Девид Джонсон - Дерево Джошуа. Группа ликвидации

• Название: Дерево Джошуа. Группа ликвидации
• Автор: Девид Джонсон
• Издательство: Эрика-М
• Жанр: Боевик
• Год: 1995
• ISBN: 5-7569-0006-3

Эта книга из серии «БЕСТСЕЛЛЕРЫ ГОЛЛИВУДА», в которую вошли получившие мировую известность лучшие произведения в жанрах детектива, фантастики, мистики, приключений, авантюрного и любовного романа, одновременно ставшие литературной основой либо созданные на основе самых популярных кино- и видеофильмов.

Традиционный сюжет о невинно осужденном человеке, вынужденом в одиночку противостоять облеченным властью преступникам, обречен на успех, если в роли жертвы выступает герой без страха и упрека, способный преодолеть любые трудности. Именно такой образ создает писатель Девид Джонсон в романе "Дерево Джошуа", и именно таким он предстает в исполнении Долфа Лундгрена в одноименном фильме. (Фильм "Дерево Джошуа" вышел на экраны в 1993 году. Режиссер-постановщик — Вик Армстронг. В главных ролях: Долф Лундгрен, Джордж Сигал, Кристиан Элфонсо.)

Дональд Гамильтон известен прежде всего благодаря своим остросюжетным "шпионским" романам. Герой романа "Группа ликвидации" Мэттью Хелм прибывает в Швецию, вооружившись почти полудюжиной фотоаппаратов, под видом ковбоя-журналиста, не ведающего ни о чем, кроме как о прелестях женщин и охоты. Однако в его багаже находятся еще и два ружья, револьвер 38 калибра и нож из золингенской стали. И интересуют его не столько северные олени, сколько таинственный вражеский резидент, известный под именем Каселиус…

---

Не желая, чтобы он понапрасну тратил силы, я прервал его:

— Не надо. Я уже встречался с этим джентльменом. Что тебе удалось выяснить о Веллингтоне?

Если уж этому упрямому служаке так важно было все мне выложить, я мог, по крайней мере, поторопить его. Но он, похоже, меня не слышал. Они уже думал о своем.

— Ни при каких условиях не предпринимай никаких шагов, — шептал он. — Это приказ. Это приказ. Податливая, мирная овечка в Вашингтоне. Как может защитить себя человек, если ему запрещено убивать?! Он был такой квелый — точно засахаривщийся сироп, Отличная американская поговорка, а? Представляешь, я не был в Штатах с самого конца войны. Вечно эти новые задания, переезды с места на место… Он был как… Я прострелил ему плечо. Больше я ничего не мог сделать — согласно этим дурацким инструкциям. Ни при каких условиях… Почему бы им просто не приказать нам совершить самоубийство?

— Кто это был? — спросил я. — Кто тебя подстрелил, Вэнс?

Он покачал головой:

— Никто. Некто с пистолетом. Не теряй времени и сил на его поиски. Просто всади одну пулю в Каселнуса за меня, когда придет время. — Его лицо исказила гримаса боли. — Что-то я забыл… Ах да, Веллингтон. Ты хотел узнать о Веллингтоне…

— Забудь о Веллингтоне, — сказал я. — Тебя надо срочно отвести к врачу.

— Нет, — прошипел он. — Нет. Это важно. Я должен сказать тебе о Веллингтоне. Берегись… Веллингтон… — он глубоко вздохнул Вдруг его глаза широко раскрылись, и он улыбнулся широкой кровавой улыбкой. — Как же это скверно, Эрик. Теперь мы никогда не узнаем.

— Не узнаем чего, Вэнс?

— Не узнаем, смог бы… отвести меня…

Потом он умер. Невидящий взгляд его широко раскрытых глаз был устремлен мимо меня. Вероятно, он уже ничего не видел, но гарантировать я этого не мог, ибо ни разу еще не был на том свете. Вэнс, мужественный парень, силился сделать свой последний в жизни доклад, но так и не успел его закончить. Тут мне пришло в голову, что я ведь даже не знал его настоящего имени. Я выпрямился и взглянул на свои ладони. Они были ярко-красными. Мда, обычно кровь и не бывает другого цвета.

Услышав за спиной шаги, я обернулся и увидел, что от дверей отеля ко мне бежит Лу.

— Что случилось, Мэтт? У тебя такое лицо. Что с тобой?

Я медленно зашагал ей навстречу. Она остановилась, запыхавшись от бега.

— В машине мертвый, — сказал я. — Нам надо сообщить в полицию.

— Мертвый?! — вскрикнула она. — Кто? Мэтт, что у тебя с руками?

Она рванулась было мимо меня, чтобы заглянуть в окно «вольво», но я тут же загородил ей дорогу.

— Я не хочу, чтобы ты видела. Это ужасно, Лу. Иди обратно в отель. Я иду за тобой.

— Мэтт…

— Если будешь спорить со мной, куколка, я тебе башку отверну. Повернись и иди. Это был классный парень. Ему будет неприятно оказаться с таким барахлом, как ты.

Она побледнела, раскрыла рот, чтобы что-то сказать, но потом передумала. Она медленно повернулась и зашагала к отелю. Идя следом за ней, я говорил:

— Забудь о том, что я его знаю.

— Хорошо.

— Мы с тобой его не знаем. Мы понятия не имеем, как он очутился в моей машине. Мы не пользовались машиной со вчерашнего вечера. Она всю ночь простояла около дома директора Риддерсверда. А сегодня утром ее пригнала сюда фрекен Элин фон Хоффман…

— Ты хочешь, чтобы я все это им сказала…

— А почему нет?

— Мне показалось, тебе нравится эта девушка.

— Нравится? А какое это имеет отношение к делу? Мне нравишься ты. Сейчас ничуть не меньше, чем раньше, но я перережу тебе горло, как только представится такая возможность, если ты скажешь хоть одно слово невпопад. И если ты думаешь, что это гипербола или метафора, вспомни, детка, что я ношу с собой в кармане брюк и зачем я здесь — и потом подумай хорошенько…

— Спокойно, Мэтт!

— Сыпь именами. Риддерсверд. Фон Хоффман. Честные добропорядочные шведские граждане. Возможно. В любом случае, это только запутает все дело. И помни, сладкая моя, что мне ужасно хочется обхватить своими кровавыми лапами твою изящную шейку и придушить тебя как паршивую кошку.

— Я не убивала его, милый!

— Верно, — мрачно сказал я. — У тебя есть алиби — если убийство произошло этой ночью, не так ли, радость моя?

Она обернулась — в глазах ее стоял ужас — и быстро сказала:

— Ты мне не веришь?

— Почему же! Ты выбегала ночью из отеля, чтобы получить инструкции. Ты вернулась и стала действовать в соответствии с ними и, можно не сомневаться, в точности выполнила все, что тебе было приказано. Это очень удобно, не правда ли, что мы с полуночи практически ни на минуту не упускали друг, друга из виду?

— Милый, я клянусь тебе, что…

— О да, ты очень убедительно клянешься, детка. И, возможно, его пристрелили много позже полуночи, но тебе посоветовали запастись алиби на всякий случай, не зная еще точно, где и когда убийца войдет с жертвой в контакт. Или у вас называется «замочить» — как говорят ребята из мафии у нас в Америке? Но в нашем подразделении мы называем это «войти в контакт». Надеюсь, что я сам очень скоро войду в контакт с кем нужно. — Я замолчал, чтобы перевести дыхание. — Что ж, рассуждая объективно, у нас все идет как по маслу. Ты знаешь, что я знаю, что это не ты — не ты лично, по крайней мере. А мы оба весь день были на виду у людей, у компании, слава Богу. Но я уверен: тебе известно, кто его убил. По крайней мере, ты знаешь, кто это подстроил. Не так?

Она не ответила.

— Ну вот! Убили человека, а я что-то пока не слышу, чтобы ты спешила дать мне описание, имя и нынешний адрес убийцы…

Полицию Кируны отличала обходительность и проворность. Ее представляли безымянный офицер в форме и господин в штатском, назвавшийся Гранквистом, чье служебное положение нам почему-то никто не стал разъяснять. Это был типичный швед — долговязый, худой, с выцветшими волосами. Даже брови и ресницы, обрамляющие бледно-голубые глаза, были белесые. В его осанке и походке угадывалась военная выправка, но ведь у них в стране действует закон о всеобщей воинской повинности, так что все взрослые мужчины проходят курс строевой подготовки.

Нас на месте дотошно допросили и пригласили завтра утром зайти в полицейский участок. Что мы и сделали. Здесь наши показания занесли в протокол, мы скрепили текст своими подписями, после чего нам объявили, что мы свободны. Герр Гранквист лично довез нас до отеля.

— Я очень сожалею, что вам причинили столько неудобств из-за этого печального случая, — сказал он нам на прощанье. — Мне жаль, что helm придется на некоторое время задержать машину, в которой было обнаружено тело. В любом случае, ее салон в таком состоянии, что вам вряд ли будет приятно совершать на ней поездки. Но если вам требуется другая машина, это можно устроить…

— Нет, просто верните машину человеку, у которого я взял ее напрокат, если вас не затруднит, — попросил я. — И скажите ему, что я расплачусь с ним, как только вернусь в Кируну на следующей неделе. Мы решили ехать поездом — если, конечно, нам будет позволено покинуть город.

Он посмотрел на меня с удивлением:

— Ну разумеется! Все ведь уже прояснилось — в том, что касается вас, герр Хелм. Совершенно очевидно, что бедняга по чистой случайности выбрал ваш автомобиль в качестве своего последнего приюта.

Он был слишком радушен, слишком вежлив, слишком предупредителен, а когда иностранец разговаривает с тобой По-английски, никогда не знаешь, какие из его интонаций преднамеренны, а какие появляются чисто случайно, из-за акцента. Мы стояли и смотрели ему вслед.

— Ну вот, еще один маленький человек, — сказала Лу глубокомысленно, — который вовсе не тот, кем кажется.

— Кто? — спросил я. — Перестань! Если мы в темпе соберем вещи, то, может быть, поспеем на десятичасовой поезд, пока он не передумал.

Я двинулся к дверям отеля, но она осталась стоять в раздумье.

— Мэтт!

— Что?

— Ты вчера был немного груб. Тогда мне было все равно, потому что ты пережил такое потрясение, но теперь тебе неплохо бы извиниться.

Я смерил ее взглядом и вспомнил о ней кое-что — то, что всегда помнишь о женщине, с которой тебе доводилось заниматься любовью.

— Может, и неплохо, — сказал я. — Но я не буду.

Она скорчила смешную гримасу:

— Упрямый?

— Упрямый, — подтвердил я. — Так ты собираешься ехать и помочь мне фотографировать эти твои прииски или предпочитаешь остаться в Кируне и дуться?

Она залилась краской, а в глазах вспыхнул гнев, но преимущество было целиком на моей стороне, и она это понимала. Ей надо было сопровождать меня. Она должна была руководить фотосъемками. Даже если у меня были какие-то сомнения на этот счет, — когда она сглотнула обиду и выдавила улыбку, они навсегда рассмеялись.

— Давай считать, что я ничего не говорила, — попросила она как ни в чем не бывало. — Вам от меня так легко не отделаться, мистер Хелм. Через десять минут встречаемся на перроне.