Станислав Ваупшасов - На тревожных перекрестках - Записки чекиста

• Название: На тревожных перекрестках - Записки чекиста
• Автор: Станислав Ваупшасов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Куда же теперь податься? Где найти кров? У того старика, что желал заняться конокрадством? Нет, он был опасен. Искать нового пристанища? Это не так просто, жители напуганы полицейским террором, нельзя подводить ни их, ни себя. В лесу я стану бедствовать, как бездомный пес, без крыши над головой и без теплой одежды. Оставалось вернуться к старому другу Иллариону Молчанову.

Он не удивился моему приходу и, обнимая, успел шепнуть:

- Брата Семена не опасайся. Я с ним уже обо всем потолковал.

- Превосходно. Отогреюсь маленько, а потом расскажу новости.

И снова мы стали с Молчановым продолжать совместную работу, проверяя и инструктируя подпольные кадры, осторожно агитируя крестьян и организуя их на борьбу за Советскую власть, против польских захватчиков. Почти везде мы встречали понимание и готовность помогать нам, хотя случалось, что нас встречали настороженно или равнодушно и поспешно выпроваживали, напутствуя такими словами:

- Где уж нам против ихней силы. Бог терпел и нам терпеть велел. Как-нибудь свой век проживем без ваших штук.

Такие настроения нам были понятны: репрессии оккупантов запугали часть населения, кроме того, не каждый же мог отважиться стать борцом, тем более в условиях подполья. Но из подобных случаев мы делали единственно правильный вывод: надо еще упорнее и настойчивее работать в массах, преодолевать апатию и упаднические настроения, привлекать к активной деятельности всех, кто к ней способен.

Были у нас и приятные неожиданности, когда помощь приходила оттуда, откуда, казалось бы, и ждать ее нельзя.

Однажды мы с Молчановым приехали в деревню Замошье и у солтыса, своего человека, узнали, что неподалеку, в маленькой деревеньке, будет свадьба. Перечисляя гостей, староста назвал фамилии некоторых наших подпольщиков.

Мы решили побывать на празднике. Как водится, на свадьбе много танцевали, пели, веселились. Я сидел в сторонке и наблюдал за всей этой пестрой и шумной суетой. Во время очередного танца ко мне подсела притомившаяся девушка, назвалась Оксаной и вдруг спросила:

- Товарищ, как идут дела? Какие новости из России?

Я стал говорить что-то невнятное, а Оксана, красивая, светловолосая, нарядно одетая, огорченно покачала головой и шепотом продолжала:

- Я ваш товарищ. Не бойтесь меня!

- Кто вы? - спросил я.

- Здешняя. Дочь отставного полковника, помещика, хозяина имения Овласы.

- Что же вы, дочь помещика и полковника, делаете здесь, среди простых крестьян?

- А я всегда с ними. Они меня знают лучше вас. Кто-то из парней пригласил ее на очередной танец, а через две-три минуты Оксана снова подсела ко мне.

- Очень хочется помочь вам,- сказала она.- А как, не знаю. В нашем доме вы могли бы жить в безопасности, но что подумают родители и соседи? Дочь-невеста прячет молодого мужчину, это такая пища для разговоров!

- Я живу в хорошей семье,- ответил я.- Мне вовсе не требуется приют.

- Все же очень жаль, что я не могу вас укрыть у себя. Но ужином я вас накормлю!

Она поманила Молчанова, мы трое покинули шумное веселье и направились к помещичьему дому. Пропустив девушку вперед, я шепнул Иллариону:

- Ты уверен, что она свой человек?

- Абсолютно, Стась. Оксана - член нашей подпольной организации.

У меня отлегло от сердца, однако, отстав на несколько шагов, я снова спросил Молчанова:

- Но как же так, она же помещичья дочка!

- Ну и что? Она человек очень полезный и надежный.

- Почему же ты молчал о ней?

- Хотел преподнести сюрприз. Такая девушка для нас сущий клад. Ее же никто не заподозрит!

Мать Оксаны встретила нас приветливо, предложила ужин, а сама удалилась. Воспользовавшись этим, девушка проинформировала нас о положении в здешней подпольной группе и сообщила очень ценные сведения. Сельский скрипач Юлиан, который играл на свадьбе, агент полиции, и его надо всячески остерегаться. Глубокская дефензива стала проявлять повышенный интерес к окружающим селам, пытается нащупать и раскрыть патриотические организации. Мало того, Оксана из вполне достоверного источника узнала, что полиция получила приказ разыскать, где проживает Воложинов, и немедленно арестовать его. Тоже, выходит, не сидят без дела. Разнюхали!

Илларион заметно помрачнел.

- Оксана зря говорить не будет,- сказал он.- Спасибо. Придется тебя, Стась, перепрятывать...

На обратном пути в Великое Село мы в разных деревнях встречались с подпольщиками Дисненского отряда Осипом Шишкой, Валерьяном Кожаном, Иосифом Донейко, и все они подтвердили сведения Оксаны. Значит, в какую-то из подпольных групп, с которыми я встречался, проник провокатор. Он-то и выдал меня. Теперь надо уходить. Илларион раздобыл для меня новый паспорт и отвез в лес, где поместил в заблаговременно оборудованной землянке. Сюда на связь со мной приходили особо проверенные подпольщики, они снабжали меня продуктами и новостями, а от меня получали инструкции. К счастью, на дворе потеплело, наступила весна, и жить в землянке было совсем неплохо.

18 марта 1921 года между Советской Россией и Польшей был заключен Рижский мирный договор. Согласно ему захваченные панами белорусские земли, теперешние Брестская и Гродненская области, а также часть Минской и Витебской областей, оказались в составе польского буржуазного государства.

Рижский договор явился истинной трагедией для белорусского народа. Он разрезал живое тело белорусской земли на две части - восточную и западную, отгородив почти на 20 лет кордонами и штыками трудящихся Западной Белоруссии от своих единокровных братьев, вошедших в состав могучей и счастливой Советской державы.

Под властью польских захватчиков оказалось 4,6 миллиона белорусов и территория, насчитывающая 112 тысяч квадратных километров.

Народный поэт Белоруссии Янка Купала так писал об этом договоре:

А как будто бы мало

Было разных несчастий:

Рижский мир перерезал

Беларусь на две части.

И опять под орлами

Беларусь под панами,

Под ярмом ненавистным

Вновь звенит кандалами.

(Перевод Бронислава Горба)

В аналогичном положении оказался и народ Западной Украины, также попавший под власть польских помещиков и капиталистов.

Польские власти отводили Западной Белоруссии роль аграрного придатка, источника сырья и дешевой рабочей силы. Ее природное богатство - леса хищнически вырубались и распродавались иностранным монополистам.

Земельные отношения в Западной Белоруссии характеризовались господством крупного помещичьего землевладения и малоземельем крестьян. В 1921 году более трех с половиной тысяч помещиков имели около 4 миллионов гектаров угодий. Самые крупные из магнатов - Радзивиллы, Потоцкие, Сапеги и Тышкевичи владели имениями в десятки тысяч гектаров. А 370 тысяч бедняцко-середняцких хозяйств располагали всего лишь 2 миллионами гектаров, в том числе 54 127 семей имели участки площадью не более 1 гектара.

С 1921 по 1930 год на западнобелорусских землях поселилось около 5 тысяч осадников. Их основную массу составляли бывшие офицеры и унтер-офицеры легионов Пилсудского, участники польско-советской кампании 1919-1920 годов. Они получали наделы в 15-45 гектаров и оседали хуторами на захваченной территории в качестве контрреволюционной опоры польского правительства, верных прислужников буржуазно-помещичьего строя.

Рижский договор отозвался горем в сердце народа. Свободолюбивые сыны Западной Белоруссии все решительней стали подниматься на вооруженную борьбу с оккупантами.

В лесу я пробыл до мая 1921 года. За это время выросли все наши подпольные группы - и в местечке Германовичи, и в Боярщине, и в Великом Селе. В городе Диена сформировалась крепкая, хорошо законспирированная группа, с которой я поддерживал связь через Оксану.

Все повстанческие группы усилили агитационно-пропагандистскую работу среди населения, распространяли большевистские листовки и брошюры на польском, белорусском и русском языках, нелегально доставлявшиеся из Смоленска. Подпольщики накапливали оружие и учились им владеть.

Руководители групп периодически встречались на нелегальных явках в одной из деревень или в лесу и намечали планы на ближайшее будущее. Существование свободной Белоруссии и Советской России поддерживало у подпольщиков надежду на избавление от панского ига. А пока приходилось заниматься кропотливой будничной работой, хотя не раз горячие головы настаивали на скорейшей подготовке вооруженного восстания. Я вынужден был объяснять, что условий для всеобщего выступления пока нет, оно неминуемо обречено на провал и бессмысленные жертвы, надо сохранять терпение и руководствоваться указаниями ЦК Компартии Белоруссии.

- По всем признакам,- говорил я,- скоро мы перейдем к более решительным действиям.

У меня было ясное предчувствие, что патриотов ждут большие дела, и я не ошибся.

Друзья по оружию