Давид Малкин - Король Шаул

• Название: Король Шаул
• Автор: Давид Малкин
• Издательство: Гешер Алия
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1989

"Король Шаул" — роман о первом древнееврейском короле. В его основе — сочетание летописей Танаха ("Ветхого Завета") и открытий cовременных историков и археологов: Все персонажи книги взяты из Библии, и сюжет развивается в точном соответствии с Книгой Судей. Тахой прием: обильное использование Танаха в сочетании с этнографическим и историческим материалом, — делает чтение книги исключительно занимательным. "Король Шаул" — роман о короле-воине и ещё, - как все исторические публикации Д.Малкина,.— он о жизни евреев у себя дома. В книгу включены рассказы об обычаях,- религии и истории древнееврейских племен и их соседей по так называемой "Благодатной Радуге" ("Благодатному Полумесяцу").

Книга предназначена для широкого круга читателей, интересующихся жизнью и историей иврим (древних евреев), — одного из средиземноморских народов, — на переходе из "Бронзового века" "Железный" (период Первых ивримских королей).

---

Вдруг на повозку вскочил высокий худой юноша и поднял руку, требуя тишины.

– Ладан бен-Малух, – сказала женщина за спиной у Шаула. – И за что его отцу такое наказание!

Ладан бен-Малух заговорил хриплым голосом:

– Иврим! Подходит конец света!

Ударяя в высокий барабан, смахивая с лица пот, он запел о том, как Господь убедился в порочности людей и решил разрушить Землю до последней пылинки, а потом сотворить новую. К певцу присоединилось ещё несколько голосов людей, сидевших в телегах. – Наступает конец! – предвещала песня. – Попользовались этой Землёй и хватит. Скоро, скоро уже всему наступит конец, и ничего не поможет: ни богатство, ни власть, ни военная сила.

Мелодия песни завораживала, крестьяне вокруг Шаула и Иосифа подпевали, вдыхая резкий аромат подкидываемых в костёр веточек и трав. Потом люди из обоза, а за ними все, кто был на дороге, положили руки на плечи друг другу и стали петь и раскачиваться в такт мелодии. День был уже настолько душным, что даже близость костра почти не ощущалась. Какой-то парень соскочил с телеги и закружился в танце, приглашая присоединиться всех, кто стоял поблизости. Он неистово подпрыгивал, поддавая себе под зад ударами пяток, и выкрикивая: «Ох-х!» Женщины и дети, оставив котлы, в которых они помешивали ветками похлёбку, тоже пустились в пляс. Нарастающее «Ох-х!» гремело над дорогой, и один за другим зрители присоединялись к танцующим.

Шаул не сразу сообразил, что он уже и сам в кругу, подпрыгивает и кричит со всеми, предсказывая конец света – такого старого, так надоевшего всем своим несовершенством.

– Что это стало с сыном Киша? – долетел до него испуганный старушечий голос. – Неужели и Шаул в пророках?

И тут над дорогой раздался треск, будто ударили сразу во все мировые барабаны – не иначе, как стали сбываться предсказания Ладана бен-Малуха. Молния разметала облака, и полил дождь. Да какой!

Люди побежали под деревья, полезли под телеги, пытались укрыться под шкурами. Спрятался и Иосиф, накинув на хозяина рубаху, которую тот сбросил, вылетая в круг. Какая-то девушка со знакомым лицом втащила Шаула за руку в повозку, уложила там и стала гладить по лицу, по груди, отжимала влагу из его волос, не замечая, что на него стекает вода с её головы.

– Меня зовут Рицпа, я – дочь Аи, – сказала девушка и поцеловала Шаула в губы.

Сквозь слипшиеся ресницы Шаул видел её: совсем молодая, лет семнадцати. Захотелось спросить, где он её встречал раньше?

– Идём с нами, Шаул, – приговаривала девушка, целуя его.

Ладонью Шаул отстранил Рицпу и соскочил с телеги на дорогу.

Он стоял среди погасших костров и котлов, полных воды. Что со мной было? – думал он, – что это за люди вокруг? Я их не знаю. Я спешу к себе в Гив’у.

Но он уже догадывался, что какое-то время был одним из этих прорицателей.

Вдруг в воздухе возник Человек в красных одеждах. Шаул видел его мгновение, а слышал ещё долго: тот рассказывал судьбу какого-то крестьянина, которому суждено будет стать королём всех племён иврим и в великих мучениях править своим народом. Потом на его место придёт другой, чтобы властвовать над иврим, а тот, первый крестьянин-король, погибнет вместе с сыновьями на войне. И весь род его пропадёт...

Шаул слушал, глядя в землю. Голос звучал из поднебесья, слова уже едва можно было разобрать.

Дождь кончился. Иосиф едва поспевал за широко шагающим хозяином и ликовал от мысли, что вот-вот они будут дома. А в памяти Шаула звучали слова судьи и пророка:

 «Когда сбудутся с тобой все знамения <...> станешь другим человеком<...> Станешь другим человеком!»

Глава 11

На зелёно-жёлтом поле стоял просторный дом со множеством хозяйственных пристроек. Нижний этаж дома едва приподнимался над землёй и служил основанием для верхнего, где размещались жилые комнаты, кухня и кладовые с продуктами.

Первой, кого увидел, подходя к дому, Шаул, была Ахиноам. Она стояла на серебряных на закате камнях крыльца, и выражение лица её было, как всегда, строгим. В руках Ахиноам держала медный котёл, собираясь выплеснуть в траву грязную воду, и разговаривала со служанкой – та резала мясо на плоском камне.

Шаул поздоровался, обнял жену; она убрала за спину перепачканные руки и поцеловала мужа. Сообщила, что все в доме, слава Богу, живы-здоровы и убежала к печи проверить, не готов ли хлеб. Из нижнего, нежилого этажа, где находились оружейная и кузница, вышел на голос Шаула Иорам. Слепец был умыт, причёсан и одет в чистую рубаху. Даже низко надвинутый на лоб головной платок не мог прикрыть страшное лицо. Иорам по-прежнему много кашлял, но был весел. Он рассказал, что старый Киш, когда услышал, что Шаул жив и невредим, ушёл на базар и будет дня через три. Сам Иорам просеивал муку и перебирал крупу в кладовой, а Миха с сыном слуги Иосифа собирают под стеной селения траву, которую Иорам разложит в углах кладовых, и жуки не появятся там до осени.

Шаул порадовался: казалось, что Иорам и его внук живут в Гив’е не два дня, а уже два года. Подбежали дочери. Поцеловав отца, старшая, Мерав, тут же вернулась помогать матери у печи. С едой надо было поспешить: скоро придут с поля братья, начнут заглядывать соседи, чтобы поздравить с благополучным возвращением. Возле раздетого по пояс Шаула стояла младшая, пятилетняя Михаль, и поливала ему на руки воду. Пока он умывался, Михаль рассказала, что Иорам и Миха всем понравились, и будет жаль, если они уйдут обратно в своё селение, которое, как сказал ей по секрету Миха, уже год как сгорело. Ещё она рассказала, что в Гив'у заходили купцы из Ашшура и что родились две овечки – Михаль потащила вытирающегося на ходу отца посмотреть, какие они славные.

Едва Шаул переоделся и сел за стол, дом стал наполнятся соседями. Они расспрашивали, как шли поиски ослиц, что видели Шаул и его слуга, кого повстречали. Особенно подробно просили рассказать о жертвоприношении и повторяли, что им в Гив’е тоже пора привести в порядок свой древний жертвенник. Женщины, закутанные в платки, стояли у порога и слушали, иногда задавали вопросы или вставляли замечания.

– Значит, и там народ требует короля, – заключил рассказ Шаула Авнер бен-Нер и задумался, почёсывая горбатую переносицу.

На крыльце послышались шаги, и, откинув полог из шкур, вошли три сына Шаула, ростом подстать ему. Сидевший на плечах у Малкишуа Миха спрыгнул на пол ещё у порога, чтобы не удариться о потолок, потом кинулся к Шаулу, обнял его и стал гладить бороду. Шаул зажмурился и поцеловал мальчика.

Гости встали из-за стола и потянулись к выходу. «Поужинай с семьёй», – говорили они в ответ на приглашение побыть ещё. Иорама с Михой Шаул за плечи усадил обратно.

Авнер бен-Нер выходил последним.

– Пока парни умываются, хочу с тобой поговорить, – сказал он Шаулу.

Они вышли под тёмное, едва оживлённое мерцающим звёздным светом небо. Гости Шаула расходились, неся перед собой лучины, которые зажгла от печки и раздала каждому на дорогу Михаль.

– Что ещё сказал тебе Шмуэль? – допытывался Авнер бен-Нер. – Ведь ты не всё рассказал.

Шаул, покраснев в темноте, ответил:

– Что узнал, то и рассказал.

– Неужели только про ослиц? – усомнился Авнер, сжимая локоть племянника. – А как дальше быть нам с этими? – указал плечом в сторону филистимского лагеря. – Сколько ещё терпеть?

– Шмуэль говорил, что Бог не оставит иврим, только бы иврим не оставили своего Бога. Он рассказал, что в наделах Йеѓуды, Эфраима да и у нас иврим приносят жертвы астартам...

– А-а! – перебил Авнер, махнул рукой и, бормоча себе что-то под нос, шагнул в ночь – Шалом! – выкрикнул он уже откуда-то из-за дома.

– Мир тебе! – ответил Шаул.

Ахиноам, две дочери и три сына Шаула вместе с Иорамом и Михой сидели за столом, не притрагиваясь к еде, ждали, когда займёт своё место хозяин дома.

Шаул поблагодарил Бога за благополучное возвращение, за то, что семья здорова, потом благословил хлеб и вино на столе. Приступили к еде, Шаул расспрашивал о делах.

Шема – жена старшего сына Шаула, Йонатана, должна была через месяц родить. Ахиноам волновалась, ожидая первого внука. Невестка чувствовала себя хорошо и жила сейчас у матери на другом краю Гив'ы. Там её навещали Ахиноам и дочери Шаула.

Пока отец искал ослиц, сыновья пахали новое поле. Завтра они пойдут на свои участки, займутся виноградниками и посевом овощей, а новый участок продолжит пахать Шаул. Волы остались на поле, а упряжь – в палатке у сторожа. Плуг сыновья притащили домой. Земля оказалась твёрже, чем ожидали, да и камней в ней ещё осталось немало. Лемех всё время тупится, и купить для него железный наконечник можно только у филистимлян, а у тех сошник ли, заступ ли, мотыга или топор – всё стоит целый пим[20].

– Ничего, ничего, – Шаул потирал руки, предвкушая завтрашнюю работу. – Встану пораньше, всё наточу и направлю в нашей кузнице. А ты, – он обернулся к маленькому Михе, – пойдёшь со мной, сядешь на волов и будешь их погонять. Хорошо?