Виктория Холт - Украденные ночи

• Название: Украденные ночи
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»; ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9910-1411-3

Трагические события преследуют юную англичанку Сэйру Ашингтон: едва оправившись от смерти матери, она теряет отца, да и ее скоропалительный брак с человеком, к которому ее влечет лишь страсть, может стоить кому-то жизни… Кто же стоит за этой опасной игрой, в которой даже фамильные драгоценности Ашингтонов несут гибель своим владельцам?

---

Потом мы ели манго и крошечные сладкие и необыкновенно вкусные бананы.

— Ты собиралась показать мне ожерелье, — напомнила я Клитии.

— Верно. Пойдем наверх. Оно в сейфе.

Мы вошли в ее супружескую спальню. Она достала ключ, отперла небольшую дверцу, и мы оказались в некоем подобии гардеробной. Комната была совсем маленькой. Тут стояли стол, два стула и сейф. Клития закрыла дверь.

— Слуги тут даже не убирают, — сообщила она. — Я это делаю сама. Ожерелье хранится в этом сейфе. Оно настолько ценное, что все обросло легендами. Считается, что если оно покинет семью, то на его нового владельца обрушатся несчастья. Я уверена, что эту историю выдумали, чтобы отпугнуть воров. Видишь ли, существуют вещи настолько ценные, что обязательно находятся люди, готовые на любой риск ради того, чтобы их заполучить. Слуги не войдут сюда, даже если я буду их очень об этом просить. Так что легенда работает.

— Сколько шума из-за нескольких жемчужин!

— Милая Сэйра, эти несколько жемчужин называются ожерельем Ашингтонов, — очень серьезно произнесла Клития. — А это одно из самых ценных украшений в мире. Ты и сама в этом убедишься. Все жемчужины идеальной формы и одного размера. Ты разбираешься в жемчуге?

— Я знаю, как он выглядит.

Она засмеялась.

— Даже если ты вообще в нем не разбираешься, ты все равно поймешь, что эти жемчужины изумительны.

Она подошла к сейфу и начала его открывать.

Дверца распахнулась. Внутри стоял большой футляр, обтянутый крокодиловой кожей. Клития бережно извлекла футляр из сейфа и благоговейно поставила на стол. Она коснулась пружины, и крышка распахнулась, открыв взору ожерелье Ашингтонов. Я затаила дыхание. Оно и в самом деле было сказочно прекрасным. На темно-синем бархате лежали две нитки жемчуга, одна нитка длиной около двух футов, вторая немного короче. Идеальной формы жемчужины светились изнутри, как живые. Они были необычайно крупными и абсолютно одинаковыми. Я как зачарованная смотрела на исходящее от них теплое сияние, и мне страстно захотелось их потрогать.

— Не бойся, — подбодрила меня Клития. — Возьми его, рассмотри поближе.

Я протянула руку к ожерелью, но не коснулась его. Что-то меня останавливало. Фермуар тоже поражал воображение. Он был сделан из бриллиантов и украшен изумрудами. Я присмотрелась к завитушке из бриллиантов и поняла, что они изображают змею, притаившуюся среди листьев тиса. Глаза змеи были изумрудами, а листочки, как и ее тело, — бриллиантами.

— Когда бы при мне ни упоминали змей, я сразу вспоминаю вот это, — сказала мне Клития. — Я и сегодня утром о нем вспоминала, когда Ральф рассказывал фантастическую историю об убитой им кобре. Эта застежка очень странная. Отец однажды показал мне, что внутри имеется довольно вместительный контейнер. Присмотрись к языку змеи. В нем проделано крошечное отверстие. Утверждают, что один из повелителей Канди, стремясь избавиться от своей супруги, наполнил контейнер смертельным ядом и заставил ее надеть ожерелье. Язык змеи уколол женщину в шею, яд вошел в кожу и убил ее.

— Это ужасно, — содрогнувшись, ответила я. — Не удивительно, что тебе в этом ожерелье чудится что-то омерзительное.

— Разве оно тебе не нравится? Разве оно не прекрасно?

— Жемчуг действительно изумителен. Это просто фантастика. Но я не могу сказать того же о змее. Конечно, мне мало что известно о жемчуге, но я никогда не видела ничего подобного.

— Никто никогда не видел такого жемчуга. Эти жемчужины уникальны. Вот почему это огромная ответственность — хранить у себя это ожерелье.

Она взяла его в руки и надела мне на шею. Холодные камни застежки заставили меня вздрогнуть.

— Оно идет тебе, Сэйра, — сказала она. — Гораздо больше, чем мне. Ты в нем вообще другой человек.

— Позволь взглянуть.

Я потянулась к стоявшему на столе небольшому зеркалу в рамке, украшенной аметистами и бирюзой, и взглянула на свое отражение. Ожерелье, как живое, прильнуло к моей шее и от него исходило теплое сияние. Но фермуар оставался холодным и впивался мне в шею.

— Застежка колется, — пожаловалась я.

— Она перекрутилась, — пояснила Клития. — Сегодня в ней яда нет, — со смехом добавила она.

— Расстегни его, — попросила я.

Она молча исполнила мою просьбу.

— Можно, я взгляну, как оно смотрится на тебе?

Она надела его перед зеркалом и обернулась ко мне.

— Оно для тебя слишком тяжелое, — заметила я. — Тебе нужно носить изысканные и изящные украшения.

— Да, — согласилась она, — оно для меня слишком тяжелое.

Она сняла ожерелье, бережно уложила его в футляр и спрятала в сейф.

Ожерелье все время стояло у меня перед глазами, мешая мне наслаждаться обществом сестры.

В конце дня Клития проводила меня обратно, показав дорогу через лес пальм, эбеновых и шелковых деревьев.

— Эти кокосы мы выращиваем для себя, — кивнула она в сторону пальм. — Хотя мне кажется, что Клинтон не прочь и их пустить в дело. Работники плантации едят плоды, пока они не созрели, а потом выжимают из них масло. Из цветов они готовят что-то вроде пунша, а из оболочки плетут циновки. Даже пустая скорлупа идет в ход — из них делают сосуды для питья. В природе не существует другого растения, которое можно использовать так же широко, как кокос. Листьями пальм островитяне кроют хижины, а также пользуются ими как посудой.

В некоторых местах растительность вплотную подступала к тропинке.

— Будь осторожна, тут встречаются змеи, — предостерегла меня Клития. — Я испытала настоящий шок, когда Ральф заговорил о кобре. Он вполне мог на нее наткнуться. Мы постоянно напоминаем ему о необходимости быть начеку. Отсюда и его фантазии насчет лука и стрел.

Мы подошли к реке. Берег, как и говорила Клития, был заболочен.

— А вон, если не ошибаюсь, и старый Сонный Сэм. Тс-с! Смотри. Возле Сэма стоит цапля… а он совершенно не двигается.

Я посмотрела туда, куда она показывала, и вдруг почувствовала, как далеко я от дома.

— Тебе не стоит ходить здесь одной. Подожди, пока не освоишься получше. Ты можешь заблудиться.

— Я знаю, что у вас очень быстро темнеет. Здесь нет сумерек, как в Англии.

— Мне кажется, сумерки — это очень уютное время. Как ласковое предупреждение о том, что приближается ночь.

Вскоре среди деревьев завиднелись белые стены дома.

Нам навстречу вышел Клинтон. Увидев меня, он очень обрадовался.

— Ты хорошо провела время? — спросил он.

— Прекрасно, — кивнула я. — Нам с Клитией интересно вместе.

— Вот и хорошо. Заходи, попей с нами чаю, Клития.

— Думаю, мне лучше поспешить домой, пока не стемнело.

— Я поручу кому-нибудь отвезти тебя назад, — успокоил ее Клинтон.

— В этом нет необходимости.

— Тебя проводят, — повторил Клинтон.

Мне хотелось, чтобы она отказалась и настояла на своем, и в то же время я не представляла, как эта хрупкая и изящная женщина будет одна идти через темные джунгли.

Разумеется, Клинтон ее переубедил.

Когда мы подошли к дому, что-то стрелой метнулось вверх по стене, заставив меня вскрикнуть от неожиданности и отскочить. Клинтон громко расхохотался.

— Это безвредный маленький геккон, — пояснил он. — Ящерица такая. Они тут кишат, так что тебе предстоит с ними довольно близкое знакомство.

Да, все-таки я заехала очень далеко от дома.

В течение последующих двух-трех недель я начала постепенно привыкать к своему новому окружению. Я уже не пугалась, проснувшись и обнаружив над собой противомоскитную сетку. Я смирилась с мыслью о том, что для Клинтона союз со мной был браком по расчету. Что с того, что он страстно меня желал? Такой мужчина, как он, был способен страстно желать многих женщин. С каждым днем я все больше убеждалась в том, что ему присуща безжалостность, о которой в Англии я могла только догадываться. Я была настроена противоречить и сопротивляться ему, и все же страсть, вспыхивавшая в нас обоих, на недолгое время затмевала все остальные чувства. Я понимала, что подобные эмоции по самой своей природе не могли быть сколько-нибудь постоянными, и мне не удавалось представить себе комфортное будущее с Клинтоном. Мечты, которые, как мне казалось, рано или поздно посещали любую женщину, мечты о рождении и воспитании детей в гармоничном союзе с их отцом почему-то плохо сочетались с той жизнью, которую вела я с Клинтоном. Я не сомневалась в том, что он хотел бы иметь сына. Более того, он и сам это говорил. Он надеялся, что у нас родится мальчик, из которого он вырастит свою собственную копию, передав ему и свой прагматизм, и свою безжалостность.

Я уже упоминала, что в этих местах Клинтон обладал изрядной властью. Это мне стало ясно с самого начала, и с каждым днем я осознавала это все явственнее. Все работники плантации перед ним трепетали. Его управляющий, Нанкин, вообще преклонялся перед ним как перед Богом. Клинтон высоко ценил Нанкина.