Виктория Холт - Украденные ночи

• Название: Украденные ночи
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»; ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9910-1411-3

Трагические события преследуют юную англичанку Сэйру Ашингтон: едва оправившись от смерти матери, она теряет отца, да и ее скоропалительный брак с человеком, к которому ее влечет лишь страсть, может стоить кому-то жизни… Кто же стоит за этой опасной игрой, в которой даже фамильные драгоценности Ашингтонов несут гибель своим владельцам?

---

Мы с мамой пошли погулять в лес. Он был прекрасен: листья пожелтели и начали опадать, устлав тропинку золотистым ковром.

Мама никогда не относилась к поклонникам красот природы, но в лесу она немного оживилась и повеселела. Я отметила это, на что она сказала:

— Это потому, что я покинула стены этого дома. А отсюда я его даже не вижу. Если бы ты знала, Сиддонс, как мне там плохо.

— Возможно, мы переехали сюда не навсегда.

— Конечно, нет. Я уверена, что Том начнет меня разыскивать.

— Надеюсь, ты примешь его предложение, даже если…

— О, это будет интересное предложение, — поморщившись, перебила меня мама. Я ведь была значительной фигурой. Публика не могла меня забыть.

Мне стало ее жаль. Публика и в самом деле ее любила… когда-то. Но ведь любовь зрителя непостоянна. Это даже я знала. И еще я знала, что она никогда не получит этого долгожданного предложения.

— Я ненавижу этих теток, — продолжала она. — Особенно Марту. Сиддонс, если честно, она меня пугает.

— Я тебя понимаю. Но что она может тебе сделать?

— Она так на меня смотрит. Иногда я поднимаю голову и ловлю на себе ее взгляд. Мне кажется, она что-то задумала.

— Ты все это себе напридумывала.

— Я чувствовала все это и раньше… когда приехала сюда с твоим отцом. Он так и говорил: «Марта обязательно должна что-нибудь планировать. Если она что-то задумала, она не успокоится, пока не добьется своего. Я сказала ему на то, что ей не нравится наш брак. Что же она в таком случае задумает? Мне всегда казалось, что у нее на уме убийство.

— Айрини Раштон! — воскликнула я. — Ты не на сцене. И ты забываешь, что тетя Марта — образчик добропорядочности, а добропорядочность и убийство — вещи несовместимые.

— И все же мне страшно. О, как мне хочется выбраться отсюда! Но тебе здесь, похоже, нравится.

Она была права. Меня привлекала древность дома и льстило осознание того, что мои предки жили здесь на протяжении двухсот лет. Мне нравился порядок, установленный в доме раз и навсегда, а также то, что мне прислуживают люди, нисколько не сомневающиеся в том, что это их священный долг. Я и не догадывалась, как меня утомили постоянные одолжения со стороны Джанет. Мне нравилось, что завтракают, обедают и ужинают здесь в строго заведенное время. Мне даже утренние молитвы перед завтраком нравились. Я начинала восхищаться тетками, хотя долго не хотела признаваться в этом чувстве даже себе, уже не говоря о маме. Я с удовольствием ходила с ними в церковь, где мы сидели на скамье Ашингтонов, специально отведенной для помещичьей семьи. Я любовалась витражами, подаренными церкви в период Реставрации одним из Ашингтонов, праздновавшим возврат к нормальной жизни и окончание эпохи вандалов Кромвеля, к счастью, обошедшей его дом стороной. Я с интересом рассматривала мемориальные таблички различным членам семьи и замысловато украшенные надгробия на могилах членов рода Ашингтонов, расположенных в специально отведенной для них части кладбища.

Я чувствовала, что и сама принадлежу к этому уважаемому роду, но понимала, что мама не может разделить со мной это чувство. В отличие от меня она была для Ашингтонов посторонней, без приглашения вторгшейся в их упорядоченную жизнь.

Меня представили священнику, преподобному Питеру Кэннону, и трем его долговязым дочерям, посвятившим себя работе на благо прихода, что объяснялось просто — всем им было уже за тридцать, и всех их обошли стороной как радости, так и горести супружеской жизни. Была у священника и супруга, очень хорошенькая и веселая дама, с легким недоумением взиравшая на дочерей, как будто удивляясь тому, что это она произвела на свет подобное потомство. Раз в две недели по воскресеньям священник с семейством являлся к обеду в Ашингтон-Грейндж. Я их всех чрезвычайно заинтересовала, и они мечтали вовлечь меня в жизнь прихода. С мамой они держались вежливо, но сдержанно, как будто ожидая от нее всевозможных странных выходок. Они моментально почувствовали, что она — не их поля ягода, но ничем не выдали осведомленности о ее связи с Эверардом. Объяснялось ли это их хорошим воспитанием или им просто ничего не было об этом известно, я так и не узнала.

Тетки не переставали меня забавлять. Я изумлялась их любви к порядку. Тетя Марта не выносила, если что-то было не на месте. Она всю свою жизнь посвятила поддержанию порядка в доме. Если тетя замечала, что какое-то украшение находится не на своем постоянном месте, она не могла успокоиться, пока не исправляла ситуацию. Цветы она расставляла так, что они напоминали мне солдат на параде. Пищу в Ашингтон-Грейндж принимали строго по часам. Минута задержки с обедом считалась опозданием. В доме все сверкало, а вскоре я узнала, что больше всего на свете Марту беспокоит то, что после их с Мабель смерти он может достаться не тем людям.

Было ясно, что она мечтает о том, что мама вернется к отцу и родит ему сына. Все остальные варианты ее не устраивали. О разводе не могло быть и речи, потому что она верила в святость брака. Если мужчина соединял себя узами брака с женщиной, они были обязаны оставаться мужем и женой, пока их не разлучала смерть.

Я понимала маму, когда она говорила, что ловит на себе задумчивые взгляды Марты. Я также подмечала азартный блеск у нее в глазах, когда она смотрела на маму. Мне тоже казалось, что она вынашивает какой-то план.

Но в чем мог заключаться этот план? Либо мама должна вернуться к отцу, либо умереть…

Что за ужасная мысль! Но меня на нее натолкнули слова мамы. Она сказала, что ей страшно.

— Раз уж мы здесь оказались, давай попробуем выжать из этого максимум удовольствия, — утешала ее я.

— Насколько я понимаю, ты хочешь здесь жить. Но когда Том за мной приедет, мне придется вернуться в город. Возможно, для тебя было бы лучше остаться.

— Ты же слышала все эти разговоры о гувернантке…

— Да. Полная чушь.

— Возможно, что не такая уж это чушь. Мне хочется учиться. Быть может, если тебе и в самом деле дадут роль, мне придется остаться здесь…

— Я сняла бы в Лондоне дом или поселилась бы в отеле.

— А я стала бы тебя там навещать. Приехала бы, скажем, на премьеру.

— О, это было бы чудесно! Быть может, через год в это же время мы будем вспоминать все это как дурной сон.

Когда мы вернулись домой, тетя Мабель встретила нас в холле.

— Мы наняли гувернантку, — объявила она.

Ее звали Селия Хансен. Она приехала на встречу с тетками издалека, но уже со следующей недели ей предстояло приступить к исполнению своих обязанностей. На этом настояла тетя Марта.

Тетки были от гувернантки без ума. Не вызывало никаких сомнений то, что она из очень приличной семьи, к тому же у нее имелась отличная рекомендация. Ее написала некая знатная дама, откровенно признавшаяся в том, что приходится Селии подругой. Рекомендаций от предыдущих нанимателей не было и быть не могло по той простой причине, что таковых не существовало. Впрочем, история Селии Хансен оригинальностью не отличалась. Она выросла в полной уверенности, что ей никогда не придется зарабатывать себе на жизнь. Но ее родители умерли, и она осталась совсем одна. Дом, в котором она выросла, достался кузине, а расплатившись с долгами, она поняла, что оставшейся скромной суммы на жизнь ей не хватит. Она могла жить в родительском доме в качестве бедной родственницы, однако предпочла независимость.

— Похвально, похвально, — довольно кивала тетя Марта.

— Сильная натура, — вторила ей тетя Мабель.

Обе были довольны своим выбором.

Мне не терпелось ее увидеть, и в следующий понедельник я наблюдала за ее прибытием из окна своей комнаты.

Она вышла из экипажа и остановилась, разглядывая дом. Я отпрянула от окна, успев, однако, заметить довольно длинное бледное лицо и гладкие обрамлявшие его темно-русые волосы, собранные в тугой узел на шее. Она была одета в простое черное платье, старомодное, но аккуратное.

Я знала, что меня скоро пригласят в гостиную, и не ошиблась. Когда я вошла, она сидела на одном из старинных стульев с высокой спинкой. Спину она держала очень прямо, а руки в перчатках сложила на коленях.

Тетя Марта, впрочем, как и тетя Мабель, самодовольно улыбалась.

— Ах, Сэйра, вот это и есть мисс Хансен. Мисс Хансен, это ваша ученица.

Когда она встала, выяснилось, что она среднего роста. Ей вообще подходило слово «средний» В этот момент я подумала, что Англия, должно быть, изобилует женщинами из хороших, но обедневших семей, очень похожих на Селию Хансен.

Она протянула мне руку, и я ее пожала.

— Как поживаете?

У нее был низкий голос и правильное произношение. Я поняла, чем она покорила теток. Они увидели в ней настоящую леди.

— Надеюсь, что я вас не разочарую, — ответила я.

Она улыбнулась легкой, едва заметной улыбкой. Уголки ее губ приподнялись, но выражение глаз не изменилось. И тут я обратила внимание на ее глаза. Большие, светло-карие, немного навыкате, они пристально смотрели на меня. Позже я отметила, что их выражение вообще никогда не менялось, но они несколько оживляли ее лицо, являясь единственной необычной чертой.