Давид Малкин - Король Шаул

• Название: Король Шаул
• Автор: Давид Малкин
• Издательство: Гешер Алия
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1989

"Король Шаул" — роман о первом древнееврейском короле. В его основе — сочетание летописей Танаха ("Ветхого Завета") и открытий cовременных историков и археологов: Все персонажи книги взяты из Библии, и сюжет развивается в точном соответствии с Книгой Судей. Тахой прием: обильное использование Танаха в сочетании с этнографическим и историческим материалом, — делает чтение книги исключительно занимательным. "Король Шаул" — роман о короле-воине и ещё, - как все исторические публикации Д.Малкина,.— он о жизни евреев у себя дома. В книгу включены рассказы об обычаях,- религии и истории древнееврейских племен и их соседей по так называемой "Благодатной Радуге" ("Благодатному Полумесяцу").

Книга предназначена для широкого круга читателей, интересующихся жизнью и историей иврим (древних евреев), — одного из средиземноморских народов, — на переходе из "Бронзового века" "Железный" (период Первых ивримских королей).

---

Те, кто первый раз встречался с Хелецом, принимали его за глухонемого и даже пытались объясняться с ним на пальцах. Шимонит с удовольствием включался в игру, смотрел в лицо собеседника и кивал.

– Хелец! – звал вдруг кто-нибудь из солдат.

– Сейчас иду, – поднимал он голову и исчезал, оставив новичка в изумлении.

Весть о том, что Мейрав разрешилась сразу двумя мальчиками привёз Шаулу Давид: как раз в этот день он, возвращаясь из Михмаса, заглянул к Адриэлу.

Вместо того чтобы обрадоваться, Шаул схватил вдруг Давида за ворот рубахи, стал трясти и осыпать ругательствами. Иосиф явственно слышал, как король предупреждал зятя, что если тот не прекратит таскаться по рабыням, Шаул его убьёт.

Потом оба, обнявшись, плакали, и Шаул повторял:

– Ну, почему ты не можешь сделать Михаль ребёнка?!

Через неделю на брит-мила в доме Адриэля Давид и Шаул вели себя так, что и самые внимательные наблюдатели не заметили никаких признаков вражды между ними и начали сомневаться в правдивости рассказов королевского слуги.

Вскоре Шаул вызвал к себе коэна Ахию бен-Ахитува и расспросил его, какие травы и какие жертвоприношения помогают от бесплодия. Он отправил Миху на север за мандрагоровыми яблоками, чтобы Михаль, подобно праматери Рахели, выпила их настой и начала рожать. Более того, Шаул подарил младшей дочери фигурку богини плодородия и материнства Астарты и велел подкладывать этот языческий талисман в постель, перед тем, как они с Давидом станут придаваться любви.

Потом Шаулу сообщили, что Мейрав опять беременна. Шаул не только не наградил вестника дорогим подарком, как это было принято, но едва не избил его. К счастью, в комнате находился командующий Авнер бен-Нер.

Шаул успокоился, но вскоре появилась радостная Михаль, чтобы поздравить отца. Шаул встретил её хмуро. Он попросил Авнера уйти и долго разговаривал с младшей дочерью. Та прибежала на женскую половину вся в слезах. Даже обострённому слуху Иосифа из всей беседы досталось только две фразы: «Мейрав! На смерть она их родила!» и «Это ты должна была родить Давиду!»

Слушая рассказы царского слуги, даже те, кто искренне любил Шаула, вздыхали: «Злой дух!»

Однажды вечером Иосиф прокрался к проёму комнаты, когда Шаул разговаривал вслух сам с собой.

– Мейрав, Мейрав я должен был отдать ему в жёны, а не Михаль! – повторял король, ходя по комнате.– Не зря так требует наш обычай: сначала выдай замуж старшую дочь.

Потом он молча уставился в угол и вдруг проговорил, будто ответил кому-то:

– Ты прав, тогда бы не рожала Мейрав.

Глава 8

Кто знает, выдержали ли бы Шаул напряжение тех последних своих лет, если бы не пение Давида, их беседы и ещё, если бы Бог в утешение за все беды, нежданные и незаслуженные, именно в это время не послал бы ему Рицпу.

Весна окружила королевский дом лужами и холмами красноватой липучей глины. Каменистая почва Гив’ы удерживала воду до полудня, после чего распалившееся солнце выпивало лужи до половины, глина твердела, и копыта мулов скользили, заставляя животных шагать медленно и осторожно. Из-за таких дорог король и Авнер бен-Нер решили отложить своё возвращениев стан. Все армии в Кнаане на период дождей распускались по домам, в лагерях оставались только рабы.

Как ни ворчали слуги, сколько ни старался Иосиф и остальные, пол в королевском доме покрывали комья грязи и следы ног – босых, реже – в сандалиях. Только в ранние часы, пока все в доме ещё спали, там сохранялась чистота.

Вот в такой час король поднялся и, стараясь никого не разбудить, выбрался наружу. Тут же его поглотил туман, такой плотный, что Шаул ещё некоторое время держался за угол своего дома и думал, не отказаться ли сегодня от прогулки. Но что ему туман в Гив’е! Завяжи кто-нибудь Шаулу глаза, он и тогда мог бы отыскать здесь любое место, каждый дом или пещеру, где в детстве устраивал тайники.

Шаул направился к семейному кладбищу рода Матри – сразу за стеной селения. Ему хотелось побыть у могил родителей и Ахиноам. Пожалуй, он правильно выбрал дорогу, раз ни на что не наткнулся в таком тумане. Нащупав ворота в стене, король, предупреждая окрик часового, громко сказал:

– Это – Шаул. Я скоро вернусь.

Ему не ответили – наверное, часовой уснул. Скоро его сменят, подумал король, а сменщику не дадут уснуть солнце и мухи.

Он пошёл дальше, пересекая дорогу, поскользнулся и едва не упал в большую лужу, но удержался на ногах, забрызгался и стал отряхиваться, переводя дух. Вдруг Шаулу показалось, что рядом кто-то машет ему рукой. Шаул подался вперёд, наклонился, взял в ладони тёплую руку и притянул к себе... женщину, всё ещё едва различимую в тумане.

– Что с тобой? – спросил он.– Откуда ты?

Она не ответила, только крепко обвила наклонившуюся к ней шею, и слабое, но тёплое дыхание коснулось лица Шаула, вызвав сразу столько забытых чувств, что он вскрикнул. Попытался разглядеть женщину в мокром, заляпанном грязью тряпье, но не смог. Шаул взял её на руки, как брал когда-то маленьких ослят, и понёс в Гив’у, осторожно ощупывая ногой почву перед каждым шагом. И опять часовой его не окликнул.

Вскоре Шаул оказался у себя в доме. Всё ещё удивляясь её лёгкости, он осторожно опустил гостью на пол, а сам пошёл к очагу, зажёг от углей несколько светильников и расставил их у себя в комнате. Все в доме ещё спали. Шаул набрал воды и, как дочерям в их детстве, осторожно обмыл женщине лицо. Она села на пол, открыла глаза и вдруг засмеялась.

– Кто ты и куда шла?

– К тебе, – ответила женщина и опять засмеялась. – Я – Рицпа.

– Подожди меня здесь.

Она кивнула. Шаул пошёл к очагу, согрел воды и опустил в чашку сушёные виноградные ягоды. Потом поджарил хлеб и налил в плошку оливковое масло. Вспомнив о тряпье, в котором она добралась до Гив’ы, захватил свою чистую рубаху и пошёл к Рицпе. Женщина без уговоров пошла к столу, стала макать куски хлеба в плошку с маслом и жевать. Рубаху Шаула она обернула вокруг себя несколько раз и перепоясала.

Шаул налил в кружки горячий напиток, сел напротив и тоже стал с аппетитом есть. Они отпивали из кружек, жевали и смотрели друг на друга. Оба берегли тишину последних минут, пока мир вокруг них ещё спал. Женщина насытилась и откинулась на скамье.

– Куда же ты шла, Рицпа?

– Я же сказала, к тебе.

Послышались шаги, в комнату стали заглядывать слуги. Они здоровались, зажигали светильники, подвешивали над очагом кувшины с водой и, удивлённые, исчезали.

Шаул поднялся и направился в свою комнату. Рицпа пошла за ним, он слышал её шаги у себя за спиной.

– Что же я буду делать с тобой, Рицпа? – спросил король, когда оба они очнулись от любви.

Светильник погас. В темноте Шаул чувствовал, что Рицпа улыбается.

– Неужели ты ничего не помнишь, Шаул? – спросила Рицпа. – Дождь, пророки, девушка, которая тебя целовала в повозке? Вот с того дня я и иду к тебе...

Она задохнулась, потому что за одно мгновение вспомнила свою жизнь с Ладаном бен-Малухом, дочь от него – девочка умерла раньше, чем отец придумал ей имя – и странную смерть пророка: его нашли утром в канаве у дороги с торчащей из горла стрелой...

Шаул не вспомнил дождь, но пророчество Человека в красном, услышанное в день первой встречи с Рицпой, опять навалилось и раздавило его. Будто расступилась земля между ним и лежащей рядом женщиной, и Шаул полетел в пропасть.

Рицпа неожиданно обхватила его обеими руками и тревожно заглянула в лицо: что с ним?

Неужели почувствовала?

– Понимаешь, Рицпа, какое было мне пророчество, – начал Шаул. – И внуков моих, и малых детей склюют птицы и загрызут полевые мыши. Всё в том пророчестве до сих пор сбывалось... Родятся у тебя дети, их захотят убить, я уже не смогу вас защитить. Меня уже не будет.

– Я сама смогу защитить твоих детей, – сказала она. – Не противься судьбе, Шаул. Так хотел Бог.

Длинными руками она обвила шею Шаула, губами прижалась к его груди. Потом подняла голову, и он увидел дикие глаза большой кошки, заглядывающей ему в лицо.

– Мы вместе, – сказала Рицпа. – Значит, Господь хотел нашей встречи, и грех ей противиться.

Они замолчали и лежали, глядя в доски настила над головой.

– Ты знаешь Авнера бен-Нера? – спросила Рицпа.

– Немного, – улыбнулся Шаул. – Почему ты о нём спросила?

– Я боюсь Авнера бен-Нера. Наш дом стоял рядом с его домом, и до того, как я ушла с пророками, он смотрел на меня, тогда совсем ещё девочку, как мужчины смотрят на женщин. Потом, разговаривая с моей матерью, он шутил, будто не женится, подождёт, пока я подрасту.

– И не женился до сих пор, – сказал Шаул.

Он начал рассказывать про Авнера и его жизнь, пока ни заметил, что она спит. Вдруг проснулась и, не разжимая век, поклялась:

– Я защищу наших детей.

Шаул обнял её. Их лица соприкоснулись, их слёзы слились.