Виктор Трихманенко - Небом крещенные

• Название: Небом крещенные
• Автор: Виктор Трихманенко
• Издательство: Мастацкая літаратура
• Жанр: Современная проза
• Год: 1976

События романа «Небом крещенные» развёртываются на протяжении летной жизни целого поколения. В книге показаны простые, скромные труженики боевой авиации, но вместе с тем каждого из них можно назвать героем — столь значительны их душевные порывы, так сильна страсть, с которой они выполняют обычное дело службы. Автор рассказывает о них тепло, убедительно, искренне. Он, бывший военный летчик, ныне писатель, хорошо знает своих героев и горячо их любит. Это в значительной степени усиливает жизненную правду и художественные достоинства романа.

---

Скрепя сердце Вадим вернулся на самолетную стоянку и вполголоса дал Петровичу указание насчет пол-литра. Тот прижмурил глаза и соединил свои руки в пожатии: понял, будет сделано.

В полукилометре от аэродрома — село. Наполовину разрушенное и сожженное, но почти все жители, в основном бабы, старики и ребятишки, уже вернулись к своим очагам. Здесь квартировали нынче и летчики полка, занимая два просторных, пока бесхозных дома. В бывшем амбаре была оборудована летная столовая. Техники и механики жили на аэродроме, в землянках.

За ужином сегодня полагалось летчикам по сто граммов водки: боевой вылет был.

Выпив, Булгаков только огурчик пожевал, а к другой пище не притронулся.

За столиками нарастал гул. Что бы там ни случилось, а водка поднимала настроение. Официантка скрытно передала Вадиму завернутую в газету бутылку — посылку от Петровича. Вадим под столом налил по полстакана всем четверым летчикам, сидевшим за их столиком.

— Налей полный! — потребовал Булгаков.

Вадим добавил ему.

Кто-то сказал:

— За Костю.

— Рано хоронить! — гаркнул Булгаков, тараща свои выпуклые глаза. — Замолчите все!

Он залпом осушил стакан. Чуть закусил и пошел от стола, закуривая.

— Валька сегодня напьется, — сказал один летчик, сокрушенно покачивая головой.

— Ну и пусть, — отозвался Вадим.

В молчании закончили ужин. Пустую бутылочку сейчас же подобрала официантка. Летчики еще сидели, разговаривая, а Вадим вышел вслед за Булгаковым. Напарники должны держаться всегда вместе не только в воздухе, но и на земле.

IV

Капитан Богданов пролежал в постели несколько дней, но в госпиталь ехать отказался. Не дожидаясь полной поправки, встал.

На аэродроме он первым делом подошел к своему капониру и долго глядел в его зияющую пустоту. Пока там пришлют новый самолет, решил он летать на машине Розинского. Кто-то сказал, имея в виду Костину старенькую машину: "Богданов и такую научит летать".

Низкие, грудастые облака проплывали над аэродромом, временами накрапывал дождь. Посмотрел Богданов на небо и принял таксе командирское решение:

— Сегодня, братья истребители, вряд ли нас поднимут. Надо позаниматься.

Он направился к эскадрильской землянке, горбившейся среди редких деревьев лесной опушки, и все летчики неохотно потянулись за ним.

В землянке в такую погоду сыро и прохладно, разит застоялым вчерашним запахом табачного дыма.

Богданов смахнул со стола коробку с костяшками домино:

— Спрячьте его подальше!

Занятие по изучению района полетов командир эскадрильи проводил испытанным в авиации методом. Летчики приготовили по листу бумаги. Требовалось по памяти начертить схему в радиусе триста километров: берег моря, реки, железные дороги, крупные населенные пункты. Короче говоря, не глядя на карту, надо нарисовать ту же карту. Свой район полетов истребитель должен знать назубок. В воздушном бою да и вообще во время любого тактического маневра ему некогда смотреть в карту. Она у него за голенищем так, на крайний случай. Где бы ни оказался истребитель после воздушного боя, куда бы ни выскочил, всегда должен опознать местность под крылом. Только так. Иначе будешь блудить и упадешь где-нибудь без горючего.

Летчики пыхтели над контрольным заданием. Не так-то просто вычертить схему, если даже отлично помнишь, где что. Одному Вадиму работа нравилась и давалась легко: чай, художник. Его карандаш ловко сновал по бумаге, оставляя уверенные штрихи. Лучами разошлись на юг и на запад от Ленинграда железные дороги, извилистой линией обозначился берег Финского залива. Река на сегодня совпадает с линией фронта. На характерном перекрестке дорог — крупный населенный пункт, а южнее, в нескольких десятках километров, буквой "Т" отмечен свой аэродром. Надо еще нанести другие аэродромы, которые могут быть использованы как запасные.

После того как закончили рисование, капитан Богданов собрал листы, просмотрел их и каждому летчику выставил оценку.

Следующее занятие по тактике воздушного боя Богданов поручил вести командиру звена Бровко, а сам пошел на КП полка.

Бровко, высокий, рыжий, вывел летный состав из землянки. Дождик капает? Ничего, не сахарные. На моделях самолетов и просто так, размахивая руками, стали разбирать возможные варианты при встрече с истребителями и бомбардировщиками противника. Все это, конечно, надо, но до чего же скучно. Булгаков позевывал в кулак.

К полудню облачность поднялась повыше, там и здесь появились "окна", в которые проглядывало голубое небо. Снизу на них с завистью и надеждой смотрели летчики.

Капитан Богданов принес новость: сегодня на аэродром сядет бомбардировочный полк. Видно, готовилось очередное наступление, силы собирались в мощные ударные кулаки.

— Может быть, сходим на сопровождение, Яков Филиппович? — спросил Бровко. Он один называл комэска по имени-отчеству, и у него это получалось Бполке естественно. Остальные летчики обращались к Богданову по званию: "товарищ капитан".

— Певеошников на сопровождение бомбардировщиков не посылают, это дело фронтовых истребителей, — ответил Богданов. Добавил, улыбнувшись загадочно: — Но в наше время все может быть…

Что-то знал Яков Филиппович, да пока держал про себя. Улыбаясь, вот так, как теперь, он имел привычку облизывать губы, и они у него были попеременно то влажными, то шорхлыми, прихваченными ветром; улыбка его казалась немного соленой. Большой, русоволосый, чуть заметно окающий, он напоминал русского былинного богатыря, переодетого в форму летчика.

Бомбардировщики прилетели под вечер. Тяжелые двухмоторные машины ПЕ-2 садились и заруливали на ту сторону аэродрома, где в лесу для них были наскоро вырублены места стоянок. ПЕ-2, "пешки" — как их называли, всю войну вынесли на своих плечах.

Тесно и шумно стало на небольшом фронтовом аэродроме. Вскоре с той стороны, мимо эскадрильской землянки, пошли гурьбой летчики, штурманы, воздушные стрелки-радисты — целое войско.

— Сегодня, братья истребители, надо пораньше на ужин, а то и места в столовой не найдешь, — сказал Богданов. — Вишь, сколько их! По три гаврика в каждом самолете.

Истребителей ПВО, не очень занятых своей основной задачей, решено было использовать для сопровождения бомбардировщиков. И не раз ходили они вместе за линию фронта, налетая на цель роем, поминутно подбадривая друг друга по радио.

— Попадание отличное, большие! — кричат истребители, спикировав и наблюдая результаты бомбового удара.

Маленькие, подойдите поближе! Вас не видим, маленькие! — кличут своих защитников бомбардировщики.

Они страх как не любят, когда истребители отрываются от строя, если это даже продиктовано воздушной обстановкой. Иди с ними рядышком, помахивай крылышком — вот тогда они будут довольны.

Вчера по эскадрильям читали приказ о новом наступлении войск фронта. Сегодня с рассветом бомбардировщики выстроились мощной колонной звеньев на окраине аэродрома. Вылет всем полком, с максимальной бомбовой загрузкой, всякую маскировку — долой. На старт вынесли знамя. При развернутом знамени, полыхавшем на ветру, начали взлетать.

Как торжественно и грозно! Летчикам-истребителям, особенно молодым, впервые пришлось наблюдать такую картину, и они, уже сидя в кабинах, смотрели на бомберов с почтением.

Последний бомбардировщик проревел моторами, тяжело оторвался от земли. И тогда сверкнули малым созвездием три зеленые ракеты, вызывавшие в воздух истребителей. Эти взлетели парами быстро.

Зосимов, когда выруливал на старт, видел стоявших около КП офицеров штаба, а с ними рядом — Нину Голикову. Одна хорошая девушка, с метеостанции… Зажав на время ручку управления между коленями, Вадим помахал ей перчаткой. Она ответила ему вялым помахиванием гибкой, тонкой, как у балерины, кисти. Мотор гудел, заглушая голос полностью. Вадим крикнул, не задумываясь, правда это или нет: "Люблю!" Пусть никто не услышит его слов, но они произнесены. Еще раз прокричал Вадим в пропасть моторного шума: "Люб-лю-у-у тебя!!!" И потому что засмотрелся на нее, опоздал взлететь парой с Булгаковым, пришлось догонять. Когда Вадим пристроился к ведущему, Булгаков укоризненно посмотрел на него сквозь стекло фонаря и отвернулся.

Линию фронта перелетели на большой высоте. Внизу извизалась узкой лентой река. На правом и левом берегах будто клочья грязной ваты разбросаны — артиллерия обеих сторон лупит. А в небе спокойно: ни "мессершмиттов", ни "фокке-вульфов". Ясно почему. Перед вылетом группы две эскадрильи фронтовых истребителей ходили на "расчистку" воздуха" — хорошо подмели небо ребята…

Чем ближе к цели — крупному железнодорожному узлу, — тем чаще напоминают о себе вражеские зенитки. Звуков взрывов не слышно, видно только, как в прозрачной голубизне неба вспыхивают темные комки — будто капли туши растекаются по синей промокашке. Истребителям зенитный огонь не страшней: они маневрируют, как хотят. Булгаков и Зосимов, бросают свои машины в сторону свежих разрывов. Так вернее всего увернуться от осколков. Губителен зенитный огонь для бомбардировщиков, особенно на боевом курсе, когда они должны выдержать направление до градуса и высоту до метра.