Пол Андерсон - Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч [Авт. сборник]

• Название: Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч [Авт. сборник]
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: Параллель, Пересвет, Фрегат
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5—86097—064—1

Без издательской аннотации.

СОДЕРЖАНИЕ:

Восставшие миры (пер. с англ. С. Борисова)

Зима мира (пер. с англ. А. Молокина и Л. Терехиной)

Сломанный меч (пер. с англ. Н. Гузнинова)

---

Она остановилась у палатки, воткнула знамя в снег и одним прыжком соскочила с лошади. Мустанг фыркал, нетерпеливо бил копытом. Держа поводья в руке, она улыбалась. Она улыбалась.

— Приветствую тебя, Сидир, старый боец! — громко произнесла она.

— Приветствую тебя, Дония Гервара, — ответил Сидир чужим голосом. — Если ты приехала с миром, это хорошо. Входи.

«Посадить ее у своих ног, как собаку? Не хотелось бы».

Мужчины вошли в палатку следом за ней. Четверо были одной расы с Донией, и совсем молодые, и совсем зрелые. Кириан, Беодан, Орово, Ивен — ее мужья, как сказала она. Пятый удивил Сидира. Сначала он подумал, что этот парень рагидьянец-перебежчик, потом решил, что он может быть родом из Танвы, но услышав, что его называют Джоссереком Дэррейном, понял, что тот из Киллимарейча. Да, он вспомнил это имя, а также различные слухи, которые заносили на север беженцы и шпионы. Эти сплетни перескакивали и на кораблях. На мгновение Сидир даже забыл про Донию.

— Садитесь, — резко сказал он. — что вы хотите сказать?

Сидя у его правого колена, она посмотрела вверх со смелостью, которую он слишком хорошо помнил, и ответила:

— Если вы сдадитесь, мы позволим вашим людям уйти домой.

Он не сразу подыскал нужные слова.

— Дония, тебе не стоило бы дерзить.

— Нет, Сидир, я говорю серьезно, — ответила она. Сегодня ее глаза казались изумрудными. — Конечно, мы не хотим тратить жизни наших людей. Мы не держим на вас зла, и не будем держать, если вы сейчас же уберетесь из нашей страны. Даже народы Яир и Лено пальцем вас не тронут, если увидят, что вы уходите. Уходите. Оставьте для верности ваше тяжелое оружие и уходите с миром. Не умирайте на чужой земле, не оставляйте сиротами своих детей. — Мягким движением она положила руку ему на бедро и оставила ее лежать там. Рука жгла его, как огонь. — В былые времена мы были друзьями, Сидир. Мне хотелось бы, чтобы мы искренно пожелали друг другу благополучия.

Он сжал кулаки, собирая свою волю, и выдавил усмешку.

— Мне нечего вам предложить кроме того, что вы уже слышали — заключите мир с Империей. Но поскольку вы не желаете принять это, я дам вам добрый совет. Уходите с нашего пути. Мы выполняем повеление Престола, и если кто-нибудь попытается нам препятствовать, мы сметем его и проложим себе путь.

— Дикие животные бодаются со скалами, потому что они не способны думать, — тихо произнес ее муж Ивен. — Вы полагаете, что будете по нам стрелять, топтать лошадьми, рубить саблями. А что, если мы первыми нападем на вас? Потребуются долгие минуты, чтобы перезарядить ваши пушки. Кавалерийская атака может нарваться на длинные копья. Мы будем сражаться рука об руку, спиной к спине, мужчина к мужчине, или женщина к мужчине. Северянин обычно проворнее южанина, и наша манера атаковать действует ему на нервы… Все это вам известно. Черви всей долины знают это, пожирая сжатый нами урожай.

— Согласен, — ответил Сидир. — Но вы не подумали о том, что и мы можем все это учесть. К примеру, на лугу Элк наши всадники окружили ваших, согнали их в кучу и перемололи, а тем временем ваши пешие болваны были наголо разбиты нашей пехотой. Моя тактика испытана и проверена. Либо вы сдаетесь и бежите, либо наша армия сотрет вас в порошок.

«Чего я хочу? — с болью подумал он. — Я хорошо знаю, что даже если всех вас уничтожим, нам это дорого обойдется. Если же вы скроетесь в своих дебрях, нам понадобится лет десять, чтобы передавить вас, как паразитов, потеряв при этом неизвестно сколько солдат».

Рука Донии все еще лежала у него на бедре. Проникающий в дверь солнечный луч тронул тоненькие золотистые волоски у нее на запястье.

Крупный смуглый мужчина, Джоссерек из Киллимарейча, шевельнулся в углу. Ему не доставало кошачьего спокойствия рогавикьянцев. Почему-то Сидиру показалось, что и от него исходит горечь.

— Подумай, Сидир, — произнес он. — Ты ведь собираешься вернуть Арванет. Допустим, ты прорвешься сквозь нас, но чего это будет тебе стоить?

Баромьянец изобразил подобие улыбки. Он разозлился, и от этого почувствовал облегчение.

— Вы требуете наши орудия? Какой смысл нам будет тогда идти на Арванет?

Джоссерек ухмыльнулся.

— У рогавикьянцев, когда они наступали на город, вообще не было никаких орудий, да и сейчас нет.

— А у приморцев?

— Мы пришли сюда не затем, чтобы говорить о политике. Хотя я с удовольствием поговорю и о ней, если вы сдадитесь.

«Может быть удастся узнать, что в действительности произошло в Арванете? Что-то там странное… Нет.»

— Если вы сегодня останетесь живы, Джоссерек, я снова вас об этом спрошу.

«Стоит мне пошевелить пальцем, и охрана арестует их. Можно потом допросить их с пристрастием.

Но этого не будет, пока ты находишься среди них, Дония».

— Я не понимаю. — Она едва не плакала, — Я не понимаю… народы, которые могли бы быть друзьями, учиняют войны… воюют далеко за пределами своих границ… Кто от этого выигрывает, Сидир?! Ваши люди? Те, кто остались дома? Неужели когда-нибудь мой дом угрожал твоему? Зачем вы здесь?

— Мы принесли с собой цивилизацию, — ответил он автоматически и услышал, как Джоссерек фыркнул. Остальные мужчины, казалось, были озадачены не меньше Донии.

Ему неудержимо хотелось погладить ее склоненную голову. Но это увидят его солдаты. Какое-то время он сидел молча, потом произнес:

— Я бы возненавидел тебя, если бы ты пришла просто так. Я действительно не понимаю, как ты можешь говорить и решать за тысячи твоих людей, которые терпеть не могут, когда ими командуют? Ты можешь мне это объяснить?

Она задохнулась, ее рука сжала его бедро.

— Что ты им должна? — продолжал он. — Почему ты здесь? Весной я дал тебе обещание: пусть люди Гервара помогут нам, и тогда они будут свободны от Империи, пока сами не захотят прийти под ее высокую руку. Сейчас я повторяю свое обещание.

Все молчали. В палатку задувал холодный ветер.

— Что ж, — печально закончил он, — ты можешь по крайней мере принять безопасность от меня лично. Оставайся здесь, в моей палатке… Дония, кто бы не захотел… Не ввязывайся в бой. Оставайся жить. Ты вольна уйти, когда захочешь. Но я надеюсь найти тебя здесь, когда вернусь.

После этого она взглянула на него, и он заметил, что сожаление на миг смягчило гордые черты ее лица.

— А ты тоже останешься? — с вызовом спросила она. — Спасибо, но это не по мне. — И сразу же, словно радуга показалась из облака: — Давай простимся друзьями.

Она махнула рукой. Ее мужчины кивнули, поднялись и вышли из палатки. Она тоже поднялась, но лишь затем, чтоб развязать дверной полог. Ткань упала с мягким шумом, в палатке стало темно. Дония повернулась к нему.

Может быть, поцелуй был совсем коротким. Он забыл о времени. Не знал он и того, долго ли стоял и смотрел, пока она со своими товарищами не скрылась из вида.

Ординарец, седой слуга-баромьянец, осмелился спросить:

— Подать лошадь Главнокомандующему? Они скоро начнут наступать.

Сидир передернул плечами.

— Да! — Он понял, что выкрикнул это. — Да, едем! Дьявольски холодно…

Пока он ждал, пока садился в седло, пока ехал, его не оставляло двойственное чувство, будто он боролся сам с собой. Неужели его околдовали? Нет, цивилизованные люди не верят ни в заклятия, ни в волшебниц. Любой мужчина, взрослый мужчина — прежде, чем он им станет — это… тупое и неудержимое, как половое влечение у быка… нет, вовсе не так просто и не так безобидно — ведь бык никогда не допускает, чтобы одна самка превращалась для него в солнце, вокруг которого вращается весь мир с приходом весны… Дония прекрасная женщина, но что он позволил ей с собой сделать? Лучше бы она умерла сегодня. Пусть она лежит убитая, и пусть поскорее наступит конец… неважно какой.

Но пока он может держать в руках меч, у него есть долг.

Они доехали до реки. Он на минуту остановился, чтобы оценить ситуацию, и ему удалось опуститься на грешную землю.

Его люди стояли недалеко от того места, где река уходила на восток, поэтому сверху он видел и свои и вражеские порядки. Обрывистый берег круто спускался вниз, красноватая почва и голубые ледяные гребни резко выделялись на белом. Половина его кавалерии заняла вершину, торчащую между двумя берегами, лошади в тяжком, тускло отсвечивающем металле выглядели мрачно на фоне ярких плащей и флагов. По равнине рассыпались крошечные рогавикьянские всадники, издали похожие на жуков.

Снег вокруг был истоптан и изрыт, кое-где на речном льду он подтаял, покрыв его серыми пятнами.

Справа от Сидира двигались солдаты Империи, слышался топот конницы, тяжелая поступь пехоты, громыхание артиллерии. Из этого шума выделялся грохот барабанов, задавая ритм движению. Армия наступала ровными сплоченными рядами, каждый полк представлял собой единое целое, глотки извергали пар, как единая глотка, и это чудовищное дыханье смешивалось с таким же дыханием соседнего полка. Копья и пики волнами поднимались и опускались над марширующими колоннами, словно шел неодолимый прилив.