Дэвид Геммел - Македонский Лев

• Название: Македонский Лев
• Автор: Дэвид Геммел
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 0101

Он — Парменион. Всеми ненавидимый чужеземец, он должен сражаться с героями Спарты. Человек, которого называют Гибелью Народов, возродит славу Греции, прежде чем предстать перед вратами ада.

---

— Изыди! — прокричала Тамис, целя пальцем в существо. Но свет ее рук таял, и она знала, что потратила слишком много сил на убитых мужчин.

Демон ударил по щиту, и тот раскололся надвое и исчез. Лапы ухватили одежды Тамис и потащили по каменному полу к зияющей дыре, на месте которой еще недавно была стена.

Открылась дверь…

Сияющий световой поток ударил демона в грудь. Дым и огонь потянулись от демона, и комнату наполнил ужасный рев. Лапы отпустили Тамис, и чудовище устремилось к Дерае.

Спартанка подпустила демона поближе, а затем вскинула вперед обе руки. Из ее пальцев вылетели молнии. Тварь была сбита с ног; она пыталась подняться, но голубой свет окружил ее, сковав руки и ноги.

Дерая вышла вперед, встав над чудовищем. — Изыди, — прошептала она. Поднялся ветер, засосав демона обратно в стену, которая колыхалась, пока не стала каменной вновь.

— Ты… поступила… как надо, — проговорила Тамис, хватаясь за край кровати и поднимаясь на ноги.

— Что это было за… существо?

— Ночной охотник. Наши враги разрушили заклятие, которое я наложила на храм. Ты должна помочь мне создать новое.

— Ты знаешь, кто наши враги?

— Конечно. Ими повелевает Аида.

— Можем ли мы напасть на них?

— Ты не слушаешь меня, Дерая. Я же говорила тебе, что мы не можем пользоваться их оружием.

— Ты не убедила меня, — сказала Дерая. — Как мы сможем их победить, если всё оружие принадлежит им?

— Верь мне, дитя. У меня нет ответов, которые убедили бы тебя. Просто верь мне.

Улегшись на кровати на спину, Тамис закрыла глаза, будучи не в силах смотреть на молодую жрицу. Сегодня спартанка дважды вкусила прелести силы…

И Тамис почти наяву слышала смех Темного Бога, погружаясь в беспокойный сон.

***

Фетида шла прямыми улицами к своему дому, стоявшему на южной окраине города, закончив свой срок в Храме Афродиты. Придя домой, она смыла косметику и охру и бросила в угол тонкое платье и яркую, гладкую хламиду. Надев белое льняное платье, она вытянулась на кушетке и стала смотреть на грязные одежды. Завтра она сожжет их, и никогда больше не вернется в Храм Афродиты. В отличии от большинства других девушек, Фетида тратила заработанные деньги с умом, вложив их в трех торговцев пряностями, и еще в одного, который разводил и дрессировал боевых коней.

Теперь Фетида была денежно независима. Дом стоил девятьсот восемьдесят драхм, и она наняла себе еще и прислужницу, пятнадцатилетнюю фессалийку, которая поселилась в маленьком алькове неподалеку от кухни.

Теперь жить можно будет без забот, без потных рук, лапающих ее тело, без постанываний поклонников в ушах.

Без Дамона, подумала она вдруг. Она закрыла глаза и откинулась, прижав к животу расшитую подушку.

Без Дамона…

Как мог столь молодой и крепкий парень умереть таким образом, упав без чувств на поле состязаний сразу после бега? Врачеватель сказал, что у него был порок сердца. Но он был так силен, на теле — никакого жира, мышцы крепки и прекрасно развиты, прямо как у Геракла. Нет, у него не могло быть болезни в сердце, Фетида знала это. Он был сражен богами, которые завидовали его красоте, и у Фетиды была похищена ее единственная любовь, которую она когда-либо испытывала в жизни.

Она немного поворочалась на кушетке, затем встала и прошла на кухню, где съела немного хлеба с сыром, запив это прохладной водой. Служанка, Клео, нежно посапывала в ее кровати, и Фетида двигалась по комнате тихо, чтобы не разбудить ее.

Утолив голод, она вернулась на кушетку. Одежды на полу приковали ее внимание, и она поняла, что не может ждать, чтобы сжечь их. Взяв маленький изогнутый нож, который держала для самообороны, она изрезала одежды на маленькие лоскуты, пока пол вокруг нее не покрылся ими словно цветочными лепестками.

Шесть лет ее жизни прошли в этих одеждах — шесть долгих лет, полные безликих, безымянных мужчин. Бородатые и безбородые, худые и толстые, молодые и старые, все желали одних и тех же услуг.

Она потрясла головой, словно отряхиваясь от воспоминаний, и вдруг лицо Пармениона всплыло в ее сознании. Она редко вспоминала о нем все те месяцы, что прошли с тех пор, как она вернула его из мертвых. Она вдруг осознала, какой разительный контраст был между молчаливым яростным животным, каким он был с ней, и заботливым, чутким любовником, которого увидела она той ночью, когда ему снилась… как ее звали? Дерая?

Внешне так непохожий на Дамона, но такой же нежный, понимающий все ее желания. Нет, не ее желания, напомнила она себе: желания Дераи.

Подняв подушку, она снова прижала ее к себе и вновь заснула, пробудившись с рассветом. За кухней Клео наполнила ванну подогретой водой, и Фетида залезла туда, оттирая кожу и споласкивая свои короткие, густо вьющиеся рыжие волосы. Когда она встала, Клео завернула ее в теплое полотенце, обтерев до суха. Затем служанка умастила её кожу ароматическим маслом, соскребая его после этого тупым костяным ножом.

Затем Фетида оделась в доходящий до колен хитон из голубой ткани и вышла во двор. Двор был длинный и прямой, но все же утреннее солнце в него заглядывало. Она слышала, как за воротами ходят люди, и как стучит молот в кузнице мастера Норака. Примерно с час она посидела на солнце, потом вернулась внутрь, взявшись за вышивание, начатое три года тому назад. Это был узор из соединявшихся квадратиков и кружков, зеленых, коричневых и желтых оттенков. Эта работа ее успокаивала.

Через некоторое время к ней вошла Клео: — Один мужчина дожидается тебя, госпожа.

— Мужчина. Я не знаю никаких мужчин, — ответила она, вруг осознав, что говорит чистую правду. Она спала с сотнями мужчин, но не знала ни одного из них.

— Он хочет поговорить с тобой.

— Как его имя?

Девчонка покраснела и убежала во двор, вернувшись через несколько мгновений. — Тарменион, госпожа.

Фетида глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться. — Впусти его, — сказала она, — и оставь нас.

— Оставить вас, госпожа? — изумилась Клео.

Фетида улыбнулась. — Если ты мне понадобишься, я позову.

Фетида вернулась к вышивке, когда девушка привела Пармениона к ней. Она посмотрела на него, с непроницаемым лицом.

— Прошу, садись, — сказала она. — Клео, принеси нашему гостю воды.

— Этого не нужно, — промолвил мужчина, усаживаясь на скамью напротив. Они сидели молча, пока Клео не покинула их, закрыв за собой дверь.

— Я не приветствую в своем доме незванных гостей, — сказала Фетида. — Так что, буду признательна, если ты поскорее объяснишь, что за дело привело тебя.

— Я пришел извиниться, — начал Парменион.

— За что?

Мужчина вдруг смущенно улыбнулся; это делало его лицо мальчишеским, не таким строгим, подумала она. — Я не уверен; но знаю, что так надо. Видишь ли, я ведь не знал, что это ты вернула меня из мертвых той ночью.

— Мне заплатили за это, — бросила она, пытаясь подавить в себе непонятно откуда взявшийся гнев.

— Знаю, — вежливо сказал он. — Но я чувствовал… чувствую, что причинил тебе боль. Я не хотел этого.

— Хочешь, чтобы мы были друзьями? — спросила она.

— Хотел бы — очень.

— Моя дружба стоит сорок оболов, — сказала она, встав и отложив вышивание, — но больше я этим не занимаюсь. А теперь, пожалуйста, уходи. Ты можешь найти немало подруг в Храме, и цена будет все той же.

— Я не об этом, — сказал он, поднявшись. — Но — как скажешь. — Он прошел к дверям и обернулся к ней. — Я высоко ценю дружбу, — промолвил он. — Может быть, это потому, что у меня очень мало друзей. Знаю, тебе заплатили за то, что ты сделала, но, даже если так, ты все-таки спасла мне жизнь. Это долг, который останется за мной. Если я когда-нибудь буду тебе нужен, я приду. Никаких вопросов. Хочешь ты этого или нет, я твой друг.

— Мне не нужны друзья, Парменион, но, если мне вдруг будет нехватать сорока оболов, то я обязательно вспомню о тебе.

После того, как он ушел, она села на скамью и вновь взялась за вышивание. К ней пришла Клео, села на колени у ее ног. — Твои руки дрожат, госпожа.

— Он не должен больше появляться здесь. В следующий раз, когда придет, оставь его за воротами. Поняла?

— За воротами. Да, госпожа.

Но дни летели, а Парменион не появлялся, и по неведомой причине это делало Фетиду еще более злой на молодого спартанца.

Весна шла дальше, и Фетида находила свою новую жизнь все более гнетущей. Когда она была жрицей, ей можно было ходить по улицам и днем, и ночью. Но честные фиванки не могли появляться без сопровождения нигде, кроме торговой площади, и дом, который раньше был мечтой Фетиды, стал теперь для нее просто удобной тюрьмой. Клео приносила новости каждый день, но ее разговоры редко заходили дальше новых платьев, ароматических масел или драгоценных украшений. Девчонка уделяла мало внимания продвижениям спартанской армии, вошедшей в Беотию. Все, что Фетида смогла узнать, было то, что спартанский Царь Агесилай — приказав своим войскам перейти через перевал к югу от горы Киферон — грабил и разорял деревни, и что Эпаминонд укрепился на взгорьях под Фивами с пятью тысячами афинян и тремя тысячами фиванцев.