Амритрай - Современная индийская новелла

• Название: Современная индийская новелла
• Автор: Амритрай
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1976

Сборник составлен из рассказов прозаиков, пишущих на основных языках огромной страны; это картины жизни разных ее краев: Пенджаба, который зовут житницей Индии, золотого Бенгала с его шумной шестимиллионной Калькуттой и лоскутным покрывалом рисовых полей, просторного Тамилнада и маленькой, чистенькой Кералы — самого южного из индийских штатов, где мысом Канья Кумари кончается земля.

Каждая из литератур, представленных в сборнике, обладает традицией весьма почтенной продолжительности. Острота социальной направленности — характерная черта современной индийской прозы, не обходящей ни один из мучительных вопросов времени.

---

Рахиман уже шел по родной земле, но ни страхов, ни трудностей не убавилась. Он боялся, что его схватят и снова отправят на фронт. Это заставляло его обходить стороной города и большие деревни. О железной дороге он даже не помышлял. Денег на билет не было. В Индии Рахиман вел себя так же, как в Бирме: держался маленьких деревень, кое-где останавливался на день-другой, чтобы заработать на еду и ночлег, и затем отправлялся дальше — в крестьянской повозке или пешком. Расстояние постепенно сокращалось.

Когда наконец после шести месяцев дороги Рахиман был совсем близко от родной деревни — всего один день пути, сердце его готово было выскочить из груди от радости. Он тысячи раз переживал в воображении встречу с близкими. Как они обрадуются, увидев нежданного гостя! А Унниса, сколько лет она ждала его… Должно быть, потеряла уже всякую надежду и решила, что он погиб, все глаза выплакала, вся извелась… Да и узнает ли она его с таким изуродованным лицом? А потом… Ну да потом все пойдет как надо. Он никогда больше с ней не будет расставаться. Теперь ему и малого достаточно, и рубкой дров можно кормиться. Его счастье и его рай — Унниса. Как она отговаривала — не послушался! Теперь он повинится и попросит у нее прощения. Она добрая… И такая спокойная, уравновешенная. А как она его любит! Нет, она просто не может не простить. Ведь почти четыре года ждала его и теперь будет вознаграждена..

А его ребенок… Интересно, девочка или мальчик, на кого похож… Он его, верно, бояться будет… и близко не подойдет. Только через несколько дней, когда привыкнет… А может, и сразу осмелится, ведь он несет ему сласти и игрушки — давно припас. Знать бы, как зовут… А может, еще никак не назвали, ждут его. Сколько ему теперь? Три? Больше, три с половиной, должно быть. Небось, уже бегает и лопочет вовсю. Ребенку-то он обязательно даст образование, урежет себя во всем, а его-то выведет в люди.

А его бедная мать, наверное, высохла за эти годы от горя… Ну куда его, дурака, понесло. Да ладно, он возвращается. А Карим уже совсем взрослый… Может, и жениться успел… Да нет, не мог он этого сделать без согласия старшего брата… Ну что ж, если есть хорошая девушка на примете, надо женить парня — влезть в долги, а женить. Пора и ему обзавестись семьей…

Рахиман хотел прийти в деревню ночью. Но ему так не терпелось поскорее попасть домой, что он за полдня прошел дневной путь и к вечеру был уже у пруда перед деревней. Он посмотрел на свое отражение в воде. Да, совсем непохож на прежнего Рахимана. Багровые шрамы, длинные волосы под высоким тюрбаном и спутанная борода делали его лицо совершенно неузнаваемым. Да и одет по-другому. Вместо брюк и пиджака, которые он носил раньше, на нем теперь дхоти и рваная рубаха.

Чем ближе подходил он к деревне, тем быстрее шел, забыв о всякой осторожности. Когда вдали показался его дом, он уже почти бежал. Пот струился с лица. Вот он у двери! Но почему она на замке? Куда они все могли уйти? Он так спешил… Нужно заглянуть в окно. Но что это? Пусто, только пыль да паутина. Что же тут произошло? У кого узнать? Рахиман был в полном отчаянии. Его трясло, и он прислонился плечом к стене. Откуда-то доносился шум раздуваемых мехов. Да это же сосед, кузнец Кенчаппа. Его и спросить. Но надо быть осторожным и стараться не выдать себя.

Рахиман направился к дому кузнеца. Кенчаппа колдовал у наковальни над раскаленным куском железа.

— Послушайте, папаша, — окликнул его Рахиман.

— Что там? — кузнец поднял голову.

— Да вот работу ищу. Может…

— Нет тут работы, — Кенчаппа снова принялся стучать молотком.

— Жаль. Я еще и жилье приглядываю. Вот дом, рядом с вашим, пустой, что ли? Замок на двери.

Кенчаппа еще постучал, потом, отодвинув в сторону готовый топор, спросил:

— А что, снять хотите?

— Да, снял бы.

— Ключ у меня. Подождите немного, я сейчас.

— А где люди, которые жили там? Уехали куда?

— А зачем вам?

— Просто интересно, почему дом пустует. Ведь я собираюсь его снять.

— Дом как дом. А чтоб вы не сомневались, я вам расскажу. Жила там одна семья. Ладная семья, на редкость. Муж, жена, старушка-мать, младший брат мужа. 11 так согласно и дружно жили… Но если свалится беда на голову, куда от нее денешься?

— А что случилось?

— Да пошел хозяин на войну и погиб.

— Погиб?..

— Ну да, убили его, горемыку.

— А откуда вы знаете, что убили?

— Как откуда? Года три тому будет, как пришла им бумага…

— Какая?

— Пропал, мол, без вести. Погиб, значит.

— Ошибка! — вдруг вскрикнул Рахиман.

— Так что ж, он жив? — спросил удивленный Кенчаппа.

— Откуда мне знать? Но пока точно не установлено, нельзя утверждать, что человек погиб.

— Да, поначалу и мы так думали. Но сами посудите: прошло столько лет, и ни весточки от него. Нет, видно, правда то, что в бумаге прописано.

— А родственники его где?

— Родственники? Мать так сохла по сыну, что не прошло и года со дня его отъезда, как она умерла.

— Умерла! О всевышний!

— Вы что, их знаете? Может, какой дальний родственник?

— Да нет. Я сам недавно потерял мать. Вот и расстроился, — Рахиман заплакал.

— Да, мать всегда дорога. Сколько бы лет тебе ни было.

Они немного помолчали.

— А жена? Брат? — спросил Рахиман. Его сердце гулко билось в ожидании ответа.

— Что с ними станется! Живут и здравствуют.

— Живы? Слава богу! Где же они теперь? — нетерпеливо спросил Рахиман.

— Тут недалеко, в Хосахалли.

— Знаю эту деревню. А почему они туда перебрались?

— Карим, брат погибшего, там издольщиком.

— Хороший, видно, он человек.

— Хороший, ничего не скажешь.

— Все в холостяках ходит?

— Какой там! Больше года как женат. И ребеночек уже народился.

— Вот как! Вообще-то чему тут удивляться? Жизнь идет. Доброе у него, похоже, сердце. Ведь вот и сам обзавелся семьей, а семью старшего брата, наверное, не бросил на произвол судьбы, — Рахиман покачал головой.

— Семья брата теперь и его семья.

— Вот и я о том же говорю. Уверен, что он заботится об обеих семьях, как если бы это была одна семья.

— Как если бы? В том-то и дело, что одна. Разве я не говорил вам? Нет, видно. На своей невестке он и…

— Что? Что вы сказали? На своей невестке?..

Чтобы не упасть, Рахиман ухватился руками за столб.

— Не может быть! Это ошибка! Ложь! — закричал он.

— Да вы что, лучше меня знаете? — рассердился Кенчаппа.

Рахиман сел.

— Но ведь старший брат и его жена очень любили друг друга… Так вы, кажется, сказали? — задумчиво спросил он.

— Нет, не говорил. Но именно так оно и было. Поэтому никто не думал, что она опять пойдет замуж. И когда она сделала это, все очень удивились.

— Подлая измена!

— Ну как сказать? Что ей оставалось делать, без кормильца-то?

— Да лучше побираться или умереть. Если любовь настоящая…

— Бросьте. Вечного ничего нет. Время все меняет, — грустно сказал Кенчаппа.

— Ну нет, я с этим не согласен. Если любовь настоящая, измены быть не может.

— Это только красивые слова. В жизни по-разному бывает.

Кенчаппа снова принялся за работу.

Рахиман все еще не мог прийти в себя. Беспорядочные мысли сменяли одна другую. Перед его глазами, как кадры киноленты, мелькали картины последних четырех лет его жизни. Ради кого он рисковал жизнью? Ради кого полумертвый от усталости и голода одолел пешком столько тысяч километров? Ради нее… А она отплатила черной изменой… И Карим… родной брат… Ну что ж, если так…

— Мне нужен топор. Не продадите ли?

— Почему не продать? Для того и делаю. Две рупии.

Рахиман вытащил из-за пояса мелочь, отсчитал две рупии, а оставшиеся две аны затолкал обратно.

Кенчаппа выбрал один из готовых топоров.

— Туповат, — сказал Рахиман. — Мне бы поострее.

— Что вы такое говорите? — возмутился Кенчаппа. — Куда острее? Дрова же рубить.

— Все-таки поточите еще.

— Воля ваша.

Кенчаппа подточил топор.

Рахиман поднялся.

— Дом будете смотреть? — спросил кузнец.

— Сегодня нет. Поздно уже. Завтра приду.

Когда Рахиман ушел, Кенчаппа в недоумении покачал головой: «Чудной какой-то. Расспрашивает, расспрашивает, а скажешь — не верит. Тронутый, что ли? И топор, говорит, тупой. Топор как топор. Не головы же им рубить — дрова. Олух царя небесного!»

За деревней был лесок. Рахиман срубил подходящий сук и приладил топорище. Вроде ничего. Он ударил топором по свисавшей вниз толстой ветке раскидистого дерева. Ветка с треском рухнула на землю. Рахиман усмехнулся. Вот это да! Топор что надо. И в руках сила есть.

В Хосахалли Рахиман, расспросив встречных, нашел дом Карима. Дверь была открыта. По дороге Рахиман решил, что сразу же войдет, но теперь вдруг остановился у порога. Карим, изображая лошадь, бегал по комнате на четвереньках. Всадниками были дети, девочка и мальчик. Рядом, поддерживая малышей, чтоб не упали, бегала Унниса. Девочка погоняла лошадь, а мальчик, совсем крошка, весело смеялся. Карим, когда его понукали, звонко ржал и, топоча ногами, припускал еще быстрее. Унниса покатывалась со смеху.