Девид Джонсон - Дерево Джошуа. Группа ликвидации

• Название: Дерево Джошуа. Группа ликвидации
• Автор: Девид Джонсон
• Издательство: Эрика-М
• Жанр: Боевик
• Год: 1995
• ISBN: 5-7569-0006-3

Эта книга из серии «БЕСТСЕЛЛЕРЫ ГОЛЛИВУДА», в которую вошли получившие мировую известность лучшие произведения в жанрах детектива, фантастики, мистики, приключений, авантюрного и любовного романа, одновременно ставшие литературной основой либо созданные на основе самых популярных кино- и видеофильмов.

Традиционный сюжет о невинно осужденном человеке, вынужденом в одиночку противостоять облеченным властью преступникам, обречен на успех, если в роли жертвы выступает герой без страха и упрека, способный преодолеть любые трудности. Именно такой образ создает писатель Девид Джонсон в романе "Дерево Джошуа", и именно таким он предстает в исполнении Долфа Лундгрена в одноименном фильме. (Фильм "Дерево Джошуа" вышел на экраны в 1993 году. Режиссер-постановщик — Вик Армстронг. В главных ролях: Долф Лундгрен, Джордж Сигал, Кристиан Элфонсо.)

Дональд Гамильтон известен прежде всего благодаря своим остросюжетным "шпионским" романам. Герой романа "Группа ликвидации" Мэттью Хелм прибывает в Швецию, вооружившись почти полудюжиной фотоаппаратов, под видом ковбоя-журналиста, не ведающего ни о чем, кроме как о прелестях женщин и охоты. Однако в его багаже находятся еще и два ружья, револьвер 38 калибра и нож из золингенской стали. И интересуют его не столько северные олени, сколько таинственный вражеский резидент, известный под именем Каселиус…

---

Я повернул ключ в замке. Дверь распахнулась, едва не сбив меня с ног. Краешком глаза я заметил массивный силуэт Веллингтона, потом его кулак врезался мне в челюсть — я отлетел в сторону и рухнул на пол. Как я уже говорил, сам я кулаками не могу многого добиться, но есть ребята, которые, в отличие от меня, могут.

Он не дал мне опомниться. Как только я встал на четвереньки, он оседлал меня. Я ревел как медведь. Насколько я мог судить, что-то его взбесило. И почти сразу безошибочно я догадался — что именно. Он ударил меня по затылку, и я снова обмяк и распластался по полу. У меня хватило соображения откатиться в сторону, ибо я знал, что сейчас последует новый удар. Его кулак попал мне в ребра — я врезался в стену. Ну хватит! Я съежился и изобразил опоссума. Он смазал мне еще раз по спине, потом наподдал ногой и пару раз хлопнул по лицу, но бить парня, который уже не чувствует ударов, — какое в этом удовольствие! Он отпустил меня, я артистично съехал на пол и остался лежать с закрытыми глазами, раздумывая, что наступит день — и я уж с ним отведу душу. Последнего такого похоронили, не извлекая пяти пуль, которые я всадил ему в брюхо.

— Ах ты грязный предатель! — хрипел Веллингтон. — Ах ты ничтожный слизняк, который имеет наглость называть себя американцем…

Я не обращал внимания на его слова. Его слова не имели никакого значения. Он явно не собирался прикончить меня на месте — в этом и состояла его ошибка. Он вступил в пререкания с Гранквистом, которому показалось, что он немного перестарался.

— Здесь я командир, герр Веллингтон, — недовольно заявил Гранквист. — Мы ценим вашу помощь, но если вы не возьмете себя в руки, я вызову своих людей и вас силой выпроводят из номера. Нет никакой необходимости применять насилие.

— Ну ладно, ладно, — кисло ответил Веллингтон, — я буду послушным мальчиком. Просто мне страшно захотелось навесить ему пару хороших, прежде чем вы его увезете. Сколько мы потратили времени и усилий — и все разлетелось к черту только из-за одного подонка…

— Прошу вас, герр Веллингтон! — Гранквист присел надо мной. — Герр Хелм!

Он перевернул меня на спину. Я изобразил приход в сознание, медленно открыл глаза и посмотрел на его вытянутое скандинавское лицо. Я сел и молча потер ушибленную челюсть. Гранквист казался смущенным.

— Вы в порядке, сэр? Вы можете встать? — он помог мне подняться. — Боюсь, это моя вина, Я недооценил силу чувств герра Веллингтона.

— Это не единственная особенность герра Веллингтона, которую вы недооценили. Господи! — Я бросил взгляд на верзилу-американца и снова посмотрел на Гранквиста. — Что эта горилла имеет против меня?

Гранквист нахмурился:

— И вы еще спрашиваете?

— Конечно спрашиваю! Я всего только несчастный американский фотограф. Я, конечно, иностранец и все такое, но мне казалось, что Швеция миролюбивая и законопослушная страна. А полиция будит меня среди ночи, г. открываю дверь — и тут какой-то спятивший великан посылает меня в нокаут и раскатывает как тесто по полу!

Веллингтон шагнул ко мне:

— Послушай, Хелм, это невинная болтовня тебе не поможет!

— Мистер Веллингтон, я настаиваю! — прервал его Гранквисг, поднимая руку. — Давайте разберемся во всем спокойно.

Я потер избитые бока.

— Давайте попробуем, — сказал я. — Уже давно пора. Прежде всего давайте выясним личности, если не возражаете. Я знаю вас, Гранквист. По крайней мере, вы имеете какое-то отношение к полиции. Ладно. Но что здесь делает этот парень? Насколько мне известно, он американский бизнесмен и большой поклонник миссис Тейлор. Может быть, мне объяснят, какое право имеет американский бизнесмен избивать людей по поручению шведской полиции? Что, неужели вы не могли найти какого-нибудь крепкого парня у себя в участке?

— Герр Хелм…

Я усилил гнев:

— Послушайте, Гранквист, я не понимаю, что здесь происходит, но я точно знаю, что американское посольство захочет узнать об этом. С какой целью вы ворвались ко мне в номер? — я обернулся к Веллингтону, который уже рылся у меня в чемодане. — Черт тебя побери, перестань рыться в моих вещах!

Он издал торжествующий смешок и потряс в воздухе маленьким «смит-энд-вессоном».

— Так я и думал! Вот, Гранквист. Скажи — невинный американский путешественник стал бы прятать в своем багаже револьвер 38-го калибра?

Он бросил револьвер через комнату. Гранквист поймал его и вопросительно посмотрел на меня.

— Ну и что? — спросил я. — Если уж подходить к делу строго, то у меня есть разрешение на ввоз…

— На это? — швед покачал головой. — Сомневаюсь, герр Хелм. Мы редко разрешаем частным лицам ввозить в страну пистолеты.

— Ну ладно, черт побери, — сказал я раздраженно. — У меня есть лицензия на ввоз ружья и дробовика. Я и не думал, что кто-нибудь забеспокоится по поводу этой игрушки. Я всегда ношу при себе пистолет — на Западе, там, где я живу, мы все такие носим. Без него я как без рук.

— Боюсь, в нашей стране это является серьезным нарушением закона.

— Ладно, тогда арестуйте меня! — сердито заявил я. — И из-за этого весь сыр-бор разгорелся? Два громилы врываются ко мне в номер и еще Бог знает сколько ждут в вестибюле. Выбитая челюсть, сломанные ребра — и все из-за того, что я, дурак, по привычке сунул крошечный пятизарядник 38-го калибра в сумку с фотоаппаратом, когда паковал чемодан?!

Гранквист пристально смотрел на меня. Я почувствовал, что под маской его официальной невозмутимости вспыхнуло беспокойство.

— Так вы заявляете, что не знаете, почему мы здесь, герр Хелм?

Веллингтон издал клекот.

— Слушайте, Гранквист, не будете же вы жевать эту бюрократическую жвачку? И так совершенно ясно, что он в сговоре с этими…

— Мистер Веллингтон! — прервал его Гранквист. — Я же вас просил

— Чушь! — гаркнул Веллингтон. — Он знает, почему мы здесь!

Он полез в карман и что-то достал Что-то мокрое, длинное, черное, слипшееся. Вряд ли эта слипшаяся черная лента пошла на пользу его карману. Он достал из другого кармана такую же ленту. Странный способ хранить фотопленки. Однако после того, как я с ними поработал, эти пленки все равно можно было выбросить.

— Вот! — крикнул он, бросая обе пленки на кровать. — Вот зачем мы здесь, Хелм! Эти две и еще куча таких же! Военная разведка только что проявила их все для нас. Все засвечены! Ни кадра не сохранилось, так что теперь уж и неизвестно, что на них было! В качестве вещественных доказательств абсолютно бесполезны! И это по-еле всех предпринятых нами усилий!

Он замолчал, а я расхохотался. Он шагнул ко мне. Я резко оборвал смех.

— Ну валяй, шкаф! Теперь я готов.

— Джентльмены! — воскликнул Гранквист и встал между нами.

Я повернулся к нему.

— Уберите от меня этого футболиста! Еще не было случая, чтобы кто-то отдубасил меня и ему бы это сошло с рук! Ни единого такого случая я не припомню. Я с ним разберусь на днях. Но если вы не хотите, чтобы это произошло в этом самом номере, уведите его отсюда!

— Не разбухай, Хелм, — сказал Веллингтон свирепо. — Ты себя и так выдал с головой- Теперь ты уже не похож на невинного фотографа — в этом нет сомнений ни у меня, ни у мистера Гранквиста.

— Позволь мне об этом побеспокоиться, приятель, — сказал я. — Я с давних пор привык сам о себе заботиться, а побывал я в куда более крупных переделках. Я снимал в таких местах, где ты бы не удержал в руках аппарата — потому как у тебя бы только и было забот, что менять обоссанные подштанники. Так что не стоит за меня волноваться, сынок. Еще никому не удалось дать в зубы Мэттью Хелму и остаться безнаказанным. И не думаю, что ты станешь первым, кому это удастся! — точно вспомнив вдруг о чем-то, я хихикнул

Гранквист вытаращил глаза.

— Что вы тут нашли смешного, герр Хелм?

Я горестно покачал головой:

— Уж не знаю, над чем вы, ребята, трудились, но мне, ей-богу, жаль, если я вам что-то испортил. Но хотел бы я посмотреть на физиономию человека, который доставал первую пленку из проявителя — он-то надеялся увидеть там тридцать шесть кадров с изображением военных объектов, а?

— Так ты признаешь! — взорвался Веллингтон.

Гранквист поднял руку:

— Вопросы здесь задаю я. Или, может, будет лучше, если герр Хелм сам все расскажет?

— «Расскажет» особенно нечего. Как я уже сказал, я с давних пор стараюсь заботиться о себе сам. Она была чертовски симпатичная девочка, но ей пришлось изрядно попотеть, чтобы вокруг нее все по струнке ходили, и она, вне всякого сомнения, намеревалась получить нужные снимки нужных мест, и хорошего качества — с правильной выдержкой, четкие и контрастные. Очень скоро я понял, что никакому журналу продавать эти снимки мы не будем. Это был даже не журнальный материал, если хотите знать. Вы понимаете, что я имею в виду? Но я-то предпочел остаться в стороне. Поэтому я целый день снимал то, что она просила, а вечером вынимал отснятую пленку из кассеты, держа ее на свету, а потом закатывал обратно в кассету.