из себя гневные монологи в адрес беспокойного жильца. Тексты протоколов ясно показывали, что следователи старались смягчать и писали не все, но и за всем тем настрой соседей в отношении Николая прослеживался весьма ясно.

«Ежедневные пьянки», «сборище отморозков», «не давали покоя ни днем ни ночью» – вот выражения, попадавшиеся сплошь и рядом.

На вопросы о том, играли ли в комнате соседа той ночью в карты, большинство ответило, что не знают. Только один, живущий непосредственно за стеной, показал, что слышал характерный сленг, позволяющий предположить, что рядом играют в карты. А соседнее помещение с другой стороны, как выяснилось, было нежилым. Неудивительно, что все показания были неточными и предположительными.

Только в одном соседи оказались единодушны – шум и крики прекратились в первом часу ночи. Многие слышали, как хлопнула дверь и кто-то прошел по направлению к лестничному пролету. Но выглянуть, чтобы узнать, кто это, во что одет и как выглядит, никто не посчитал нужным. Оно и не удивительно, ведь никто не предполагал, что уже на следующий день полиции понадобится фоторобот.

Если только…

И тут у меня возникла еще одна версия этого убийства.

Каждый знает, как могут достать соседи. А учитывая недавние мои размышления о том, что в подобной среде поводом для убийства может послужить даже не ко времени сказанное невежливое слово, постоянные, изо дня в день пьяные концерты, – еще какой повод. Может быть, кто-то из соседей в какой-то момент не выдержал и, услышав, что ночной посетитель удалился и Николай остался один, пьяный и беззащитный, выждал, пока все уснут, прокрался в комнату и, схватив нож, выместил на бесчувственном, забывшемся в пьяных галлюцинациях парне всю свою ярость.

«Множественные ножевые ранения», – да, именно так было написано здесь, Наталья Леонидовна не соврала.

– Слышь, Андрей, а что – труп сильно был изуродован?

– Да нет… изуродован – нельзя сказать. Синицын ездил в морг, говорит – ощущение, что с размаху несколько раз ударили в сердцах, не особенно целясь.

– Чтобы выпустить пар?

– Типа того.

– А у этого, Синицына твоего, у него какие версии?

– Это – тайна следствия.

– Ладно уж, не жмись. Оценщика ты мне все равно уже сдал, так что карьера твоя по-любому кончена.

– С кем я связался!

– Вот, вот. Если уж начал каждому встречному и поперечному все тайны выдавать, давай уж, продолжай.

– Ну, тогда уж продолжу, пожалуй. Хотя я уже говорил тебе, версия с Хромовым – рабочая. Сам он, разумеется, в общагу не пойдет, но заказ вполне вероятен. Кто такой Коля? Никто. А у Хромова супруга страдает. Он, может, на убийстве и не настаивал. Просто решил наглядно показать, что это такое, когда больно бывает. А киллер лишнего принял на грудь, да и перестарался.

– А кроме Хромова? Никто не рассматривается?

– Ну, есть там еще… неопределенное что-то. Могли дружки, могли карточные партнеры. Кто знает, может, сто тысяч – это основная сумма, а они как увидели, что он отдает, – им это понравилось, решили проценты насчитать. Да срок назначили. А он не уложился. Так бывает.

– А основания? Основания для параллельных версий имеются?

– Тань, да чего ты пытать меня взялась? Вот дело – перед тобой. Имеешь глаза, – смотри. Следствие только началось, а у меня люди перегружены, сама знаешь. Поработаем, поищем… что-то найдем.

– Ладно, извини. Я тебя, вообще, отвлекаю, наверное.

– Еще как!

– Извини. Сейчас дочитаю… да и пойду. Освобожу тебя… от обузы.

– Обиделась?

– Да нет…

– Ладно, я пошутил. Нельзя воспринимать все так буквально. Сиди хоть до утра, я, похоже, раньше не уйду.

Ободренная гостеприимным предложением, я с новым энтузиазмом углубилась в дело.

Кроме опроса соседей, в деле имелись протоколы допроса знакомых Николая и двух его карточных партнеров, тех самых, которым он так крупно задолжал. Они показывали, что Николай полностью с ними расплатился и претензий к нему они не имеют.

Знакомые претензий тоже не высказывали, но говорили, что Николай проигрывал часто и постоянно норовил занять…

«А вот вам и еще одна версия, – думала я, читая это. – С карточными долгами Коля расплатился, а долги, которые он наделал, занимая, чтобы расплатиться с карточными долгами, остались. Могло так случиться? Могло. Вот и мотив».

Версии плодились, как тараканы. Похоже, в этом деле проблема будет не с выдвижением версий, а с отсеиванием.

Из протоколов допроса карточных партнеров следовало, что они виделись с Николаем за день до убийства. По их показаниям, он пригласил их отметить удачную продажу иконы, и они очень хорошо «посидели». Так хорошо, что на следующий день очухались только к обеду. Необходимо было похмелиться, и Николай сказал, что поедет к матери, попытается что-нибудь занять. Больше они его не видели.

В свою очередь, соседи показывали, что в общежитии Николай появился около шести вечера, уже изрядно подшофе. Но опросы обслуги коттеджа Хромовых и показания самой Дарьи свидетельствовали о том, что в коттедже он не появлялся. Обитатели задрипанной кафешки, располагавшейся неподалеку от общежития, где обычно тусовался Николай и где, собственно, и отмечалось радостное событие, тоже показали, что в тот день больше его не видели.

Таким образом, остается неизвестным, что делал и где находился Николай в последний день своей жизни приблизительно с двенадцати часов дня до шести вечера.

С шести до девяти он был один в своей комнате, его несколько раз видели выходящим и заходящим, а в десятом часу из комнаты стали слышны голоса двух человек, и больше ни выходящих, ни входящих никто не видел. Когда и кто именно пришел в эту ночь в гости к Николаю, никто не поинтересовался, поскольку гости у него бывали частенько, и ничего хорошего эти посещения не сулили. Тот же самый сосед, живущий за стеной, говорил, что обычно сначала все бывало более-менее спокойно, слышались только голоса и иногда тот самый характерный сленг. Но потом страсти накалялись, и редкая ночь обходилась без скандала.