Григорий Адамов - Тайна двух океанов (Изд. 1941 г.)

• Название: Тайна двух океанов (Изд. 1941 г.)
• Автор: Григорий Адамов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1941

«Тайна двух океанов» — самое известное произведение Г.Адамова, экранизированное еще в 1956 году. В центре повествования — захватывающие, полные опасностей приключения команды разведывательной подводной лодки и чудом спасшегося после кораблекрушения подростка.

Орфография 40-х сильно отличается от современной. Я, разумеется, не стал изменять написание слов, и в тексте файла всё осталось так же, как в бумажной книге: «шопот, чорт, итти, притти, нехватало, темносиний, попрежнему» и т. д.

Это НЕ ОПЕЧАТКИ. Так писали в 40-е годы…

Данный файл представлен исключительно в ознакомительных целях. После ознакомления с содержанием данного файла Вам следует его незамедлительно удалить. Сохраняя данный файл вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено.

Публикация данного документа не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все авторские права принадлежат их уважаемым владельцам.

---

— Как прикажет капитан, — последовал неопределенный ответ.

В этот момент в рубку вошел капитан. Он молча, кивком головы, поздоровался со всеми, быстро прошел в радиорубку и закрыл за собой дверь.

— Радиограммы из Политуправления еще нет? — задал он Плетневу свой обычный в последние дни вопрос.

— Есть, товарищ командир. Сейчас принял, — сказал Плетнев, подавая капитану листок, целиком заполненный строками цифр.

— Наконец-то… — проговорил капитан вполголоса, сложил листок, спрятал его во внутренний карман и вышел из радиорубки в центральный пост. Здесь он подошел к зоологу и спросил его: — Значит, завтра в восемь часов ваша первая станция в этих водах?

— Да, капитан.

— Сколько человек?

— Я, Иван Степанович, Сидлер, Цой и Павлик… Всего пять человек.

— Хорошо. Александр Леонидович, — обратился капитан к старшему лейтенанту, — завтра с утра ваша вахта?

— Так точно, товарищ командир!

— Выпустите партию в составе пяти человек, перечисленных Арсеном Давидовичем. Крейсируйте вокруг нее по радиусу километров в пятьдесят… Больше никого не выпускать.

— Слушаю, товарищ командир!

Капитан повернулся и вышел в коридор. В раскрывшуюся на минуту дверь ворвались приглушенные, в бешеном темпе звуки лезгинки.

— Уже! Скоро начнется! — закричал Павлик, хлопая в ладоши. — Идемте скорее в красный уголок! В красный уголок! — И громким шопотом, как бы под строжайшим секретом, сообщил: — Сегодня вечером команда встречает Скворешню. Скворешня выписывается из госпиталя!

Войдя в свою каюту, капитан запер за собой дверь, сел за письменный стол и достал из его потайного ящика книгу шифров. Он долго переводил строки цифр радиограммы в буквы и слова. Дойдя до конца, с выражением досады откинулся на спинку кресла, подумал и снова наклонился над столом, читая теперь радиограмму полностью, уже не отрываясь:

«Ответ задержан для проверки старых и получения новых материалов из Токио и Нагасаки.

Во время первой командировки в Нагасаки, пять лет назад, Горелов прекрасно выполнил задание, за что по возвращении был награжден орденом „Знак Почета“. За два года, проведенные в командировке, много работал, изредка ходил в театры, кино, музеи, буддийские храмы, знакомился с достопримечательностями страны. Часто проводил свободные часы в обществе членов советской колонии в Нагасаки и Токио.

В следующую командировку, в Токио, два года назад, встретился с Абросимовыми, отцом и дочерью, стал бывать у них все чаще. С дочерью, Анной Николаевной, часто посещал театры, первоклассные рестораны и кафе, аристократические дансинги. Жил довольно широко. Жалованье было у него немалое, однако вряд ли его хватало. В этот период времени с членами советской колонии встречался изредка. Его троюродный дядя, Николай Петрович Абросимов, — бывший царский генерал. Правительством Керенского был командирован в Японию для закупок и приемки военного снаряжения. Революция 1917 года застала его там, и в Советскую Россию он не вернулся. Дочь родилась в Японии. Жена умерла десять лет назад. Старик живет широко, источники доходов неизвестны. Говорят, играет на бирже. Имеет большое знакомство среди японских военных. Задание второй командировки Горелов выполнил также хорошо.

В третью командировку, в Токио, он вел примерно такой же образ жизни, часто бывал у Абросимовых. Говорили, что дочь Абросимова стала невестой Горелова, хотя огласки никакой не было. О каких-либо деловых или секретных взаимоотношениях Горелова с Абросимовым-отцом подозрительных сведений не имеется».

Капитан задумчиво играл карандашом, потом бросил его на радиограмму и встал.

— Вот и изволь делать заключения, — пробормотал он и принялся ходить по каюте, заложив по привычке руки за спину.

Он ходил все быстрей и быстрей, часто останавливался и вновь возобновлял хождение.

Генерал… Да, да… Этот генерал был ему подозрителен… И тут же красавица-дочь… Самая подходящая завязка, чорт побери! Но как могла бы осуществляться связь? Ведь радиостанции-то нет! Да еще дальнего действия… И все-таки… все-таки кто-то как-то сообщал о маршруте! Внимание, капитан! Будьте осторожны, капитан! Обыск? Но почему же именно у него, у Горелова? Из двадцати шести человек именно у него? А хотя бы по тому одному, что только у него одного такое подозрительное… ну, не подозрительное, пусть просто сомнительное место в биографии… Орденоносец… Обида… (Капитан почувствовал смущение, неловкость.) Ведь, в сущности, нет никаких оснований, никакого повода… Ну и что же? Лучше маленькая обида одному человеку, чем риск огромного несчастья с двадцатью шестью людьми, с подлодкой… Несчастья для всей страны! Для родины! Для родины несчастье!

И с сжатыми кулаками, с глазами, полными решимости, капитан направился к письменному столу.

***

Красный уголок был полон народу. В дальнем углу небольшой джаз-оркестр играл непрерывно. Веселье было в полном разгаре.

Младший механик Козырев и физик Сидлер, лучшие танцоры в команде, лихо отплясывали «русскую», выделывая необыкновенные па, выбрасывая такие коленца, что то и дело вызывали аплодисменты и крики восторга. Но среди этого веселья многие время от времени нетерпеливо поглядывали на дверь. И все же дверь раздвинулась неожиданно для всех, в момент, когда Сидлер, присев, завертелся волчком на одной ноге и уже не оркестр вел танцора, но сам едва поспевал за ним. Стук двери привел всех в себя, оркестр оборвал на полуноте, сразу наступила тишина.

В двери появился маленький, чернявый и вертлявый Ромейко, помощник механика. На пороге он остановился и торжественным голосом герольда возгласил:

— Честь имею представить достопочтенной публике знаменитого атлета, победителя гор, укротителя акул и других морских чудовищ, первоклассную тяговую силу, которая рвет постромки, сделанные даже из Макроцистис перифера, коренника тройки водолазов, красу и гордость команды — могучего, непобедимого Андрея Вас…

— Буде тебе паясничать, вертушка! — добродушно прогудел из коридора хорошо знакомый всем бас, и в двери, нагнув голову, показалась огромная фигура Скворешни. — Здравствуйте, ребята!..

Скворешня был в белом кителе с серебряными пуговицами и широких черных брюках. Лицо его было немного бледно, но длинные светлые усы, как всегда, в полном порядке, а маленькие глаза весело, может быть даже задорно, сверкали.

Не успел он появиться в двери, как оркестр грянул марш, загремели аплодисменты, послышались веселые приветствия, и пять человек выступили вперед навстречу Скворешне, с гитарой, мандолиной и балалайками в руках.

Они выстроились перед ним и, отвешивая ему древнерусские поясные поклоны, в наступившей тишине запели старинным былинным сказом:

Ай не волна ли так на море, расходилася?
Ай не сине ли море всколыбалося?
Ай взволновался то могутный богатырь,
То советский богатырь, Андрей свет-Васильевич.
Ой ты гой еси, водолаз старшой,
Водолаз старшой подлодки «Пионер»!
Как пошел гулять по дну моря синего!
Как взмахнешь ты правой рученькой —
Средь акульих стад переулочек!
Как тряхнешь ты левой ноженькой —
Скалы прочь летят, волны в берег бьют.

С минуту Скворешня растерянно смотрел на сказителей этой новой былины, потом смущенно взмолился:

— Да бросьте выть! У меня уже зубы заныли от этого. Ну что, право, заладили: богатырь! рученька-ноженька! скалы прочь летят!.. И совсем не так было дело.

— И тебя там даже не было совсем! — подхватил, смеясь, Марат. — Одна клевета на бедного Андрея!

— Я не я, и кобыла не моя, и я не извозчик… Так, что ли, Андрей Васильевич? — язвил под общий смех зоолог.

— Да нет же, товарищи дорогие! — защищался Скворешня. — Ведь вы же забываете самые главные факторы. Без них никакие рученьки-ноженьки не помогли бы мне.

Со всех сторон послышались возгласы:

— А ну, ну! Говори, выкладывай!

— Раскрывай свои секреты!

— Да, да! Интересно! Может быть, они и нам пригодятся.

Скворешня широко расставил ноги и начал загибать огромные пальцы.

— Во-первых, товарищи, вы совершенно забываете закон Архимеда: каждое тело, погруженное в жидкость, теряет в своем весе столько, сколько весит жидкость в объеме, вытесненном этим телом. Какой объем был у этой гранитной скалы? Высота примерно четыре метра, длина два метра, ширина два метра, значит, ее объем — два на два на четыре, то есть шестнадцать кубических метров. Следовательно, вытеснила она шестнадцать кубометров воды, или столько же тонн воды. При удельном весе гранита два и шестьдесят пять сотых вес скалы равен: шестнадцать на два и шестьдесят пять сотых… Ну, математики, помогите!