Еврипид - Андромаха

• Название: Андромаха
• Автор: Еврипид
• Жанр: Драматургия
• Год: 2007
• ISBN: 5-699-13321-6, 978-5-699-21133-3

Трагедия была поставлена в середине 420-х годов. В ней "троянский цикл", посвященный судьбе пленников ("Троянки", "Гекуба"), соединяется с историей рода Атридов, причем мы видим Ореста уже после того, как он "стал Орестом".

Неоптолем, сын Ахилла, подоспев к концу войны, нанес Трое решающий удар. Ему досталась в награду вдова Гектора, Андромаха, а Менелай отдал юноше свою дочь – Гермиону. Гермиона бездетна, ревнива и пытается извести Андромаху. Орест в свою очередь стремится погубить Неоптолема, чтобы взять в жены Гермиону.

Множество персонажей с подробно и сложно разработанными характерами, запутанная интрига, ряд перипетий – все это сделало "Андромаху" одним из любимых образцов для подражания.

---

Еврипид Андромаха

Действующие лица

Андромаха

Рабыня

Хор фтийских женщин

Гермиона

Менелай

Мальчик, сын Андромахи

Пелей

Кормилица

Орест

Вестник

Фетида

Действие происходит во Фтии, перед дворцом Неоптолема и святилищем Фетиды.

Пролог

Андромаха(у алтаря Фетиды)

О город Фив[1], краса земли азийской,
Не из тебя ль с усладой золотой
Увезена, очаг царя Приама
Узрела я, чтоб Гектору женой
Мне стать, детей ему рождая? О,
Завиден был ты, жребий Андромахи!
Сегодня ж… есть ли женщина, меня
Несчастнее? Я Гектора, Ахиллом
Убитого, видала, на моих
Глазах дитя мое, Астианакта,
От Гектора рожденного, с высокой
Ахейцы башни сбросили, копьем
Взяв Илиона землю… Я ж, увы!
Рабынею я, дочь не знавших ига,
Увидела ахейский небосклон.
На острове рожденный, как добычу
Отменную, меня Неоптолем
К себе увез из Трои… и в равнине,
Где фтийские с фарсальскими сады
Сливают тень, я обитаю… Эти
Когда-то, брак с Пелеем заключив,
Поля себе избрала Нереида,
Таясь толпы… И фессалийский люд
Фетиды им оставил имя, гордый
Невестою Пелея. Внук его
Фарсальское оставил царство деду;
У старика он скипетра из рук
Не хочет брать… А я в чертоге фтийском
С Ахилловым наследником, моим
Властителем, соединившись, сына
Ему дала. Сначала, и бедой
Повитая, я берегла надежду:
Вот вырастет ребенок – будет мне
Опорою среди беды… Но ложе
Мое презрев невольничье, – увы! —
Лаконянку в супруги Гермиону
Взял повелитель мой, и с этих пор
Гонима я: царица уверяет,
Что снадобьем неведомым ее
Бесплодною я сделала и мужу
Постылою и будто я хочу
Ее занять в чертоге место, силой
Законную супругу удалив.
Неправда это. И тогда неволей
Его прияла ложе я – свидетель
Великий Зевс тому; теперь же, с ним
Разлучена, вдовою я живу.
Но убедить нельзя ее, и смерти
Моей царица ищет. С ней отец
Соединил и Менелай заботы…
Он здесь теперь… Чтоб дочери помочь,
Из Спарты он приехал… Ужас бледный
Меня загнал в соседний с домом храм
Фетиды: жизнь богиня не спасет ли?
И сам Пелей, и царский род его
Лелеют храм, который миру память
О браке Нереиды бережет…
А сын его чтоб не погиб, я тайно
Его к чужим послала… С нами нет,
Увы! – того, кем он рожден, и сыну
Ничто теперь Неоптолем, и мне…
Царь в Дельфах, – он за гнев безумный платит:
Когда отца убили у него[2],
Он Феба звал к ответу в том же храме,
Где молит о прощении теперь,
Чтоб возвратить себе улыбку бога…

Из дворца выходит троянская рабыня.

Рабыня

О госпожа! Звать именем таким
Я не боюсь тебя… Я помню – имя
Достойно ты носила это, в Трое
Когда еще мы жили и тебе
И Гектору покойному служили
Мы всей душой… С вестями я к тебе…
Чтоб из царей кто не проведал, страшно,
Да и тебя-то жалко… Берегись:
Недоброе замыслили спартанцы.

Андромаха

О милая подруга! Для меня,
Твоей царицы прежней, ты – подруга
В несчастиях… Придумали-то что ж?
Какую сеть для Андромахи вяжут?

Рабыня

О горькая! Они горят убить
Рожденного и скрытого тобою.

Андромаха

О спрятанном проведали?.. О, горе!
Откуда же? О, смерть, о, злая смерть!

Рабыня

Не знаю уж откуда, но слыхала,
Что Менелай отправился за ним.

Андромаха

Погибли мы – два коршуна захватят
И умертвят тебя, мой сын; а тот,
Кого зовут отцом твоим, не с нами.

Рабыня

Да, при царе ты б, верно, столько мук
Не приняла – друзей вокруг не видно.

Андромаха

Но, может быть, Пелей… Как говорят?

Рабыня

Когда б и здесь он был, старик не помощь.

Андромаха

К нему гонцов я слала и не раз…

Рабыня

Гонцов… да, как же! До тебя ль им ныне?

Андромаха

Но если б ты к нему пошла… Что скажешь?

Рабыня

Чем долгую отлучку объясню?

Андромаха

Ты женщина, тебя ль учить уловкам?

Рабыня

Опасно: зоркий глаз у Гермионы.

Андромаха

Вот видишь ты… В беде и друг с отказом.

Рабыня

Нет… подожди с упреками – к Пелею
Я все-таки пойду… А коль беда
Со мною и случится, – разве стоит
Рабыни жизнь, чтоб так щадить ее?

Уходит.

Андромаха

Иди. А я, привычная к стенаньям
И жалобам, эфиру их отдам.
Природою нам суждено усладу
Тяжелых бед в устах иметь, и слов
Для женщины всегда отрада близко.
Одно ли мне в груди рождает стон
Несчастие? Где Фивы? Где мой Гектор?
Как жребий мне суровый умолить,
Что без вины меня рабыней сделал?
Нет, никого из смертных не дерзай
Счастливым звать, покуда не увидишь,
Как, день свершив последний, он уйдет.
В Трое Парис не невесту, он в Трое только слепое
Миру безумье явил, ложу Елену отдав.
Из-за нее и тебя на сожженье и тяжкие муки
Тысяче вражьих судов бурный оставил Арес.
Горе… О, Гектор, о, муж – и его вокруг стен Илиона
На колеснице повлек сын Нереиды, глумясь…
Следом и мне, уведенной на брег из чертогов Приама,
Горького рабства позор тяжкие косы покрыл…
Сколько я слез пролила, покидая для дальнего плена
Город и брачный чертог, мертвого мужа в пыли…
Или вам надо еще и рабыню спартанской царевны,
Солнца лучи, обливать, если, измучена ей,
Я, изваянье богини с мольбою обвивши руками,
Стала скалой и одни слезы лучам отдаю?

Парод

К Андромахе приближается хор фтийских жен.

ХорСтрофа 1

Долго, жена, ты сидишь на пороге и храма Фетиды
Будто покинуть не смеешь.
Фтии я дочь, но к тебе прихожу, азиатка; нельзя ли
Чем облегчить
Мне муку твою и петли распутать?
Те петли вражды ненавистной, которые вяжет
Тебе Гермиона,
Горькой участнице брака
С Неоптолемом двойного?

Антистрофа I

Только подумай, какой безысходной ты муки добилась,
Споря с царицей надменно…
Дочь Илиона, равняясь с рожденными в Спарте царями,
Не умоляй
Алтарь, где овец богине сжигают,
И дом Нереиды! Зачем, изнывая от плача,
Ты хочешь обиду
Горшую видеть и муки?
С сильными споры безумны.

Строфа II

Женщина! Лучше покинь блестящий приют Нереиды:
Ты на чужбине,
Страны ты далекой добыча.
Разве кого из друзей,
О злополучная, здесь ты увидишь,
О жертва горького брака?

Антистрофа II

Жребий твой слезы, троянка, вздымает в груди
приближенных
Фтийского дома,
И только из страха мы молим,
Жалобы в сердце тая,
Чтобы Кронидовой дочери чадо[3]
Приязни сердца не зрело.

Эписодий первый

Из дворца выходит Гермиона.

Гермиона

Мой золотом сияющий убор
И пестрые одежды не видали
Ахиллова дворца, и ими нас
Не награждал Пелей… Лакедемона
Они отрадный дар, и мой отец,
Царь Менелай, приданого немало
Со мной прислал. Вот отчего мне уст
Речами вы не заградите, жены…
И ты, раба, добытая копьем,
Ты завладеть чертогом царским хочешь,
Нас выбросив? Ты зельями жену
Законную постылой мужу сделать
И семена в ней погубить горишь?
Ваш род хитер там, в Азии, я знаю,
Но есть узда и нa коварных жен.
Ни этот дом Фетиды, ни алтарный
Ее огонь, ни храм не сберегут
Тебя, жена, и ты умрешь. А если
Спасти тебя иль смертный, или бог
Какой-нибудь захочет, то придется,
С гордынею расставшися, тебе
Униженно и трепетно колени
Мои обвить, полы мести, водою
Проточною из урны золотой
Мой дом кропить руке твоей придется.
Давно пора припомнить, что за край
Вокруг тебя; ни Гектора, ни свекра
Приама нет с тобой. В Элладе ты…
О, дикости предел… или несчастья…
Делить постель рожденного царем,
Которым муж убит, и кровь убийцы
Переливать в детей… Иль весь таков
Род варваров, где с дочерью отец,
Сын с матерью мешается, и с братом
Сестра живет, и кровь мечи багрит
У близких, а закон не прекословит?..
Нет, не вводи к нам этого!.. У нас
Не принято, чтоб дышло разделяло
Двух жен царя, и если дома мир
Кто соблюсти желает, тем Киприды
Довольно и одной для глаз и ложа…

Корифей

Да, женщинам дележ не по душе,
А если он на ложе, – и подавно.

Андромаха

Увы! Увы!
О, молодость пощады не дает[4],
Когда она задумала обидеть.
Боюсь: слова рабыни, пусть они
И истиной сияют, ты отвергнешь.
И одолеть боюсь тебя: одно
От торжества нам горе. Не выносят
Надменные от слабых, госпожа,
Слов истины победных… Но в измене
Самой себе меня не уличат.
О, если бы ты, юная, открыла
Мне тайну победить тебя сама!..
Иль Троя Спарты больше? Иль спартанки
Счастливей я? Свободнее ее?
Или занять твое надеюсь ложе
Затем, жена, что юностью цвету,
Ланитами и золотом сияю
Иль верными друзьями? Может быть,
Ты думаешь, что мне, жена, отрадно
Унылый груз рабов твоих влачить?
Иль если бы бесплодной навсегда
Осталась ты, тогда бы царство Фтии
Народ доставил сыновьям моим?
Меня ведь любят эллины – не так ли —
За Гектора? Иль, может быть, ничтожной
Была я там, а не царицей Трои?
Нет, если муж не любит, колдовство
Напрасно ты винишь; свою негодность
Вини скорей. Есть зелья в нас самих, —
И не краса, не думай, – сердца чары
Пленяют дух мужей. Тебя ж едва
Что огорчит – ты тотчас Спарту славишь,
А дом царя порочишь. Ты одна
Богатая, все – нищие, и выше
Пелида Менелай. Вот отчего
Царю ты не угодна. Женам надо
Любить мужей и слабых и сердец
Сварливым нравом не тревожить их.
Когда б царю фракийскому была ты
В страну потоков снежных отдана,
Где делит муж меж жен, и многих, ложе —
Что ж? Иль и там соперниц истреблять
Искала б ты, чтоб укоряли жен
Из-за тебя в неутолимой жажде…
Кто ж не поймет, что женщине больней
Ее недуг любовный, чем мужчине!
Но мы таить его умеем… О,
О Гектор мой, когда порой Киприда
Тебя с пути сводила, я тебе
Прощала увлеченья, я рожденным
Соперницей не раз давала грудь…
Я не хотела, чтоб осталась горечь
В твоей душе: лишь нежностью тебя
Я возвращала ложу… Ты ж, царица,
Над мужем ты дрожишь, росе небес
Своею каплей нежной не даешь ты
Его коснуться даже… Берегись,
Чтоб мужелюбьем матери тебе
Не постыдить!.. Нет, детям, если разум
В них не погас, с порочных матерей
Не брать бы, кажется, примера лучше…

Корифей

О госпожа, пока легко, склонись
На слово примиренья, если можно…

Гермиона

Шумиха слов! О скромности фиал,
Ты на мою нескромность даром льешься!

Андромаха

Нескромность, да… твоих недавних слов…

Гермиона

От разума иных подальше б только…

Андромаха

Стыда в вас нет, о юные уста!

Гермиона

Он в замыслах рабыни молчаливых?

Андромаха

Любовных ран ужель нельзя таить?

Гермиона

Для женщины Киприда – все на свете.

Андромаха

Для скромной, да… Но разве ты скромна?

Гермиона

Не варваров царит у нас обычай!

Андромаха

Позор, жена, и там и здесь – позор.

Гермиона

Умна ты, да! А вот спасись, попробуй.

Андромаха

На нас глядит Фетида, постыдись!

Гермиона

Тебя она за сына ненавидит.

Андромаха

Нет, дочь его убийцы[5] – это ты!

Гермиона

Какая дерзость эту рану трогать!

Андромаха

О, скованы уста мои… молчу…

Гермиона

Зачем молчать, когда ответ мне нужен?

Андромаха

Ты не по-царски мыслишь – вот ответ.

Гермиона

Покинь сейчас алтарь богини моря!

Андромаха

Ты поклянись, что не убьешь меня.

Гермиона

Не мужа ждать для этого я буду…

Андромаха

Но раньше я не сдамся, не мечтай!

Гермиона

Вот подожгу тебя, и горя мало.

Андромаха

Мечи огонь! Богов не ослепишь…

Гермиона

Ты боль от ран почувствуешь на теле.

Андромаха

Режь! За алтарь окровавленный свой,
Ты думаешь, богиня не накажет?

Гермиона

О, варваров бесстыдная отвага…
Над смертью ты глумишься. Но тебя
Я уберу, и скоро. Знаешь, даже
Без всякого насилья. Уж таков
Силок мой новый, женщина. Ни слова
Покуда не открою, пусть само
Себя покажет дело. Оставайся,
Пожалуй, там; но если б и свинец
Расплавленный сковал тебя с подножьем, —
Пелидов сын, твоя надежда, здесь
И не мелькнет еще, а я успею
От алтаря в силки тебя завлечь…

Уходит в дом.