Иван Тюленев - Крах операции «Эдельвейс»

• Название: Крах операции «Эдельвейс»
• Автор: Иван Тюленев
• Издательство: «Ир»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1975

Генерал армии Иван Владимирович Тюленев — один из славных советских военачальников, которые стояли у истоков Советских Вооруженных Сил. Его жизненный и боевой путь пролег через три войны: первую мировую, гражданскую и Великую Отечественную. Новая книга генерала армии И. В. Тюленева «Крах операции „Эдельвейс“» — свидетельство того, что он — один из ветеранов нашей Советской Армии, крепко хранит в памяти события минувших лет и стремится сделать их достоянием широких масс.

---

Помню, как однажды меня спросили бойцы:

— Скажите, товарищ командующий, здорово достается врагу от «фанерных» бомбардировщиков?

— По показаниям пленных можно судить, что за непрерывные ночные атаки гитлеровские солдаты не зря прозвали этот полк «ночным фельдфебелем». Видно, и ночью им приходится несладко…

На Кавказе частенько погожие осенние дни резко сменяются ненастьем. Над горами и долинами повисает мелкая, словно маскировочная, сетка моросящего дождя. Полевые дороги, большаки и временные аэродромы мигом превращаются в месиво.

Вот в один из таких нелетных дней вместе с командующим авиацией Закфронта генералом Вершининым приехали мы в станицу Архонскую, где базировался ночной легкобомбардировочный полк Бершанской. От палаток, самолетов, замаскированных ветками, пахучего дыма походной кухни, развешанных под навесом стираных комбинезонов веяло каким-то домашним уютом. И если бы не отдаленный гул артиллерийской канонады, можно было подумать, что приехали мы в какой-нибудь степной учебный аэроклубовский городок.

Завидя нас, девушки — летчицы, техники, механики, быстро построились. Я внимательно всматривался в лица бывших студенток, колхозниц, преподавателей школ, работниц заводов из Москвы, Киева, Одессы, Ленинграда.

Наше неожиданное появление в «стане» девушек внесло некоторое замешательство. В тот день в женском авиаполку произошел комичный случай. Евдокия Бершанская, большая шутница, четко доложив о боевой готовности летчиц, добавила:

— Товарищ командующий! В полку — «ЧП»!

Признаться, мы с командующим авиацией Вершининым насторожились.

— Докладывайте!

— В полку сегодня изрезан на носовые платки и принадлежности женского туалета боевой парашют. Случай разобран, главная виновница, подавшая такую «крамольную» идею, предана товарищескому суду.

— Ну, а как на этот поступок отреагировали остальные? — не сдержав улыбки, спросил я.

— Считают, что решение — правильное, только сожалеют, что снабженцы плохо осведомлены о принадлежностях армейского женского туалета. Ведь без нужды не стали бы летчицы резать парашют.

— Товарищеский суд отменить, — сказал я Бершанской. — Виноваты в этом «ЧП» не девушки, а наши снабженцы.

Вместе с К. А. Вершининым мы пожелали летчицам успехов в их нелегкой службе, хорошей погоды, чистого неба и сказали, что дел у них теперь с каждым днем будет прибавляться, так как фронт готовится к наступлению.

И действительно, заявки на бомбардировочную, штурмовую авиацию все возрастали, а истребители — те и вовсе были нарасхват.

Враг вел интенсивную разведку с воздуха морских коммуникаций, прибрежных черноморских портов и сооружений, дорог и перевалов через Главный Кавказский хребет. Пользуясь молчаливым согласием Турции, самолеты авиации противника вторгались в наше воздушное пространство через турецкую границу.

Как правило, после разведывательных полетов вражеская авиация подвергала бомбардировке крупные населенные пункты, аэродромы, переправы.

Командующий авиацией Закфронта генерал Вершинин, докладывая о трудностях перехвата вражеских самолетов, объяснял, что гитлеровские летчики применяют различные тактические приемы, чтобы неожиданно появиться в районе заданного квадрата. Они, как правило, залетают на нашу территорию по «ломаному» маршруту на больших высотах с приглушенными моторами или со стороны солнца…

— А ваши летчики что же, в это время козла забивают или ворон ловят? — заметил я однажды.

Вершинин очень любил своих летчиков и, видно, обиделся на эту реплику:

— Никак нет, товарищ командующий. Маневр врага разгадан, и самолеты их мы стали перехватывать. Да вот беда, летчики жалуются, что фашистские асы не вступают в бой. Как только замечают появление в воздухе наших истребителей, сразу нажимают на сектор газа, скрываются в облаках, сбрасывая дополнительные баки с горючим.

Запомнился мне один воздушный бой над юго-западной окраиной Орджоникидзе. Группа немецких бомбардировщиков, сопровождаемая 12 «мессершмиттами», устремилась к городу. Наши 9 «лагов» встретили врага на дальних подступах, над лесистыми горами.

Капитан Козаченко пошел в лобовую атаку и сбил одного «мессера», а его ведомый, молодой летчик лейтенант Гусев уничтожил второй вражеский самолет. В этом неравном бою наши истребители сбили пять фашистских машин.

Позже я побывал в той авиачасти, где служили Козаченко и Гусев. Это оказались скромные, даже застенчивые ребята.

В небе Северной Осетии героически сражались практически представители всех народов нашей страны: русские Виктор Давидков, Алексей Постнов, украинцы Петр Середа, Василий Максименко, белорус Василий Князев, осетин Ибрагим Дзусов, кабардинец Кубати Карданов.

Отважно действовали в этих боях летчики 926-го истребительного авиационного полка под командованием славного сына Дагестана капитана Владимира Эмирова, которого заслуженно называли воздушным джигитом. За месяц боев полк Эмирова уничтожил 43 вражеских самолета. На его личном счету было уже пять сбитых самолетов, когда 10 сентября, прикрывая наши бомбардировщики, он в паре со своим ведомым вступил в бой с шестью фашистскими истребителями.

Владимиру Эмирову удалось сбить один вражеский самолет, но вскоре и его истребитель был подожжен. На горящей машине летчик ринулся за фашистским истребителем и уничтожил его. Стремясь спасти машину, Эмиров сбил пламя, но машина оказалась неуправляемой. В. А. Эмиров погиб. Воздушному джигиту посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

…На войне нередко случалось так, что солдат, летчик, бронебойщик, командир совершал геройский подвиг, а о нем мы узнавали только спустя месяцы, годы, десятилетия. Но никакой отрезок времени, конечно, не сможет затмить величие боевого духа советского воина, его подвига, беззаветной любви к своей великой Родине…

…Осень 1942 года. С военного аэродрома, расположенного в предгорьях Кавказа, на боевое задание вылетел летчик-штурмовик Владимир Зангиев. Он прикрывал с воздуха самолеты, бомбившие скопления гитлеровских танков на Военно-Осетинской дороге.

В неравном бою с вражескими «мессерами» самолет Владимира Зангиева был подбит.

С трудом открыв заклинившийся фонарь, летчик выбросился из горящей машины. Чтобы сбить пламя, охватившее парашют, Владимир решил сделать затяжной прыжок. Огонь был сбит, но парашют раскрылся слишком поздно. Коснувшись земли, он почувствовал резкую боль в ноге и потерял сознание.

Немецкие мотоциклисты привезли его в дом, где жила сельская учительница Фаруз Басаева.

Когда Зангиев пришел в себя, явился офицер с переводчиком. Начался допрос. Володя молчал, отказывался отвечать, и его избивали до потери сознания. Так продолжалось несколько дней.

Однажды утром немцы согнали жителей Хаталдона к школьному зданию. Зангиева вывели из дома, связали обожженные руки веревкой, другой конец которой привязали к хвосту лошади. Всадник пришпорил лошадь, она рванулась и поволокла раненого по земле. На другом конце селения, на обочине дороги, была вырыта яма. Гитлеровцы столкнули в нее летчика.

В этот день через селение Хаталдон гнали группу пленных красноармейцев. Они вытащили летчика из ямы и попеременно несли его на руках до осетинского селения Дигора.

В сыром глиняном карьере Дигорского концлагеря к Зангиеву вернулось сознание. Потом последовал Прохладненский пересыльный пункт, долгий путь в обледенелых вагонах и, наконец, «гросслазарет Славута», лагерь — 301.

Владимир Зангиев трижды пытался бежать из лагеря, но безуспешно. И только в четвертый раз вместе с группой военнопленных ему удалось вырваться на свободу. Зангиев попал в партизанский отряд Первого молдавского соединения, действовавшего в районе Шепетовки, Славута, Каменец-Подольска, Ровно.

Позже с группой партизан он перешел линию фронта, лечился в госпитале, а через некоторое время снова сел за штурвал боевой машины.

…Его имя гремит во фронтовых газетах: «Посмотри, сквозь дым зенитных разрывов низвергается на врага штурмовик. Это он, Зангиев! Вот смолкло развороченное орудие врага, вот вражеский танк осел на бок, запылал. Наверное, Зангиев ударил! Ты слышишь, как земля сотрясается от страшных раскатов грома! Это — Зангиев! Это его ярость рвет на клочья врагов, и нет им нигде пощады от человека, который прошел через все муки ада, через смерть, и возродился для мести».[28]

На своей грозной машине Владимир Зангиев совершил десятки боевых вылетов, штурмовал с воздуха Берлин. Его подвиги отмечены орденами Боевого Красного Знамени, Красной Звезды, медалями… Владимир Сосланович Зангиев работает сейчас председателем республиканского Комитета ДОСААФ в своей родной Осетии.

Хочется рассказать еще об одном интересном факте. Когда в 1942 году было освобождено осетинское селение Хаталдон, летчики-однополчане на месте падения самолета установили Владимиру Зангиеву памятник. А через несколько лет, когда уже кончилась война, боевые друзья снова приехали в Хаталдон и прикрепили на обелиске другую пластинку, на которой начертано: «Герой жив! Пусть этот памятник напоминает о его подвигах!»