Дэвид Геммел - Македонский Лев

• Название: Македонский Лев
• Автор: Дэвид Геммел
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 0101

Он — Парменион. Всеми ненавидимый чужеземец, он должен сражаться с героями Спарты. Человек, которого называют Гибелью Народов, возродит славу Греции, прежде чем предстать перед вратами ада.

---

— Меня зовут Фетида, — сказала она. — Я предпочитаю, чтобы меня звали по имени, а не «женщина».

— Как скажешь, Фетида.

Он закрыл за собой дверь, и Фетида прошла к постели и позволила своему хитону и шали соскользнуть на пол. Откинув одеяло, она легла рядом с умирающим. Его тело было холодным. Рукой она пощупала пульс у него на шее; сердце еще билось, но пульс был слаб и аритмичен. Она теснее прижалась к нему, правой ногой обвивая его бедра, а рукой поглаживая грудь. Она чувствовала, как отдает ему свое тепло, но он по-прежнему не пошевелился. Ее губы коснулись его щеки, а рука скользнула вниз по телу, лаская кожу. Ее пальцы крутили его член, но ответа не было. Она нежно поцеловала его губы, касаясь их языком.

Больше она ничего сделать не могла. Фетида была утомлена за весь этот долгий день и решила одеться и потребовать оставшиеся десять драхм. Но она еще раз взглянула на бледное, осунувшееся лицо, орлиный нос и запавшие глаза. Что говорил слуга? Что Парменион потерял возлюбленную и не мог ее забыть? Ах ты дурак, подумала она. Мы все страдаем от потерянной любви. Но учимся забывать, учим себя игнорировать боль.

Что еще могла она сделать?

Положив голову на подушку, она приложила губы к его уху.

— Я люблю тебя, — прошептала она. Какой-то миг ответа не было, но затем он вздохнул — мягкий, почти беззвучный выдох. Фетида напряглась и стала тереться всем своим телом об него, пальцами лаская его чресла. — Я люблю тебя, — сказала она громче. Он застонал, и она почувствовала, как его член напрягся в ее руках.

— Иди ко мне, — позвала она. — Иди к… Дерае.

Его тело внезапно изогнулось. — Дерая?

— Я здесь, — ответила она. Он перевернулся на бок, притянул ее руками к себе и поцеловал с такой страстью, какой Фетида не встречала уже долгое время. Это почти возбудило ее. Его руки блуждали по ее телу… разыскивая… ощупывая. Она посмотрела в его глаза; они были открыты, но еще ничего не видели, и слезы текли из них.

— Мне не хватало тебя, — говорил он. — Словно у меня вырвали сердце.

Она взвалила его на себя, обхватывая его бока ногами и направляя в себя. Он скользнул в нее и замер; не было ни толчков, ни раскачиваний. Он нежно вытянул голову и поцеловал ее, его язык тончайшим шелком коснулся ее губ. Затем он начал двигаться, медленно, ритмично. Фетида потеряла счет времени, и, вопреки ее желанию, возбуждение пришло к ней, как давно потерянный друг. Пот катился по ним обоим, и она ощутила, что он близок к окончанию. Но он снова замедлился и соскользнул с нее. Она почувствовала его губы у себя на грудях, потом на животе, его руки на ее бедрах, его язык проник в нее, мягкий, теплый, подвижный. Она выгнула спину, прикрыла глаза; начала кричать и стонать. Ее руки опустились, прижимая его голову к ней. Оргазм наступил несколькими интенсивными, почти болезненными спазмами. Она откинулась на кровать и почувствовала жар его тела, когда он оказался на ней — и в ней — еще раз. Его губы соединились с ее губами, их языки сплелись, и он вошел в нее. Не веря самой себе, Фетида ощутила приближение второго оргазма, и ее руки заскребли по его спине, чувствуя напряжение его мускулов, когда он с нарастающей страстью входил в нее вновь и вновь. Спазмы были еще сильнее, чем до того, и она закричала, но не услышала звука. Она ощутила теплый всплеск его семени, а затем он покинул ее.

Какое-то время Фетида лежала без движения, под его мертвым весом. Нежно она уложила его на спину, увидев, что его глаза теперь были закрыты. На миг она испугалась, что он умер, но его дыхание было ровным. Она почувствовала пульс у него на шее, он бился очень сильно.

Фетида тихо лежала рядом со спящим мужчиной еще несколько минут, прежде чем молча встать с кровати. Она оделась и вернулась во двор, где сидел Мотак, наливая в кубок вино.

— Выпьешь? — спросил он, не поднимая глаз.

— Да, — мягко ответила она. Наполнив свой кубок, она села напротив фиванца. — Думаю, он будет жить, — сказала она ему, улыбаясь.

— Я догадался по шуму, — ответил он.

— Он думал, что я Дерая, — проговорила она. — Хотела бы я оказаться ей.

— Но ты не она, — едко вымолвил он, вставая и вываливая десяток драхм на стол перед ней.

Она собрала деньги и посмотрела на фиванца. — Я сделала то, что ты хотел. Почему же ты злишься на меня?

— Не знаю, — солгал Мотак, заставляя себя быть вежливым. — Но, спасибо тебе. Думаю, тебе уже пора.

Он открыл ей ворота, а затем вернулся к своему вину, которое жадно выпил, и снова налил. И снова. Но лицо Элеи по-прежнему так и витало перед ним.

Храм, Малая Азия, 379 год до Н.Э.

Жрица смотрела на открытые ворота и заливные зеленые луга за ними, задержав свой взор на розах, которые теперь выросли и распустились — алые и белые бутоны, наполнившие воздух головокружительным ароматом.

В этот раз я выберусь, сказала себе Дерая. В этот раз я собрана как никогда. Успокоив себя, она медленно прошла вперед, цепляясь разумом только за одну мысль.

Пройти ворота. Выйти в поле.

Каждый шаг делался с величайшей осторожностью, когда ее босые ноги касались нагретой солнцем дороги. Розы росли по обе стороны от нее, прекрасные бутоны, желтые и розовые.

Не думай о цветах! Ворота! Сконцентрируйся на воротах.

Еще один шаг.

Птицы пролетели над ней, и она посмотрела вверх, наблюдая их полет. Это были орлы, летящие вместе, парящие и купающиеся в теплых воздушных течениях. Как величественно. Жрица опустила взор обратно к розам у ворот. Не думая о шипах, она сорвала бутон и поднесла его к носу; она окинула взором весь сад, увидела старика, который ухаживал за всеми растениями в этом саду; он с трудом поднялся на ноги и направился к ней.

— Этот почти мертв, — сказал он ей. — Возьми бутон, который только готовится открыться. Потом, если поставишь его в воду, он наполнит твои покои чудесным ароматом.

— Спасибо тебе, Наза, — сказала она, когда он отрезал два цветка и отдал их в ее руки. Она отошла назад к храму, ненадолго задержавшись в дверях.

Потом, насколько она помнила, Дерая закрыла глаза, и одинокая слеза начала свой путь от прикрытых ресниц, стекая по ее щеке. Через ворота выхода не было… как не было его и через окно ее покоев. Она могла выглянуть из него и наслаждаться солнечным светом или смотреть на горы вдали, но как только она пыталась вылезти из комнаты через окно, она тут же обнаруживала себя сидящей на кровати, и мысли ее путались.

Так было все эти три года, три одиноких, иссушающих душу года.

Она вспомнила первый день, когда открыла глаза и увидела старую женщину, сидевшую у ее постели.

— Как ты себя чувствуешь, дитя? — спросила женщина.

— Я в порядке, — ответила она. — Кто ты?

— Я Тамис. Я здесь, чтобы обучать тебя.

Дерая села, вспоминая корабль и свои руки, связанные за спиной, людей, хватающих ее и швыряющих за борт… внезапный шок от холодной воды, отчаянные попытки освободиться от пут, когда она барахталась в волнах. Но дальше не было ничего — за исключением странного воспоминания, как она будто бы поднималась высоко по ночному небу к яркому свету.

— Чему ты научишь меня?

— Тайнам, — ответила женщина, прикоснувшись к ее лбу. И она снова уснула.

Она открыла заклятье ворот на третий день, когда гуляла по саду одна. Попытка всмотреться в руны, высеченные в древнем камне вернула ее обратно в храм с белыми колоннами.

Она попыталась проделать это еще дважды, потом Тамис застукала ее. — Ты не сможешь уйти, дорогая моя. Теперь ты жрица; наследница Кассандры.

— Я не понимаю — ровным счетом ничего, — сказала Дерая.

— Ты была жертвой. Легенда гласит, что каждая девушка, выжившая во время жертвоприношения и добравшаяся до храма, становится жрицей до тех пор, пока следующая жертва не окажется столь же удачлива. Ты знала это.

— Да, но… они связали мне руки. Я не помню, как попала сюда.

— Но ты здесь, — подытожила Тамис. — И поэтому я буду наставлять тебя.

День за днем старуха пыталась обучить Дераю мистическим тайнам, но девушка, похоже, была просто неспособна понять ее. Она не могла освободить от цепей свою душу и ментально воспарить к небесам, или закрыть глаза и войти в Целительный Транс. Простые действия, как например взять мертвую розу и заставить ее вновь посвежеть, распустив бутон, были ей не под силу.

В конце первого года Тамис взяла ее на небольшой урок у подножия храма. — Я много думала об отсутствии у тебя таланта, — сказала старая женщина, — и отыскала истоки легенды. Ты отдала свой дар уже давно: позволив мужчине овладеть тобой. Из-за этого твои силы оказались похоронены где-то очень глубоко. Чтобы вернуть их назад, ты должна пожертвовать другим даром.

— Я не хочу быть жрицей, — запротестовала Дерая. — У меня нет никаких даров. Просто отпусти меня!