Александр Власов - О вас, ребята

• Название: О вас, ребята
• Автор: Александр Власов
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Детская проза
• Год: 1962

Когда тебе исполнилось всего десять или даже пятнадцать лет, ты мечтаешь поскорее стать большим. Тебе кажется, что настоящая героика, великие победы, смелые подвиги — все это удел взрослых.

А ведь это не так! Совсем не так!

Твоей пионерской организации — сорок лет. И ни один год не прошел для юных ленинцев бесследно. Если собрать воедино подвиги, героические поступки, патриотические дела советских пионеров, то получилась бы захватывающая летопись.

В этой книге каждый рассказ — маленькая страничка из жизни тех, кто носил красный галстук в первые месяцы существования пионерской организации, в годы первых пятилеток, в дни Великой Отечественной войны.

Последний раздел книги повествует о твоих ровесниках — мальчиках и девочках сегодняшнего дня. Героям книги не больше пятнадцати лет, но и в этом возрасте они активно участвуют во всех великих свершениях советского народа.

---

Эта подпись, вернее с усердием выведенная фамилия, совершенно сбивала Самсона с толку.

— Ведь надо же додуматься до такого!.. — гремел он, тяжело топая по землянке. — Идиот он, что ли?

Начальник штаба, уже читавший записку, категорически заявил:

— Провокация, Александр Гаврилович!

— Провокация? — переспросил Самсон. — Самый последний эсэсовец так грубо не работает! Пожалуйста — приглашает меня на встречу! И не приглашает, а приглашают! Заметь, как пишут: «Хотим, чтобы пришел сам товарищ Самсон». «Хотим», а не хочу! Сколько же их там! И кто это хочет? И не подписывается, а аккуратно выводит фамилию, чтобы, не дай бог, мы не спутали!

После короткого раздумья Самсон спросил:

— Как думаешь, не болен ли Кудинов? В концлагере свихнуться недолго. После пережитых ужасов впал в ребячество, а мы голову ломаем!

Начальник штаба с сомнением покачал головой.

— Я лично считаю, что записка — чистая провокация. Надо дать задание в городе — проверить Кудинова, а пока всякую связь с ним прекратить.

— Все это так, — согласился Самсон. — Но, видишь, беда-то какая: завтра вторник. Проверить не успеем… А вдруг этот самый Клюгер действительно поедет на машине в Бурино? Шоссейка там по лесу петляет… Удобно… Прозеваем — волосы на себе будем рвать!

— Не узнаю́ тебя, Александр Гаврилович! — вспылил начальник штаба. — В засаду попадем!

— Зачем в засаду? Пощупаем предварительно, понюхаем — не попадем!.. А проверку Кудинова организуй. Особенно предупреди Дарью: если известен почтовый ящик, то не трудно поймать и почтальона. А теперь скажу тебе по совести: чует сердце, — писал не враг. Доказать не могу, а чую!

Во вторник через заставы лесного партизанского лагеря к штабу проследовала необычная процессия. Впереди шли пять автоматчиков в зеленых маскировочных халатах. За ними куцая лошаденка весело тащила двуколку. В ней сидели двое: старик партизан с благообразной седой бородой и фашистский генерал в разодранной шинели. Одна нога у него была босая, перевязанная повыше щиколотки белым чистым бинтом.

Когда двуколку потряхивало на буграх и корнях лесной тропы, генерал кривил тонкие губы и приподнимал раненую ногу, а возница с седой бородой придерживал ходкую лошаденку и, любезно улыбаясь, говорил генералу:

— А зачем в бега пустился? Видишь: капут пришел — и сиди, не рыпайся! А то ишь, — драпанул! Вот и пришлось подстрелить.

Одному из автоматчиков не понравился тон возницы.

— Ты еще извинись перед ним за беспокойство! — проворчал он.

— Отсталый ты человек! — ответил старик. — Теперь генерал — наше имущество. От него с нонешнего дня, кроме пользы, никакого вреда не будет. Мертвый фашист лучше живого, а пленный — лучше мертвого!

Автоматчики заулыбались. Напряжение короткой схватки с охраной генерала постепенно проходило. Потерь у партизан не было. И когда за деревьями показались первые землянки, лица конвоиров совсем разгладились.

После предварительного допроса генерала Клюгера Самсон остался вдвоем с начальником штаба.

— Ну, так что, товарищ начальник штаба? — скрывая довольную улыбку, спросил Самсон. — Будем разрабатывать план операции на завтра? Если я не ошибаюсь, завтра — среда?

Начальник штаба ответил не сразу. Самсон не торопил его. Он и сам еще не решил этот вопрос…

Подготовляя налет на Клюгера, партизаны рисковали немногим. Они хорошо прочесали лес вдоль шоссе на станцию Бурино, удостоверились, что засады нет. Отряд в пять человек оседлал дорогу и ждал появления генеральской машины. В худшем случае Клюгер мог не появиться и партизаны потеряли бы даром день. С этим можно было мириться.

Другое дело — операция на железной дороге. Здесь риск был несравнимо больший.

— Что ж, — со вздохом сказал наконец начальник штаба, — Клюгер — веское доказательство. Вероятно, сведения не ложные…

Вечером Самсону принесли два новых сообщения. Оба были из города. Начальник штаба с каменным лицом положил их на стол перед командиром отряда.

Самсон, не читая, посмотрел на начальника штаба.

— Есть ясность?

— А ты почитай! — хмуро ответил начальник штаба.

Первое шифрованное сообщение прислал человек, которому поручили проверить Кудинова. Самсон прочитал: «В госпитале ходят слухи, что врач Кудинов пошел за грибами, ввязался в драку с подвыпившим солдатом и был убит. Его труп обнаружен 23 июля недалеко от железнодорожного полотна в семи километрах южнее города. Там же лежал задушенный гитлеровец. Попутно стало известно, что из госпиталя срочно выписывают всех легко раненных офицеров. Что-то готовится».

Второе сообщение, написанное знакомым детским почерком на синей бумажке, отклеенной от большого спичечного коробка, гласило: «Донесение № 2. Из офицерского госпиталя гонят всех залеченных фашистов. Говорят, — их срочно отправят на фронт. Больше ничего интересного нету. Не забудьте про седьмое число. Кудинов».

— Может быть, отменим завтрашнюю операцию? — спросил начальник штаба.

Самсон хлопнул широченной ладонью по столу.

— Хорошо! Давай продумаем все с начала… Двадцать третьего обнаружили труп Кудинова, а убить его могли и двадцать второго, то есть в день встречи с нашим связным. Произошло это как раз в том месте, где была встреча. Опасное совпадение? Очень! Могли выследить, подслушать и сыграть под Кудинова. Но зачем детский почерк? Зачем эта нелепая подпись? И, главное, зачем такая крупная жертва, как Клюгер? Больно жирно для приманки! А не думаешь ли ты, что да — действительно и Кудинов, и связной прошляпили: их выследили и подслушали! Но тайна попала к своим людям…

— И эти люди — наивные подростки? — спросил начальник штаба.

— Да! И почерк, и стиль — все говорит за такую версию.

— А скажи, пожалуйста, откуда у этих наивных подростков точные данные о Клюгере, о военных грузах, о госпитале?

— Это я объясню тебе седьмого августа! — решительно ответил Самсон. — Сам пойду на встречу!

Он сгреб донесения, сунул их в ящик стола, встал. И начальник штаба понял, что возражать бессмысленно.

— Значит, будем подрывать санитарный состав?

— Да!

* * *

Взрыв был такой силы, что в городе задребезжали стекла. Прохожие остановились. На минуту замерла рыночная толчея. Из окон повысовывались люди.

Миша Топорков хлебал суп из крапивы, приправленной горстью муки. Тяжелый, перекатывающийся грохот заставил его вздрогнуть и опустить ложку. Затем бледное лицо Миши расплылось в счастливую улыбку. Он выскочил из-за стола, и растерявшаяся мать услышала донесшийся с лестницы дробный перестук его ботинок.

Каждый из четырех маленьких разведчиков догадался, что́ означает этот грохот. Мише не пришлось сообщать им радостную весть. Они тоже выскочили на улицу и по одиночке пошли за рынок на пустырь. Только тут, вдали от посторонних глаз, они решились заговорить.

— Порядок? — торжествующе спросил Миша. — А не верили!

Действительно, последние дни ребят одолевали сомнения. Они послали два донесения. А между тем ничего особенного не произошло. Может быть, Мишка что-нибудь спутал? Или не расслышал? Может быть, совсем не в урну для окурков и мусора надо бросать письма на синей бумаге?

Сейчас все сомнения рассеялись: только состав с бомбами мог взорваться с таким грохотом. Значит, письмо дошло! Значит, партизаны приняли его за сообщение Кудинова!

— Вот теперь можно написать все, как есть! — сказал Гена, к которому незаметно переходила роль командира маленьких разведчиков. — Теперь даже нужно написать, чтобы нас седьмого числа не спутали с чужими.

Миша горячо поддержал его. Гоша Зябликов моргнул глазами в знак согласия. Даже Славка, для которого таинственность была важнее всего, на этот раз никаких возражений не высказал.

Увидев, что все согласны, Гена многозначительно погрозил указательным пальцем — точь-в-точь как школьный учитель математики — и произнес:

— Но… Партизаны ждут новых донесении. Надо постараться, чтобы вместе с письмом послать кое-какие сведения! Принято?

— Принято! — не задумываясь, ответили ребята.

— У кого что есть?

Ответа не было, да его и не могло быть. Два донесения полностью исчерпали запас секретных сведений, известных ребятам. И хуже всего, что они и не представляли, как раздобыть новые данные.

Про поездку Клюгера, про состав с бомбами и про госпиталь они узнали совершенно случайно. О срочной выписке выздоравливающих офицеров рассказала Мише мать. Она стирала госпитальное белье. Поэтому отдельные слухи доходили до нее.

О поездке Клюгера проболтался генеральский шофер. Он вышел с какой-то развязной девицей из ресторана «Летний», а Славка в это время крутился в сквере вокруг урны, пытаясь разгадать, как работает секретная партизанская почта. Ему удалось подслушать хвастливую болтовню шофера, который расхваливал храбрость своего генерала.