А. Фурсов - De Conspiratione / О Заговоре

• Название: De Conspiratione / О Заговоре
• Автор: А. Фурсов
• Издательство: Товарищество научных изданий КМК
• Жанр: Политика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-87317-947-7

В монографиях сборника анализируются скрытые механизмы мировой истории политики и экономики, деятельность закрытых (тайных) обществ мирового согласования и управления («закулисы»), спецслужб и криминальных синдикатах. (сост. А. И. Фурсов; 2-е изд.)

---

Наполеоновские войны открыли путь к вершинам власти не только КС, но и Ротшильдам. Впрочем, не все было просто. Так, в посленаполеоновской Франции на первых ролях были старые банки Увара и особенно Бэрингов. Английский банк Бэрингов финансировал выплату репараций Францией после Ватерлоо. Герцог Ришелье говорил: «В Европе есть шесть великих держав: Англия, Франция, Пруссия, Австрия, Россия и братья Бэринги». В начале 1860-х годов Бэринги станут банковскими агентами России, Норвегии, Австрии, Чили, Аргентины, Австралии и США[202]. Имея давние контакты с династическими и аристократическими семьями Европы, будучи, в отличие от Ротшильдов, приняты в этой среде, главы старых банков смотрели на Ротшильдов как на выскочек, и европейские правительства разделяли эту позицию. Иными словами, Ротшильды должны были утверждать себя в противостоянии не только и даже не столько со старыми банкирами, сколько с правительствами европейских стран.

Яблоком раздора стал заем на 270 млн франков, результатом которого должно было стать полное погашение военного долга Франции, министерство финансов которой благоволило к конкурентам Ротшильдов. Окончательное решение должно было быть принято на конгрессе стран-победительниц в Аахене в 1818 г. «В истории семейства Ротшильд давно забытый конгресс в Эксе (Аахене. — А. Ф.) означал гораздо больше, нежели прогремевшая в веках победа при Ватерлоо. Именно в Эксе произошло первое столкновение между вошедшими в силу Ротшильдами и правящими кругами европейских стран»[203].

В течение октября 1818 г. Меттерних, герцог Ришелье, лорд Каслри и Харденберг, а в их лице Австрия, Франция, Великобритания и Пруссия фактически отказывали в аудиенции Ротшильдам, их, в отличие от их конкурентов, не приглашали на великосветские приемы и рауты — и это несмотря на то, что именно Ротшильды своей финансовой поддержкой в значительной степени обеспечили победу Великобритании над Наполеоном[204]. Создавалось впечатление, что Ротшильды проиграли, и тогда Семья нанесла удар. 5 ноября 1818 г. вдруг начал падать ранее повышавшийся курс французских государственных облигаций займа 1817 г. Скорость падения нарастала, начали падать в цене и другие облигации и ценные бумаги — обвал стал угрожать не только Парижской бирже, но многим, если не всем, крупным биржам Европы. То была работа Ротшильдов: в течение нескольких недель они тайно скупали облигации конкурентов, а затем выбросили их по низкой цене — нокаут. Ришелье, Меттерних и Харденберг быстро договорились отказать Бэрингам и Увару, Ротшильдов стали принимать.

«После Экса пятеро братьев пребывали в несокрушимой уверенности, что власть правителей мира можно сокрушить одной лишь силой денег, а семейство Амшеля и было той силой»[205] — мощной и успешной. Главным секретом успеха Ротшильдов была система сотрудничества пяти домов (Франкфурт, Париж, Неаполь, Лондон, Вена), которая делала семейство крупнейшим банком мира[206], причем не национальным, а международным. Огромное богатство Ротшильдов означало, что они не просто частные лица, частные владельцы частного капитала, а нечто большее — действующее в тайне (заговоре) квазигосударство, играющее в роли других государств роль большую, чем иные государства. Это очень точно подметил князь Меттерних. «Дом Ротшильдов, — сказал он, — играет в жизни Франции гораздо большую роль, нежели любое иностранное правительство»[207]. (Как тут не улыбнуться по поводу тезиса А. Коббана о «свободном выборе» французов.) Слово «Франция» можно заменить на Австрия, Пруссия и даже Великобритания. Неудивительно, что умершего в 1836 г. Натана Ротшильда хоронили в Лондоне так, как ни одно частное лицо до него. Ещё бы: с 1818 по 1832 г. Натан Ротшильд обеспечил 7 из 26 займов, с просьбой о которых обратились к лондонским банкам иностранные правительства; стоимость этой «семерки» составила 21 млн фунтов[208]. Неудивительно и то, что довольно быстро Ротшильды добились права учиться в Кембридже, причем не где-нибудь, а в Тринити-колледже.

Нужно сказать, что своей профессиональной деятельностью Ротшильды обеспечивали различные режимы — в зависимости от финансовой и политической конъюнктуры. Так, в начале 1820-х годов в период политической реставрации они позволили Австрии, Пруссии и России выпускать облигации по такой ставке процента, по которой раньше выпускали только Великобритания и Голландия, что облегчило Меттерниху осуществление полицейских функций в Европе (восстановление Бурбонов в Испании и Неаполе). В это время Ротшильдов обвиняли в том, что они на стороне реакции против народа. Однако после революции 1830 г. Ротшильды почувствовали, что не стоит жестко привязываться к Священному союзу и предложили свои услуги либеральным и «революционным» режимам. Главное, к чему стремились Ротшильды в 1830-1840-е годы, — чтобы в Западной Европе в тот период не было войны; они могли повлиять на это очень просто, отказавшись предоставить тому или иному государству заем. В середине 1830-х годов один американец писал, что «Ротшильды правят христианским миром… Ни один кабинет министров не может двинуться без их совета… Барон Ротшильд держит в своих руках ключи от мира и войны». Это было преувеличение, комментирует Н. Фергюсон, но вовсе не фантазия[209]. Яркое свидетельство тому отношения семьи с Ватиканом.

В 1832 г. еврея Карла Ротшильда в порядке исключения допустили к папе Римскому, а спустя 18 лет папа попросит у Карла кредит и тот поставит условие: евреи Рима получают право жить за пределами еврейского гетто, и условие будет принято. Семья набирала мощь во всей Европе, отражением этого стал тот факт, что европейские повара начали осваивать кошерную кухню. В 1853 г. лондонский Сити выдвинул Лайонела Ротшильда в депутаты. Его избрали, но палата лордов его не утвердила, поскольку Ротшильд желал произнести клятву только в соответствии с еврейской традицией. Десять раз Дизраэли вступал в конфликт со своей партией на стороне Лайонела, и на «одиннадцатый раз палата лордов отступила и утвердила билль об изменении текста клятвы. 26 июля 1858 г. Лайонел произнес клятву в соответствии с еврейской традицией, с покрытой головой и положив руку на Ветхий Завет. Затем он поставил свою подпись на списке депутатов и прошел на свое место в зале. Битва была выиграна»[210]. Этим выигрышем Лайонел не только защитил Принцип — еврейский, но и открыл ворота во власть своим соплеменникам-единоверцам.

Ротшильды, в отличие от многих других богатых еврейских семей-финансистов, стремившихся ассимилироваться в европейском обществе, т. е. сделать то, к чему Маркс призывал евреев в работе «К еврейскому вопросу», никогда не стремились к ассимиляции. Напротив, они активно сопротивлялись ей, подчеркивая свои еврейские (этнос, или, как говорили в XIX в., «раса») и иудаистские (религия) корни. «Хотя степень индивидуальной религиозности варьировалась — Амшель очень строго подходил к этому вопросу, Джеймс значительно свободнее — братья были согласны в том, что их мировой успех тесно связан с их иудаизмом. Как выразился Джеймс, “религия — это “все”. Наша судьба и наше благословение зависят от нее”. Когда дочь Натана Ханна Майер в 1839 г. перешла в христианство, чтобы выйти замуж за Генри Фицроя, то все ее родственники, включая мать, подвергли ее остракизму»[211].

Таким образом, как признавали сами Ротшильды, и с ними нельзя не согласиться, источником их успеха был не только многонациональный характер их «корпорации», но и ее еврейско-иудаистское качество, еврейская сплоченность и установка на поддержку еврейства в Европе, тот факт, что они выступали в качестве коллективного социального индивида, квазиобщины, которой противостояли индивидуалы-европейцы. Отсюда, в частности, их поддержка Дизраэли. Дизраэли был тесно связан с семейством Ротшильдов. Еще в 1844 г. в романе «Конингсби» (первая часть трилогии, за которой последовали в 1845 г. «Сибил» и в 1847 г. «Танкред»[212]) он вывел их в качестве еврейской семьи Сидониа, а главу семьи «срисовал» с Лайонела Ротшильда, о чем и написал своей сестре Саре в мае 1844 г[213]. Сидониа изображены исключительно достойной, умной, интеллигентной, выдающейся и щедрой семьей. По крайней мере к Дизраэли после выхода книги Ротшильды явно благоволили за его литературный панегирик (в XX в. по стопам Дизраэли пошел историк Найел Фергюсон, явно старавшийся написать комплиментарную биографию Ротшильдов, не лишенную, впрочем, интереса). Поддержка Ротшильдов в значительной степени помогла карьере Дизраэли (подозреваю, что и Н. Фергюсона тоже). Кстати, именно в его премьер-министерство Ротшильды за 4 млн фунтов купили (подарили) британской короне Суэцкий канал (1875 г.). Великобритания получила межокеанический канал стратегического и экономического значения длиной в 190 км[214].

Британцы, а точнее английские Ротшильды, при помощи своих французских родственников увели Суэцкий канал из-под носа у французов. «Благодаря Ротшильдам — лондонскому и парижскому, — пишет А. Костон, — Сити осуществило отличную политическую сделку и одновременно провернуло первостепенную финансовую операцию. В другое время с виновником (т. е. парижским Ротшильдом. — А.Ф.) расправились бы быстро и сурово. Однако Третья республика под покровительством Макмагона уже находилась под влиянием того масонства, членами, а затем и защитниками которого были Ротшильды»[215]. Кроме канала было многое другое: финансирование государственных займов, строительство железных дорог, внедрение современной кредитно-дебетовой системы.