Unknown - Душа на двоих (СИ)

• Название: Душа на двоих (СИ)
• Автор: Unknown
• Жанр: Современные любовные романы

Аркадий – 52-х летний мужчина, певец, сильная личность, способный принимать решения и добиваться поставленной цели. Принимая 19-ти летнюю Марину бэк-вокалисткой в свой коллектив, Аркадий даже не предполагает, чем обернётся эта встреча. Замкнутое пространство гастрольного тура, в котором они оказываются, раз за разом преподносит им массу новых ситуаций, которые дают возможность героям пройти через различные этапы отношений: интерес, флирт, влюблённость, ревность, и приводит к их близости, которая лишь добавляет житейских проблем. Но искренность чувств и чистота юной девушки становятся сильнейшим магнитом для двух душ, разорвать притяжение которых не может даже смерть Аркадия.  От автора: Возможно, название кажется несколько слезливым и мелодрамматичным, но события романа таковыми не являются. Они вполне в духе нашей реальной жизни. 

---

Девушка сидела с каменным лицом. Она не хотела ни о чём думать, понимая, что этим только снова разбередит душу и будет долго мучиться и терзаться, хотя исправить или изменить что-либо уже не возможно.

- Так, говоришь, ты сегодня одна ночуешь? – Алексей смотрел пьяным масляным взглядом. - Маринка точно у Клима останется. Ну, так может мне заглянуть, чтоб тебе не скучно одной было, м? - Ксюше было неприятно, но ругаться не хотелось. Она чувствовала своё превосходство и понимала, что в любой момент легко отщёлкнет его, как комара.

– А, ну да, ты же у нас недотрога. Только Гришке можно было… за большие деньги, - Алексей издевательски рассмеялся. - Ну, и как оно, с Гришкой? Нет, человек он, конечно, хороший, и как друг. Но в постели тебе с ним как было? Не противно? А?

Ксюша уже не слушала его рассуждения, она шла к выходу. Алексей налил себе ещё рюмку, выпил и начал искать глазами официантку.

Глава 29

Аркадий с Мариной вышли из ресторана. Мариша всё порывалась остановиться и начать разговор, но, оглянувшись, каждый раз они видели любопытные глаза: то посетителей ресторана, то администратора, то девушек с ресепшена. И в лифте, и в фойе этажа, как нарочно, находились постояльцы, и они вынужденно шли дальше, чтобы найти уединённое место для разговора. Так они оказались у номера Аркадия, и только его дверь скрыла их от посторонних глаз.

Ещё с порога ему захотелось обнять, прижать её к себе. Но, вместо этого, он лишь откинул непослушный локон с её лица и заглянул в глаза:

- Что ты хотела мне сказать, моя девочка?

И сам не дал ей ответить:

- Тссс, - его палец коснулся её губ. - Ты только скажи, ты ещё любишь меня? М?

- Люблю, - её губы дрожали и глаза наполнялись влагой.

- Правда? Сильно?

Он предчувствовал, каким будет ответ, и уже не дожидаясь его, гладил волосы и обнимал, прижимал к своей груди эту маленькую головку, которая всхлипывала и согласно кивала, подчиняя своей воле и своему желанию всё её существо.

- Девочка моя, я ведь тоже тебя люблю, - он осторожно вытер слезинку, покатившуюся по щеке. Всё. Всё, моя маленькая. Не плачь. Ты со мной – и у нас всё будет хорошо. Ты только люби меня, и верь мне.

Его объятия были крепкими, шёпот – страстным, а губы – горячими. Они обжигали и уносили в другой, пока ещё неизведанный мир, полный восторгов и счастья.

- Ты самая необыкновенная из всех, кого я встречал. Ты такая смешная, искренняя, трогательная. Ты мне всю душу перевернула. Я сделаю для тебя всё. Всё, что ты захочешь. Хочешь, я стану твоей золотой рыбкой? Буду тебя любить, баловать. Нам будет так хорошо вместе. Я буду рядом столько, сколько ты захочешь, сколько позволишь. Я тебя никогда не брошу, никогда не обижу.

Он говорил абсолютно искренне, даже сам до конца не понимая то, что говорит. Просто его губы переводили в слова всё, что он сейчас чувствовал, всё, что творилось в его душе.

Его слова долетали до неё, но их смысл терялся. Звуки его голоса превращались в огромную, тёплую, всеобъемлющую волну, которая окутывала с головы до пят, растворяя сознание, и давая возможность её телу впервые в жизни насытиться теми ощущениями, которые лишь иногда приходили во сне.

Мягкая, как облако, постель приняла их, моментально вернув им ощущения трёх дней, проведённых вместе. Его ласки, уже знакомые, и в тоже время какие-то совершенно иные, были наполнены новыми чувствами, откровенными и страстными, и её тело отзывалось на каждое прикосновение, на каждый поцелуй.

Но сегодня Аркадий не собирался останавливаться. Его руки и губы шли дальше, касаясь нежно и легко, уверенно прокладывая путь к желанной цели. Но стоило его губам лишь приблизиться, попытаться её коснуться, как природная застенчивость вмиг заставила девушку очнуться, начать с удивлением и внутренней дрожью осознавать происходящее.

Он тут же оставил завоёванный плацдарм, снова вернувшись к её губам, успокаивая, убеждая поцелуями и нежным шёпотом:

- Чего ты? Чего ты испугалась, моя маленькая? Ты же вся моя, такая вкусная, такая сладкая. Ты даже не представляешь, как я этого хочу. Пусти меня, просто расслабься. Нам с тобой будет так приятно. Тебе понравится, ты будешь наслаждаться. Доверься мне. Ты же любишь меня?

- Люблю. Я тебя очень люблю, - она доверилась, подчинившись словам, уверенным рукам и звуку любимого голоса, снова превращаясь в одно бездумное тело для наслаждений.

То, доводя почти до исступления, то сдерживая, он продолжал умело вести её к вершине, чтобы оттуда вместе рухнуть в бездну всепокоряющей страсти. Аркадий давно уже не испытывал такого счастья. Оно переполняло его, рвалось из груди наружу горячим шёпотом признаний, слов, которых он уже, казалось бы, и не помнил. И Маринка, как цветок поутру, раскрывалась под его умелыми ласками, уже страстно и безудержно желая пройти с ним, с тем, кого искренне любила, весь этот путь до конца, больше ни о чём не задумываясь.

Его губы уже знали её всю, когда он осторожно, пока лишь слегка вошёл в неё. Эти новые, необычные ощущения заставили её задохнуться, почти потерять сознание и выгнуться ему на встречу, забившись в сладких судорогах.

Сдерживаться больше не имело смысла. Но как только он попытался продвинуться дальше, её первый в жизни сладкий любовный стон вдруг оборвался, и сменился другим, удивлённым и болезненным. Девушка попыталась отодвинуться от него, вжаться в кровать.

- Куда? - он понял, что причинил ей боль, но останавливаться не собирался, уже не мог. Вся его мужская сущность требовала завершения.

Его руки легко скользнули по простыни и обхватили ладонями упругие ягодицы, не давая ей возможности увернуться, отстраниться от него. Он резким толчком преодолел преграду, которая столько лет хранила невинность своей хозяйки.

Её вскрик слился с его восторженным выдохом:

- Да. Моя. Моя девочка.

Но, когда он, казалось, улетел в иное измерение: страсти, любви, эйфории - в эту секунду резкая боль, как бритвой, полоснула по груди, заставив его сдержать очередной рвущийся из груди стон и быстро вернув его в реальность. Он застыл, боясь вздохнуть, шелохнуться и вызвать этим новый приступ. Боль не возвращалась, она постепенно отступала, давая возможность делать ему лёгкие неглубокие вздохи.

Он поднял глаза на Марину. Её лицо ещё горело от только что пережитого возбуждения, глаза были закрыты, она дышала глубоко и чуть прерывисто, и по её телу время от времени ещё пробегали лёгкие приятные судороги. Климов осторожно, превозмогая боль, лёг рядом на спину, положил её голову к себе на плечо и коснулся губами лба. Его ласки были уже другими: осторожными, успокаивающими, убаюкивающими.

Когда Марина окончательно пришла в себя, она подняла на него смущённый и даже чуть виноватый взгляд. Он улыбался:

- Ну, что, моя девочка? Обижаешься на меня? Я тебе больно сделал?

- Немного. Только в самом конце.

- Обещаю, что это было в последний раз. Теперь тебе будет только приятно.

- Ой, мама, – её глаза вдруг округлились. Она приподнялась на локтях: - Кажется, мне нужно в ванну.

- Подожди, лежи, - он осторожно нагнулся, всё ещё ощущая покалывания в груди, и поднял с пола свою рубашку.- Возьми. Не хочу, чтобы ты сейчас куда-нибудь уходила от меня.

- Как? – она смотрела на протянутую вещь с растерянностью и недоумением. Климов расхохотался:

- Бери быстрее. Выброшу потом.

Спокойные и умиротворённые, они лежали, обнявшись.

- Мне так хорошо ещё никогда не было. Честно. Я даже представить не могла…

- Тебе со мной всегда будет так хорошо.

- Я знаю. Это потому, что я люблю тебя. И мне всё равно, что будет потом. Я хочу быть счастливой сейчас. Помнишь, ты спросил меня, «За что ты меня любишь?» Я тогда ответила: «Не знаю». Сейчас я знаю, было много времени подумать. Мне всё в тебе нравится: как ты поёшь, общаешься, ведёшь себя. Мне нравится твоя улыбка, смех, юмор. Даже когда ты злишься! Ты такой сильный, и добрый. Когда ты рядом – мне легко и спокойно, и ничего не страшно. Это я поняла, когда ушла. Я как будто осиротела, осталась одна. Поэтому теперь я точно знаю, что люблю тебя. Раньше мне тоже часто нравились мальчики, иногда казалось, что очень. Но стоило только не увидеться с ними пару дней – и я просто про них забывала, и меня ничего не трогало. А с тобой – всё по-другому. Я понимаю, что не могу без тебя, мне плохо без тебя. Я хочу быть с тобой, и днём, и ночью. А дальше…? Как будет, так пусть будет, мне всё равно.

- Всё будет хорошо, - он лежал на спине и смотрел вверх, но его рука гладила то волосы, то руку, сжимала её, давая понять, что он рядом. - Ты моя, и я буду заботиться о тебе, помогать во всём. Э-э-э, да ты уже зеваешь? Спи, моя девочка.

Уже с закрытыми глазами она вдруг ответила:

- Уже не девочка. Так?

Это было произнесено так умиротворённо и радостно, что мужчина счастливо, но тихо засмеялся:

- Глупыш. Для меня ты всегда останешься девочкой, слышишь? Моей маленькой девочкой.