Наталья Мазуркевич - Право на свободу, право на любовь

• Название: Право на свободу, право на любовь
• Автор: Наталья Мазуркевич
• Издательство: СИ
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2015

В этом мире все предрешено. В этом мире у всех свое место. В этом мире нет места чувствам. Но и в этом мире бывает иначе. Кирин знала, что любви не бывает, что дружба делает слабым, что доверие ведет к гибели. Знала, но не переставала мечтать. И однажды ей улыбнулась удача, с серыми пронзительными глазами.

---

Город ожил. Вероятнее всего, за ночь успел снять ограничения на полеты и в небо поднялись привычные глазу столичные кары. Были ли они в других регионах? Сомнительно. На работу одного такого кара расходовалось прорва энергии, и позволить себе заряжать его могли далеко не все даже в столице.

— Приятного дня, — пожелала мне соседка, выходя на балкон с тазиком полным постиранных детских вещей.

— Как дела у Софи? — с трудом припомнила имя их дочери, отпила из чашки, глядя на серое даже в полдень небо.

— О, вы помните? — удивилась она, устраивая тазик на полу и то и дело наклоняясь, чтобы достать какую-нибудь вещь и повесить на веревочку. Пережиток жизни в секторах. В столице никто не сушил белье на балконе. Оно становилось грязным и очень жестким. Для подобных вещей в каждой квартире имелась хозяйственная комната.

— Конечно, вы же мои соседи. — Я слабо улыбнулась и вернулась в дом, плотно закрыв за собой дверь. Соседка любила петь, а я, признаться, не любила ее слушать. Но пусть лучше поет, чем лезет в мою жизнь. А она могла. Все провинциалы могли, уже позже они привыкнут к новой жизни и поймут, что соседям, как и всем окружающим, на них плевать.

Легкой вибрацией браслет напомнил о своем существовании и новом сообщение. Вероятно, пришло оповещение об увеличении баланса. Привычно коснулась запястья, активируя, и едва не упала. Пришло оно. Распределение.

Сердце сорвалось на галоп, в глазах потемнело, трясущимися руками растянула экран, тронула значок письма, открывая…

Искусства… Сколько облегчения мне принесло это слово. Не удержалась на ногах, села прямо на пол, улыбнулась. Еще раз, и еще, еще. Смех. Он вырывался сам, против моей воли. Искусства. Спасибо. Спасибо богам, если они есть. Спасибо духам, призракам, да кому угодно. Искусства… Я не умру. Не умру. Не умру…

Не знаю, что думали соседи, слушая, как я стучу по полу, прыгаю, бегаю по квартире и кричу. Неважно. По щекам катились слезы. Но это были добрые слезы, правильные, живые. Да. Я смогу плакать. И смеяться. И жить. И даже полюбить смогу. Наверное.

Но сейчас даже это наверное было совершенно ничтожным по сравнению со всем остальным. Господи, спасибо, спасибо, что ты любишь меня!

Обессилев, я упала на ковер, раскинула руки и просто улыбалась потолку.

А за два квартала от меня пытался сдержать слезы Бен. Ведь мужчины не плачут. Не плачут ведь. И он пытался не плакать. Пытался.

— За недосмотр, преступную халатность, едва не повлекшую за собой гибель особого человека, по закону империи вы подвергаетесь ссылке в действующую армию. За особые заслуги перед короной, ссылка заменена понижением в должности и переводом вас на службу в школу искусств. Ваши обязанности вам объяснит директор. Возражения?

— Никак нет. — Сероглазый маг с презрением взглянул на бюрократа, излагавшего ему волю императора.

— Отправляйтесь. Вы вступаете в должность через час.

Глава 2

До школы добиралась на поезде. Специально пришла пораньше, чтобы успеть выбрать себе купе. Не хотела подсаживаться ни к кому, не хотела пускать кого-то к себе. А так — щелчок и все помещение в твоем распоряжении.

Судя по всему, так поступали многие. Я пришла за час, с одним рюкзачком за плечами, а на платформе уже толпились студенты, заскакивали в вагоны и вихрем проносились по нему, выбирая местечко получше. Что останется первогодкам, которых обычно привозили точка-в-точку, я не знала. Впрочем, думать о ком-то еще… О себе бы подумать успеть в этой суете.

Пришлось пройти пару вагонов — свободных купе не было. Только в самом хвосте поезда пустовал целый вагон. Его все обходили стороной, словно он был для прокаженных. Опасливо косились на двери, а когда я коснулась ручки, и вовсе отвернулись. Никто не предупредил, никто не остановил, никто не вмешался. Как и всегда.

Вагон казался пустым, но таковым не являлся. Было слышно, как кто-то играет на скрипке. Не удержалась, пошла на звук и осторожно заглянула. Это было не купе в обычном его понимании, не квадратная комнатушка с четырьмя местами, это был хвост поезда. Скругленное большое помещение с чистыми, без единого пятнышка, стеклами почти по всему периметру. И здесь было светло. По-настоящему. Даже небо не казалось таким серым как обычно. Даже смога, прикрывающего купол, не было. Неужели это все зависит от стекла?

— Ты кто? — насмешливо осведомился скрипач, складывая инструмент в футляр. Я посмотрела на него и… испугалась. Он был пепельным блондином. А у нас… У нас только аристократы ходили с таким цветом. Цвет императорской фамилии. По оттенкам можно было понять к какой семье принадлежит ваш знакомец, а скрипач… Он был пепельный, императорский, злой.

Я бросилась к двери прежде, чем смогла понять, что со мной происходит. На него не смотрела, отводила глаза, смотрела в пол — все только бы не видеть блондина. Это оскорбление смотреть на него, я не ровня. И то, что вошла…

Коснулась ручки, дернула на себя, но ничего не произошло. Еще раз, второй, третий. Дверь не поддавалась.

— Я заблокировал, — весело пояснил юноша, подходя ближе. — Идем, я приглашаю в гости. Все же лучше, чем

на коврике сидеть.

— Простите, я не должна была… — начала было оправдывать. Он оборвал:

— Но ведь зашла? Раз зашла — оставайся.

— Я не хочу мешать, — осмелилась поднять глаза. Он улыбался. Только сейчас, немного успокоившись, смогла разглядеть его белую, лукавую, но никак не злую улыбку.

— Не помешаешь, — уверенно сказал он, оглядел ее с ног до головы и предположил: — Первый курс?

— Да, — несмело выдохнула я, дернула на всякий случай ручку двери и, тяжело вздохнув, села на край полукруглого дивана. Юноша сел напротив.

— Отлично. Тогда запоминай, когда спросят, кто взял кураторство, скажешь Хельдеран с пятого курса.

— Хельдеран, — неверующе повторила. Нет, он не был наследным принцем или сыном советника. Он был бастардом, но признанным. И пусть на престол претендовал в числе последних, все же был близок к императору.

— Слышала обо мне? — юноша поморщился.

— Да, — честно призналась.

— Дай угадаю, только хорошее? — он самодовольно усмехнулся, но глаза лукаво блеснули. Серые, словно туманная дымка.

— И плохого, — не выдержала, улыбнулась и тут же замерла, не зная, как он отнесется к правде. Хельдеран рассмеялся.

— Значит, я не ошибся. — Он поднялся на ноги, подошел ко мне, коснулся тремя пальцами лба и толкнул на спинку дивана. — Пиу. Да расслабься ты уже. И привыкай. Ты теперь мой подопечный первоклашка, будем часто видится. Так что можешь начинать вкушать прелести моего покровительства и наслаждаться поездкой. Хочешь чего-нибудь?

Я покачала головой. Есть на самом деле не хотелось, но даже если бы это было не так, призналась ли?

— Как тебя зовут?

Он отошел к барной стойке, извлек пачку сока и налил в стакан.

— Держи. Попробуй. Пила такой? Он настоящий, южный.

Хельдеран приглашающее махнул рукой. Подошла и даже пригубила. Вкусно.

— Спасибо.

— Не за что. Можешь еще что-нибудь открыть, если хочешь. Отец платит. — Последнее он сказал с неприкрытой яростью в голосе, словно… был зол на императора? Но разве можно злиться на его величество? За что? Мне это было непонятно. Но осуждать — осуждать не стала. А он ждал. Ждал, что скажу что-то дурное о нем, ждал, со злостью глядя на меня. А я не знала, как поступить.

— Хель, опять запираешься?

Сначала дернулась ручка, а после открылась и дверь. На пороге стояли обнявшись двое. Парень и девушка. Она, судя по расцветке, стояла в иерархии много выше, чем ее кавалер, но глядя на них, я не видела их неравенства. Они были едины. Странно.

— О, так ты не один!

Девушка отцепила от себя чужие руки и приблизилась ко мне. Рассмеялась, заметив, как прямо пытаюсь сидеть, хотела было повторить действие блондина, но удержалась.

— Привет, ты кто? Я — Манир, это — Теренс, а ты?

— Кирин.

— Добро пожаловать в семью, — ни с того ни с чего она бросилась обниматься. Пришлось потерпеть, к тому же пусть это и было странно, но и приятно. В каком-то роде. Наконец, Манир успокоилась и улеглась на диван, закинув ноги на спинку. — А ты чья?

Я ждала этот вопрос. Он не мог не прозвучать. Даже удивительно что Хельдеран упустил его из виду. Или не успел?

— Не знаю. — Все теперь будет презрение. Или жалость. Лучше презрение. Оно закаляет, не дает пустых иллюзий, заставляет почувствовать свое место и, как ни странно, идти дальше.

— Понятно. — Манир хлопнула меня по плечу. — Да не переживай ты так. По статистике тридцать процентов населения столицы не знает своих родителей, еще пятнадцать не знает кого-то одного. Так что… Ты просто попадаешь в каждого третьего.

— Я не знаю свою мать, — признался Теренс, усаживаясь прямо на ковер у дивана и принимая из рук Хельдерана бокал с красной жидкостью. Вино? — Хель… Хель знает, но счастья ему это не приносит. Так что. Может тебе повезло даже больше нашего.