Григорий Адамов - Тайна двух океанов (Изд. 1941 г.)

• Название: Тайна двух океанов (Изд. 1941 г.)
• Автор: Григорий Адамов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1941

«Тайна двух океанов» — самое известное произведение Г.Адамова, экранизированное еще в 1956 году. В центре повествования — захватывающие, полные опасностей приключения команды разведывательной подводной лодки и чудом спасшегося после кораблекрушения подростка.

Орфография 40-х сильно отличается от современной. Я, разумеется, не стал изменять написание слов, и в тексте файла всё осталось так же, как в бумажной книге: «шопот, чорт, итти, притти, нехватало, темносиний, попрежнему» и т. д.

Это НЕ ОПЕЧАТКИ. Так писали в 40-е годы…

Данный файл представлен исключительно в ознакомительных целях. После ознакомления с содержанием данного файла Вам следует его незамедлительно удалить. Сохраняя данный файл вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено.

Публикация данного документа не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все авторские права принадлежат их уважаемым владельцам.

---

По всем отсекам машинного отделения корабля прозвучал сигнал о прекращении аврала. Все шло нормально, у машин и аппаратов должна была оставаться лишь обычная вахта.

Из всех люков стали подниматься в верхний, жилой этаж усталые, но взбудораженные до крайности люди. Никто не мог сейчас думать о койке, об отдыхе, о сне.

В коридоре шум и громкие разговоры не допускались, и потому все спешили в красный уголок, перебрасываясь на ходу короткими восклицаниями, отрывистыми фразами.

Красный уголок сразу наполнился движением, шумом, голосами, звенящими под ровное гудение ультразвуковой пушки. Даже спокойный, всегда немного флегматичный Скворешня не мог устоять на месте. Его огромная фигура беспокойно мелькала то тут, то там, отдавливая ноги, попадающиеся на дороге. Но никто не обращал теперь на это внимания.

— Ой, будь ты неладен, медведь! Ну, что скажешь, Андрей Васильевич? А? Какова подлодка? — спросил, морщась от боли и пританцовывая на одной ноге, Крамер.

— Хо-хо-хо! Подлодка! Та яка ж вона, к бису, подлодка? Вона теперички не подлодка, а истинно сквозьледка! Чуешь?

В избытке восторга он тряс бедного Крамера, как медведь молодое, тонкое деревцо.

Хохот прокатился по красному уголку.

— Сквозьледка!

— Сквозьледка!

— Браво, Скворешня!

— Вот это сказано правильно!

— Подлодка — сквозьледка! — визжал, заливаясь звонким смехом, Павлик.

Марат отошел в угол и, усталый, взволнованный, опустился в кресло. К нему подошел Козырев.

— Ну что, Марат? Как поживает твой хронометр?

— Так же, как и твой… — махнул рукой Марат.

Козырев дружелюбно усмехнулся и присел на корточки возле его кресла.

— Теперь, я так полагаю, можно уже не секретничать, — сказал он. — Не скажешь ли, что ты хотел предложить? Очень меня это… того… интригует.

— Отчего же? Конечно, можно… Я хотел предложить резать лед тросами, раскаленными электрическим током, чтобы получались гигантские, во всю ширину ледяной стены, глыбы в виде скошенных, как клинья, фигур. Потом взрывами заставлять их скатываться, соскальзывать в воду. Дело пошло бы, кажется, быстро. А ты что придумал?

— А я… поверишь ли? — подвинулся поближе к Марату Козырев. — Поверишь ли, я задумал пробивать стену сосредоточенным звуком пушки… Вот как она это сейчас делает. Честное слово! А вот насчет накала, прямо говорю, не догадался… — Он принялся ерошить рыжую копну волос. — А может, и догадался бы, если бы дали время…

В дверях показался старший лейтенант Богров.

— Товарищи! — громко сказал он. — Капитан приказал разойтись по каютам! Отдыхать! Спать! Аврала нет, но авральные обстоятельства остаются. Отдыхать! Отдыхать! Живо, товарищи…

— А много ли уже прошла подлодка во льду, товарищ старший лейтенант? — весело и громко спросил Матвеев.

— Почти двадцать метров.

Едва лишь старший лейтенант успел произнести эти слова, как два почти одновременных громовых удара, сопровождаемых оглушительным грохотом, потрясли весь корабль от носа до кормы. Пол в отсеке резко наклонился, и в неожиданно наступившей тьме все, находившиеся в красном уголке, сброшенные с ног, покатились к передней переборке перепутанным клубком живых тел. Электричество погасло, гудение ультразвуковой пушки прекратилось. Но уже в следующий момент, сейчас же за ударами, подводная лодка сделала мощный рывок назад, что-то страшно заскрежетало по корпусу, затихло, и пол в отсеке сразу выровнялся. Живой клубок откатился от переборки, и в воцарившейся тишине слышались лишь приглушенные проклятия, пыхтение людей, стоны Павлика, придавленного массой навалившихся на него тел…

Глава IV. СКВОЗЬ СКАЛУ И ЛЕД

Первый, самый сильный удар застиг капитана в момент, когда он, сидя за столом в центральном посту, внимательно рассматривал карту рельефа той части Южного Ледовитого океана, в которой мог находиться сейчас айсберг с заключенной в нем подводной лодкой. Капитана бросило с такой силой о край стола, что наступившая мгновенно тьма показалась ему следствием невыносимой боли в груди. В то же время он услышал рядом шум от падения чего-то тяжелого, дребезжащий звон разбитого стекла и тихий человеческий стон. «Столкновение… Обвал…» пронеслось в голове. Вспыхнули красные лампочки на щите управления: «Авария! Авария!» Капитан вскочил на ноги, покачнулся на покатом полу и, задыхаясь от боли в груди, бросился в угол, громко отдавая команду:

— Задний ход! На десяти десятых!

Уже в углу, где стоял шкафчик с аккумуляторами автономной сети освещения, поворачивая головку включения, он услышал прерывистый и тихий, почти шопотом, ответ:

— Есть… задний… ход!..

Мощный толчок назад опять чуть не сбросил его с ног.

— Стоп, задний ход!

— Есть… — оборвался шопот ответа.

Одновременно с коротким наружным скрежетом вспыхнул в лампах свет, пропал туман в глазах, все прояснилось.

У щита управления, с залитым кровью лицом, на коленях стоял лейтенант Кравцов. Его руки, поднятые кверху, к кнопкам и клавишам, судорожно вцепились в бортик щита. Глаза были полузакрыты. Капитан бросился к нему, попытался поднять, но лейтенант не отрывал рук от бортика.

— Смену… — прошептал он, опуская лоб на стену под щитом.

Дверь с шумом раскрылась, вбежал старший лейтенант Богров.

— Весьма кстати, Александр Леонидович, — сказал капитан. — Смените лейтенанта на вахте, он ранен.

Вдвоем они подняли лейтенанта, усадили его в кресло. Затем, потирая незаметно грудь и морщась от боли, капитан подошел к столу и включил микрофон в общекорабельную радиосеть. Во все отсеки подводной лодки понеслись ясные, четкие слова команды.

***

Кормовая часть подводной лодки в этот момент находилась еще в свободной воде полыньи, далеко от входа в тоннель. От ужасного удара, заставившего носовую часть упасть вниз, на дно тоннеля, корма стремительно подскочила кверху, намереваясь описать большую дугу. Однако на двадцатом метре от носа корпус «Пионера» встретил ледяной свод у выхода из тоннеля и с невероятной силой столкнулся с ним. Сотрясение, вызванное этим ударом в последних, кормовых отсеках корабля, в камере баллонов сопровождалось оглушительным звоном и грохотом приборов, инструментов, запасных частей, висевших на переборках и сорвавшихся со своих мест.

До Горелова и Ромейко, находившихся в этот момент в камере баллонов, первый удар дошел несколько ослабленный расстоянием, но все же круто покосившийся пол сбил их с ног на ряды стоявших вокруг, крепко привинченных к своим фундаментам баллонов. Следующий удар подбросил их кверху и в сторону, на свободную от баллонов площадку, и они в темноте покатились вдоль переборки под стальным дождем падающих инструментов и запасных частей. Ромейко вскрикнул от боли — что-то попало в него. Горелова ударило сразу в грудь и в голову, захватило дыхание, перед глазами в тумане завертелись, как карусели, вспыхнувшие на щите красные лампочки. «Авария… дюзы…» пронеслось у него в мозгу. В следующий момент, вскочив на ноги, он хотя и ударился плечом и головой о переборку, но смутная радостная мысль заглушила боль: «Задний ход… Центральный пост работает… Управление действует…» Отчаянным усилием воли он выпрямился на выровнявшемся полу. «Свет!.. Свет!..» Где-то здесь поблизости находился шкафчик с автономными аккумуляторами. В тусклом красноватом сумраке Горелов сделал два шага, протянул руки и сразу нащупал шкафчик. Лампы вспыхнули. С пола поднимался Ромейко — маленький, бледный, с бессильно повисшей левой рукой. При взгляде на растерянное лицо Ромейко Горелов вдруг почувствовал прилив неожиданной энергии и отваги.

— Маску и перчатки! — громко крикнул он.

От резкой команды Горелова Ромейко вздрогнул, выпрямился и молча оглянулся. Сорвав правой рукой с переборки около себя газовую маску с привязанными к ней на длинных шнурах жаронепроницаемыми перчатками, он протянул их Горелову. Горелов схватил маску, поднес к лицу, намереваясь натянуть на себя, как вдруг камеру наполнил знакомый властный голос:

— Слушать команду! Все по местам! Включить ток автономной сети! Электрикам — дать ток носовой пушке! Механикам — исправить ходовые дюзы номера двенадцать и семнадцать! Спокойствие! Подлодка не пострадала! Сигнальная сеть и сеть управления в исправности!

Застыв на месте, Горелов и Ромейко жадно вслушивались в этот голос, в эти слова, возвращавшие встревоженным сердцам людей спокойную уверенность.

— Живем, Ромейко! — весело крикнул Горелов, вытирая рукавом кровь с лица. — Оправитесь — идите за мной! Будете плохо себя чувствовать — сейчас явится Козырев, сменит вас. Скажите ему, чтобы подал мне трубы номер двенадцать и семнадцать. Все в порядке! — со смехом закончил он.