Георгий Эсаул - Алиса Длинные Ноги Искуплениеъ

• Название: Алиса Длинные Ноги Искуплениеъ
• Автор: Георгий Эсаул
• Жанр: Современная проза

Невинно, благородно - искупление несодеянного! Шедеврический роман!

---

Наказали меня угрозой, но вашей угрозе - три копейки на ярмарке в Нижнем Новгороде; кловуны купят эту угрозу и в цирк принесут, чтобы батраки и бурлаки потешились, словно зайчатки в бочке квашеной капусте.

Страдальческое выражение лица не произведет вас в Принцы, господин старший советник, и имя у вас странное, не поэтическое - Гонджон - на конюшне с вашим именем конюхи бросаются друг в дружку вилами.

Напускаете на себя торжественную таинственность, а выглядите, как школьник, который не знает трёх ответов на три вопроса: Для чего человек живёт?

Для чего девушки живут?

Почему у человека две ноги - столбы Вселенной?

Насильничать задумали, а опухоль у вас разрастаются, в чёрта превращается - отрубили бы вы опухоль топором, отпустили её на вольные хлеба в Антарктиду - замёрзнет в Антарктиде, зараза успокоится.

Обесчестить благородную девушку можно несколькими гадкими способами - позор и обреченность насильникам, стакан воды им никто не подаст в кабаке, а самая разнузданная танцовщица насильнику пейсы - канаты благочестия - выдерет.

Если нехороший господин бросит на девушку косой взгляд, полный неправды, подозрения и лжи, то это - насилие, пятнает честь девушки, ваксой замазывает её скромность!

Наставница в Институте Благородных девиц посмотрит с укоризной за невыученный урок - уже страшно, боязно, представляю себя собакой Московской сторожевой - от стыда забилась бы в бочку к царю Салтану!

Батюшка укорит, что не заметила на балу престарелую княгиню Вышегородскую - да как её заметить, если от кактуса не отличается - колючая, зеленая, худая!

Батюшкин укор пятнает честь дочери - но пятно позора легко смывается добрым поступком, прилежанием в изучении пьес для арфы - так преступник на коленях у Королевы выманивает прощение Короля.

Извозчики, мастеровые, бурлаки, сапожники бросают косые взгляды, но нет во взорах черни отчаянного волнения, пошлости, грубости, и - скажу с девичьей честью - менее пятнают, чем укор родителей, застывших в желании безмерно уважать кошек и собак.

Слышала, что пьяницы, после фиолетового крепкого поджидают в тёмных переулках неосторожных барышень - поэтесс, и облизывают - фуй! гадко! - змеиными языками взглядов утонченную натуру девушки!

Под хамскими, примитивными взглядами девушка теряет покой, тускнеет, закрывает руками личико - ворота нравственности, убегает в слезах, конфузится, плачет в подушку, а потом десять дней стоит на коленях в церкви, смывает пятна с чести!

Моя подруженька графиня Коловратова Александра Евгеньевна однажды в сельской местности задумалась для чего существует, белой рыбицей вышла из бани к реке, плескалась, а когда подняла взор к Солнышку наткнулась на обесчещивающий вопрошающий взгляд рыбака.

Рыбаки - раньше души человеческие ловили, а нынче измельчали - обесчещивают девушек порочными взглядами скунсов.

Графиня Александра Евгеньевна в обморок бы упала, но никто не поддержит, а рыбак - с него поддержка - заляпает грязными ручищами белое, нецелованном, снежное - по полю снежному тела княгини Коловратовой только солнечные зайчики бегают!

Убежала, залилась слезами, родителям рассказала - вместе с ней рыдали и скорбели, обещали, что реку перегородят, рыбака на корм сомам бросят.

Графиня Александра Евгеньевна в Европу уехала на лечение, в Европе никто не снасильничает дурным взглядом, потому что люди откровенные - раскроют бараньи глазища и наблюдают - Кулибины и Ньютоны!

У вас, советник Гонджон - позвольте, я не стану произносить ваше имя, оно напоминает трущобы Санкт-Петербурга, где фиолетовое крепкое заменяет кровь - глаза тусклые, мёртвые!

Возможно, что вы - оживший мертвец, тогда простительна вам немодная одежда, дурной тон, запах Тунгусского метеорита и мысли незрелые, без исторических камней! - графиня Алиса Антоновна поклоном смягчила укоризну, уважала старшее поколение со мхом на подбородке. - Словом вы тоже не запятнаете мою девичью хрустальную честь - Ангелы в ней отражаются!

Грубое слово - насилие, обесчещенье, и не доставит неожиданное удовольствие насильнику, потому что после оскорбления девушки чистая личность не проживет и часа, удавится веревкой Иуды.

Не слышала в свой адрес гадкие слова, а только - миленькие, розовые: душечка, лапочка, касаточка!

Может быть, и летит в меня брань, но разбивается о ватную защиту нравственности, моя моральная устойчивость фильтрует слова, поэтому любая журьба превращается в сахар - так трактирщик из репы выпекает сладкие пирожки.

Княгиня Григорьева Светлана Ивановна - моя соперница по классу фортепиано, золотое сечение, прелесть, цветочек с полосатой пчёлкой - однажды услышала в свой адрес бранное, мужицкое слово - потустороннее, из слова дым серный вылетал со зловонием козлиного стойла - АХ! дурное сказала, и козлов не нюхала, только читала о них, поэтому сравнила, а смысл не нахожу.

Княгиня Светлана Ивановна - прозрачное существо, наивненькая, и в её наивности - высочайшие Правда и Добродетель, золотым светом по ночам истекает из тела наивность!

Я подглядывала за подружкой - каюсь, но шалости мне простительны, не от зла они, а от благодушия - так добрая мать каждый час подсматривает за ребенком - не удавился ли от горя.

Княгиня Светлана часто по ночам вставала, свечу чёрную зажжет - чёрную, чтобы нам глаза не слепила спящим, а всё равно - чёрная - горит, как белая.

Урок зубрит, потешно глазки закрывает, а я любуюсь игрой золотого сияния на обнаженной Светлане - в жару мы нагие спим - скрывать нечего, если душа чистая, а помыслы - алмазы!

В пятницу княгиня Светлана Ивановна на Москву реку вышла, любопытствует - егозе всё интересно, потешно - смеется в белый веер (сто рублей в Париже!).

К мужику подошла, пальчиком в шарманку тычет, спрашивает с наивностью любительницы чистеньких домиков с мраморными колоннами:

"Простолюдин! А что это за ящик с чёртом на крышке?" - пошутила, смехом залилась - ягодка, - мне очевидцы рассказывали и в "Московском вестнике" статью поместили - обширную, как кухарка - о случае с княгиней Григорьевой и мужиком!

Вдруг, налетел ветер Сирийский - откуда он в Москве?

Задрал - ОХ! скажу вам, старший советник, потому что вы слово "платье" ощущаете по-своему, если в балахон чучела одеваетесь, место вам на крестьянском огороде - юбки, кружавчики заморские!

Проказник ветер, но мне кажется, что ветер исходил из поганого рта чёрта, чёрт дунул - платье - ОХ! Стыд!

Мужик шарманщик увидел невиданное под платьем княгини, обомлел, крякнул раненой утицей и произнёс с надрывом в пропитом голосе сформировавшегося гуляки:

"АХ! У вас, барышня, прекрасная..."

А дальше - непонятное, дурное слово и я его не узнала: в редакции "Московских вестей" выпытывала, к клерку подластивалась куницей, главному редактору угождала сахарными печеньями, но щадили мои моральные устои, умалчивали, не выдали тайное грубое слово мужика.

Оно честь Светланы Ивановны запятнало, а они скрывают - клятвопреступники с бараньей шерстью на щеках!

По ночам мы с подружками княгиню Григорьеву щипали, кололи золотыми и серебряными булавками - девушкам весело друг дружку щипать, а, если мужчина, как лже Король Яков ущипнул - преступление.

Княгиня Светлана Ивановна и рада бы то слово, мужицкое, непотребное - чтобы мы знали, чего опасаться - повторить, но уста её каждый раз каменели, личико искажалось болью, по телу пробегала судорога - старик истопник заплачет и посыплет голову пеплом после подобной судороги.

После грубого слова, запятнавшего честь княгини Григорьевой - отмыла честь уроками литературы - груди у неё с каждым днём увеличиваются - наказание для балерины; худенькая, талия - кольцо, а груди - неестественные, колокольные, из Ростова мастера приезжают, мерку с грудей княгини снимают для колоколов. - Графиня Алиса Антоновна вздохнула, оглядела себя - не запятнана, чиста, и где-то прячется несгибаемая моральная устойчивость - свинцовый зонтик благородной девицы. - Советник - совета доброго не дадите, присвоили себе звание не по заслугам, даже походка у вас нетвёрдая, желатиновая, а язык - с костями моржа!

АХАХА-ХА! - графиня Алиса Антоновна веселилась от души, изгибалась, путалась в ногах, блистала жемчугом островных зубов. - Ни БЕ, ни МЕ, ни КУКАРЕКУ не скажите, а до оскорбления словом, до насилия фразой - не дойдёте до совершеннолетия - старый вы, по уму - младенец с соской в резиновых губах.

ХИ-ХИ-ХИ-ХИС!

- Не словом, не взглядом, орлиным действием обесчещу, снасильничаю, запихну в тебя... - старший советник Гонджон (развенчанный, уволенный в мыслях графини Алисы Антоновны) потрясал фиолетовым (тем, что графиня Алиса Антоновна ошибочно приняла за опухоль).

- ООЙОЙЙ!

Уморительный вы, кловун Ракомдаш из Цирка на Цветном Бульваре за вами шутками не угонится, запутается в полосатых портках, упадёт в опилки - миленький поросёнок с носом французского Короля Людовика.