Мэтт Пенья - 12 историй о настоящей любви (сборник)

• Название: 12 историй о настоящей любви (сборник)
• Автор: Мэтт Пенья
• Издательство: ЛитагентАСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-092871-2

Что бы вы ни праздновали, Рождество или Хануку, зимнее солнцестояние или Новый год, здесь найдется история на любой вкус. Все они о любви, и теперь у вас есть двенадцать прекрасных поводов, чтобы влюбиться – в Нью-Йорке или на Северном полюсе, в футболке с покемонами или в парчовом камзоле, в школе или в штаб-квартире Санта-Клауса, в друга детства или в прекрасного незнакомца…

Трогательные, смешные, романтичные и неожиданные рассказы о том, что влюбиться никогда не поздно!

---

У мамы слезы наворачиваются на глаза.

– О, Мария. Почему ты так думаешь? Ты чувствовала это все эти годы?

У меня тоже глаза на мокром месте. Я достаю еще одну тарелку. Для Рика. Мама берет меня за руку.

– Ты вообще помнишь своего отца?

Я помотала головой.

– Отлично, – в ее голосе звучит ярость. – Если я чем и горжусь в жизни, так это тем, что тот мужчина не оставил на тебе своего отпечатка. Уйти было непросто. Пришлось выкраивать и откладывать деньги годами, прежде чем набралось достаточно и я смогла уехать далеко-далеко, в безопасное место. Я очень боялась, что ты запомнишь, каково нам было.

– Нет, я не помню. Помню только, что мы много ездили, пока не остановились тут.

Мама кивает.

– В отличие от большинства людей, Рик не умеет показывать свои чувства, но жестокости в нем нет. И после той жизни он – именно то, что мне было нужно. Что нам с тобой было нужно. Да, я знаю, что Рик странный. Он подписывает еду, чтобы убедиться, что не тратит на продукты больше, чем нужно. Мы отключили отопление, чтобы накопить побольше. По той же причине мы работали сверхурочно и по праздникам. По той же причине мы переводим весь твой заработок в сбережения. Он откладывал деньги с того дня, как мы стали жить вместе. Вообще-то, мы собирались сделать тебе сюрприз, но… Рик? Думаю, стоит отдать Марии ее подарок прямо сейчас.

Телевизор замолкает. Рик возвращается на кухню, засунув руки глубоко в карманы джинсов.

– Как насчет Рождественского утра?

Мама смеется, вытирая слезы.

– Тут уже пахнет Рождеством. Мария приготовила рисовый пудинг.

Она наклоняется над своей тарелкой и глубоко вдыхает. Я скрещиваю пальцы, надеясь, что все сделала правильно.

– Mi abuela[42] раньше так его готовила. Потом мы пели, а чуть позже съедали апельсин. Рисовый пудинг и апельсины, – мама улыбается, и слезы радости текут у нее по щекам. – Этот пудинг просто идеален. Честно говоря, я уже и забыла, как он должен пахнуть.

Она пробует кусочек, счастливо вздыхает и кладет голову мне на плечо. Я понятия не имею, каким должен быть этот пудинг, но мне нравится то, что я приготовила. Если бы я описывала его, я бы сказала только одно: теплый, идеально теплый. И чувствуя его во рту, я начинаю понимать, каким маме запомнилось ощущение Рождества.

Рик уже съел свою порцию. Откашлявшись, он произносит, тщательно выговаривая каждое слово:

– Muchas gracias. Esta comida es muy buena. Me gusta. [43]

Мама открывает рот от удивления. Я тоже смотрю на него изумленно. А Рик с испуганным видом продолжает:

– Yo estoy aprendiendo español. Para hablar contigo. Por que… te amo.[44]

Мама плачет, и Рику становится еще страшнее.

– Я что-то не так сказал? – спрашивает он.

– Нет! – вскрикиваю я, понимая, что он не пытался ничего у меня забрать. Он просто пытался войти в нашу жизнь.

– Это было замечательно, – смогла наконец выговорить мама. – Muy, muy bien.[45]

Рик облегченно вздыхает, весь мокрый. Перенервничал, наверное. Как мило! Поверить не могу, что думаю так о Рике.

Смотрю на маму. Впервые за несколько лет я по-настоящему смотрю на нее. Она прекрасна. Милая, мягкая и теплая. Интересно, как мы могли так долго не разговаривать о том, что действительно важно. И почему мне понадобилась кастрюля с пудингом, чтобы понять, что мама здесь, рядом со мной. И пусть она никогда не любила нежничать, но всегда была рядом. И делала для меня все, что могла.

– Это тебе, – Рик придвигает ко мне листок бумаги, а мама встает у него за спиной, сжимая его плечо. Тут какой-то набор цифр… Нет, это банковский счет. Сберегательный счет на сорок тысяч долларов.

На мое имя.

– Как? Что? Откуда это?

– Я же сказала, – поясняет мама, – Рик начал откладывать деньги с того дня, как мы стали жить вместе. Каждый излишек, все, что нам не нужно было для жизни.

– Но… я не могу… А как же вы? Шахта не будет работать вечно. У вас не останется никаких сбережений!

Я каждый заработанный цент откладывала, чтобы сбежать далеко-далеко, в пустое будущее. А они каждый заработанный цент откладывали на то, чтобы мое будущее было лучше, чем то, что досталось им от родителей.

Я самый ужасный человек в мире.

Я рыдаю – и от благодарности, и от чувства вины.

– У нас все будет в порядке, – говорит мама. – Шахта протянет еще несколько лет.

– Мы сможем найти работу где угодно, – голос Рика звучит мягко и ровно. Мне он всегда казался монотонным, а на самом деле он нежный, как рисовый пудинг. – Где бы ты ни оказалась, мы сможем переехать туда и найти работу.

– Но ведь твой дом – здесь, – говорю я.

Рик удивленно вскидывает брови.

– Мой дом там, где вы. Tu… eres mi casa[46]. Наверно, я что-то напутал, – он хмурится.

Я сжимаю их обоих в объятиях. Рик откашливается – очевидно, ему неловко. Но мне все равно.

Я ошибалась.

Столько лет ошибалась.

Как же здорово ошибаться.

* * *

В канун Рождества я показываюсь на работе и вижу, как Бен поливает белым шоколадом веточку перечной мяты, опять бормоча себе что-то под нос. Похоже, он совсем не спал.

– Ты замечательный! – обхватываю его сзади.

Он вздрагивает.

– Что же я сделал?

– Рисовый пудинг! Он был просто идеален!

Бен осторожно накрывает мои руки своими.

– Это же ты его приготовила, помнишь?

– Только потому, что ты одолжил мне свою магию.

Наверно, я обнимаю его слишком долго. Нехотя выпускаю его из объятий и указываю на веточку перечной мяты.

– А это зачем?

– Я подумал, может, Кенди это понравится. Не знаю. Я не могу… ничего не получается. С ней ничего не выходит, – понурив голову, он усмехается так горько, что у меня сжимается сердце. – Может, у меня и нет никакой магии. Наверно, это все глупости.

– Бен, я должна тебе сказать…

Игрушечный Санта приветствует нового гостя.

Поднимаюсь на цыпочки – и вижу макушку Джерри.

– Кенди! – зовет он.

Вылетаю из кухни, гневно сверкая глазами.

– Ты пришел извиниться?

Джерри смотрит на меня. Его взгляд спокоен, но он уже сжал кулаки.

– За что?

– За свою подружку! Если она решила пропустить смену в канун Рождества и свалить все на меня, хотя я просила отгул еще месяц назад, то могла бы хоть предупредить! Она не пришла, и Бену пришлось вызвать меня.

– Ее здесь нет?

Я показываю пустую закусочную.

– Если бы она была здесь, тогда я тут зачем? Передай ей, что если она опять не появится, я позвоню Дотти.

Он подходит на шаг ближе, нависая надо мной. Не показывай, что ты боишься, Мария. Будь злой.

– Знаешь, где она может быть?

Я закатываю глаза.

– Чувак, она не моя девушка.

Его ноздри раздуваются, он наклоняется еще ближе.

– Мария, – Бен опирается на дверной косяк, непринужденно помахивая большой скалкой, – мне тут нужна помощь.

Он кивает Джерри:

– Передай Кенди, чтобы в следующий раз позвонила, если решит не приходить, ладно?

Джерри уносится прочь, а я падаю грудью на стойку. Сердце бешено колотится.

– Спасибо, – указываю на скалку Бена.

– Но где Кенди? Что это все было?

– Она на полпути к станции Амтрак. Собирается пожить у старой школьной подруги. Рик забрал ее сегодня в четыре утра, пока Джерри работал в ночную смену.

Когда я поделилась с мамой и Риком новым планом побега с использованием моих чаевых, но с Кенди в главной роли, они даже не колебались. При мысли об этом меня накрывает волна признательности к Рику – тихому, странному, нежному Рику.

– Она уезжает?

– Не уезжает, а уже уехала.

Бен идет за мной на кухню. Я сую палец в миску с белым шоколадом и облизываю его.

– Ты ошибался. Ты – самый что ни на есть волшебник. Но людям не нужно вспоминать, как они себя чувствовали, когда были счастливы и спокойны в прошлом. Им нужна надежда, что они смогут почувствовать это в будущем. Порой единственное, что может помочь, – это, например, немного денег, которых хватит, чтобы сбежать.

Брови Бена поползли вверх.

– Ты отдала ей свои сбережения.

– Оказалось, что мне все-таки не нужно срочно уезжать.

Его лицо – глаза, рот, брови, даже кривоватый нос – все целиком превратилось в одну большую улыбку, когда он переспросил:

– Так ты не уезжаешь?

– Не раньше осени, когда пойду в колледж. Пожалуй, мне нравится Кристмас. И Рождество. В последнее время оно мне кажется особенно… волшебным.

Бен наклоняется ко мне, я поднимаю голову и жду, жду… как вдруг нас прерывает Санта. Хо, черт возьми, хо.