Эмма Выгодская - Опасный беглец. Пламя гнева

• Название: Опасный беглец. Пламя гнева
• Автор: Эмма Выгодская
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1956

«Опасный беглец». — Эта книга рассказывает о народной освободительной войне в Индии. В середине прошлого века угнетенные народы Индостана поднялись на борьбу против своих вековых поработителей — англичан. Колонизаторы душили всякое проявление свободной мысли, горожан и крестьян облагали невыносимыми поборами; жестокий голод из года в год уносил миллионы жителей Британской Индии.

Свидетелем страшной расправы голландских колонизаторов над восставшими индонезийцами был герой книги «Пламя гнева» — молодой голландец Эдвард Деккер, будущий известный писатель Мультатули. Этот день явился решающим в его жизни. Деккер встал на сторону порабощённого народа Индонезии и вместе с ними боролся против колонизаторов.

---

— Не суйся в воду, если не умеешь плавать! — сердито сказал барочник и втащил Эдварда на барку.

Мальчик стоял среди мусора, вода ручьями бежала с него.

Эдвард так и пришёл домой, мокрый, в мокрых сапогах, прижимая к груди мокрую, истерзанную книгу.

Мать переодела его, высушила штаны и куртку и сбегала к Зимпелю извиниться.

— Он тебя простил, — сказала мать. — Завтра утром можешь опять идти в контору.

Ветер неожиданно пришёл на помощь Эдварду. Ночью ветер задул с моря. Сердитая волна побежала по каналам.

— Вода поднимается!

Никого из ребят не пустили из дому.

Когда ветер дул с моря, вода напирала на сушу, и прочные старые плотины на побережье, укреплённые корабельными цепями, напрягались, как тонкие дощатые перегородки, готовые лопнуть.

Против дома Деккеров на канале торчала из воды чёрная верхушка мачты. Парусная барка затонула здесь когда-то у самых ворот дома. Эдвард смотрел из окна на кончик мачты и по ней видел, как поднимается в канале вода.

Ветер гнал море на город. В доках палили пушки: наводнение! С окраин ещё с ночи брели люди: на крайних островках, далеко выдвинутых в море, дома стояли уже по окна в воде.

Эдвард смотрел, как поднимается вода. Наводнение — вот что спасёт его от Зимпеля! Верхушку мачты уже покрыло водой. Нельзя было даже узнать того места, где она прежде торчала. Вода в канале бурлила, волновалась и перехлёстывала через ограду. Пускай вода хлынет и затопит контору!.. Вода смоет с полок все полоски, круги и цветы на белом и розовом фоне… Тяжёлые счеты потонут сразу: прутья и ободок у них железные. Но большая конторская книга долго не намокнет, она будет плыть и плыть, разворачивая исписанные страницы… Стюберы, гульдены, зильбергроши»…[41] Наутро хозяин придёт в свою контору, — и только волны будут шуметь над прилавком…

На третьи сутки ветер вдруг переменился. Ветер словно закружился на месте и к утру утих. Вода спaла, не тронув Зимпеля.

Зимпель кончился иначе. Вода спaла. Эдвард пришёл утром на работу, но не застал никого — ни Зимпеля, ни Глоттерса, ни самой конторы. Окно было забито досками, дверь заперта. Тот же рыжий извозчик, которого Эдвард встретил в первый раз, копался во дворе под телегой.

— Где же «Зимпель и Кроненкамп»? — спросил у извозчика Эдвард.

— Кроненкамп умер, — махнул рукой извозчик.

— А Зимпель?

— Зимпель лопнул, — сказал извозчик.

— Как так лопнул? — растерялся Эдвард.

— Обанкротился, — объяснил извозчик.

— Что это значит? — не понял Эдвард. Он вспомнил, как в первый день хозяин всё вычитывал большую сумму из меньшей.

Извозчик высунул голову из-под телеги.

— Не платит по счетам, вот что это значит, — сказал извозчик. — Это значит, что Зимпеля больше нет.

Извозчик снова спрятал голову под телегу.

Так кончился «Зимпель и Кроненкамп», без наводнения. Амстердамский банк отказался поручиться за него, и вся хитрая торговая постройка Зимпеля, его цветы и полоски, его образцы сорока сортов, его книги, векселя, заказы фабрикантам потеряли реальную цену. Зимпель разорился в двадцать четыре часа, и Эдвард мог идти учиться торговать в другом месте.

Глава десятая АМСТЕРДАМ — МАГАЗИН СВЕТА

В торговом доме «Годдамер и К» было чему поучиться.

Здесь торговали кофе. Десятки и сотни тонн кофейных зёрен прибывали и выбывали ежедневно в больших конторских книгах. Эдварду надо было вписать каждую партию кофе на нужное место в книге, под чертою или над чертою, обметить погрузку и недогрузку и так распределить по графам, чтобы ни одно зёрнышко кофе одного сорта не попало в отделение для кофе другого сорта. Эдвард очень уставал за день, словно сам таскал кофе в мешках и ящиках из трюма на пристань и с пристани в трюм.

Десятки судов приходили ежедневно из Индии в нидерландские порты, и одна шестая всего годового кофейного груза в Амстердаме приходилась на Годдамера. Вот это называлось торговать!

Младший конторщик Штеегер показал Эдварду, какие бывают зёрна. Все сорта кофе лежали на столе у Штеегера в полотняных мешочках.

— Вот яванский кофе, тёмные некрупные зёрна с глубокой бороздкой, — лучший кофе в мире. Вот кофе цейлонский, более крупный, но не такой душистый… А вот плоские, вытянутые зёрна и гораздо более светлые. Этот кофе родится на Суматре.

Эдвард рассмотрел на карте эту островную Индию, из которой везли столько кофе; в Индийском океане точно столкнулись четыре огромных острова — Борнео, Целебес, Ява, Суматра, и цепь маленьких протянулась возле них. Любой из этих островов был втрое больше Голландии, а все острова вместе, если их наложить на Европу, прикрыли бы Германию и Францию да ещё добрый кусок Испании.

— Неужели вы, менгер Штеегер, побывали во всех этих местах? — удивлялся Эдвард.

— Что ты, мальчик, я никогда не ездил дальше Гаарлемовых ворот, — смиренно отвечал Штеегер.

Штеегер был тихий седенький старичок. Он ходил в мягких суконных сапогах, а в ушах у него всегда торчала коричневая пакля. И голос у него был мягкий, вежливый, точно подбитый войлоком. Когда же в контору спускался из верхних комнат сам хозяин Годдамер, Штеегер от страха терял голос и начинал говорить шёпотом.

Прошло два месяца, пока Эдварда, наконец, позвали наверх к хозяину. Годдамер потребовал сведений о ценах на кофе в южных портах. Штеегер затрепетал, собирая Эдварду бумаги.

— Сможешь ли ты ответить хозяину?

— Смогу, — ответил Эдвард и пошёл наверх, в хозяйские комнаты.

Он увидел сначала только огромную тень хозяина на навощённом полу. Годдамер сидел на высоком кресле, поставив ногу на решётку камина, откинув вбок руку с длинной трубкой. Седую щёку Годдамера освещало пламя камина; тень от него и от его высокого кресла ложилась на треть комнаты. Жирная кошка сидела за его плечом, на каминной полке.

Хозяин не повернул щеки от пламени камина.

— Давай бумаги! — сказал хозяин.

Эдвард подал бумаги.

— Так!.. — громко сказал Годдамер, листая бумаги. — Так! Так!..

Кошка от каждого «так» вздрагивала и испуганно прикрывала глаза.

— Так! — ещё раз сказал хозяин тем же громким, командующим голосом. — Хорошо. А по Лиссабону?

— По Лиссабонскому порту сведений ещё нет, менгер, — ответил Эдвард.

— Так. Хорошо. Можешь идти. Твоя фамилия Деккер?

— Да, менгер, — сказал Эдвард.

— Хорошо, Деккер. Старайся. Если будешь стараться, из ученика станешь младшим конторщиком. Штеегер уже стар, понимаешь?

— Понимаю, — сказал Эдвард.

— Можешь идти.

В тот день Эдвард не пошёл домой обедать. Он пошёл бродить по городу.

Стать таким же, как робкий старичок Штеегер, с его затхлым сюртуком и паклей в ушах?.. Или как старший конторщик Скроот, близорукий и жадный, с глазами менялы?.. Дрожь брала Эдварда, когда он думал об этом.

С высокой Амстельской плотины виден был весь город, построенный ниже уровня океана, на девяноста пяти островках, заливаемых морем; город, дома которого стоят на деревянных сваях, глубоко забитых в землю; Амстердам — город купцов и менял, город мореплавателей и знаменитых художников; город, о котором ещё Эразм Роттердамский сказал, что «жители его, подобно птицам, живут на деревьях».

Рядом с Адмиралтейством на набережной стояло длинное мрачное здание цвета бычьей крови, почти без окон, похожее на казарму. Это были склады ост-индской торговой компании. Сюда сто сорок лет тому назад прибыл первый груз с острова Явы. Это был перец или табак, а может быть, красное дерево. На одном из первых ост-индских судов прибыл в Амстердам страшный враг. Враг был опасен вдвойне, потому что был незаметен. Он делал своё дело во тьме, он подкапывался под основы, он стал угрозой самому существованию города. Когда амстердамцы спохватились, часть городских свай была уже подточена. Этот враг был жучок-точильщик — крошечное насекомое, завезённое с Явы с каким-то грузом. Жучок точил дерево, и толстые брёвна делались ноздреватыми и ломкими, как наполовину искрошившийся сухарь. Жучок подкопался даже под здание банка, знаменитого амстердамского банка, самого прочного в Европе. Купцы всполошились. Против жучка был объявлен поход. Долго боролся жучок, но не выдержал холодного климата и борьбы с настойчивыми голландцами, уступил. Разрушение города прекратилось.

С начала столетия большие океанские суда не ходили через Зейдерзее: мели и песчаные барьеры сделали залив слишком трудно проходимым. Глубокий и широкий Морской канал выводил большие суда к Ньевендипу, прямо в Немецкое море, на глубокую воду.

Из Амстердамского порта суда уходили в далёкую Индию. Там были невиданные прекрасные земли, нетронутые леса, необыкновенные люди, живущие среди первобытной природы. Там был новый мир, не похожий на амстердамскую купеческую контору.