Леви Тидхар - Юная Венера (сборник)

• Название: Юная Венера (сборник)
• Автор: Леви Тидхар
• Издательство: Литагент1 редакция0058d61b-69a7-11e4-a35a-002590591ed2
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-86968-8

Скользкие головы земноводных обитателей бороздят прибрежные воды одного из немногочисленных архипелагов, разбросанных по акватории океана, покрывающего всю планету. Над волнами молниеносно вздымается зубастая голова на длинной гибкой шее, принадлежащая морскому чудищу, похожему на плезиозавра. Где-то под бесконечно долгими дождями вздрагивает поверхность бескрайних болот, когда гигантские динозавры с рычанием копошатся в грязи. А в дальнем краю высокие, тонкие, как тростинки, люди в невообразимых головных уборах и расшитых жемчугами одеяниях ходят по канатным мостам, протянутым между громадными деревьями, гораздо более высокими, чем земные секвойи, и льющийся с небес тусклый свет открывает взгляду целый город, раскинувшийся в кронах. И вся эта идиллия в один прекрасный день разом померкла, словно кто-то резко задул свечу. Облачные миражи Венеры растаяли…

Джордж Мартин, Джо Холдеман, Дэвид Брин, Майк Резник, Йен Макдональд, Гарднер Дозуа и другие в сборнике фантастических произведений о планете Венера, которую мы когда-то потеряли…

---

– Вы нашли чудовище?

– Мы ничего не видели. Просто всплеск и волны. А спуститься у нас не было возможности. И вот мы идем обратно, и тут ветер меняется и начинается дождь. А потом двоим становится плохо. Аллергическая реакция на крабов. Дождь усиливается, хлещет наклонно из-за ветра. И когда мы вернулись к месту высадки, то обнаружили, что сильные волны оторвали лодку и ее несет к выходу из залива. Капитан нырнул и доплыл до лодки, но он не мог подвести ее к берегу, где мы его ждали, потому что волны разбили бы ее об скалы. А больным становилось все хуже, и они не могли попасть на судно. Тогда Чернов заглушил моторы и выстрелил из гарпунной пушки на берег, и по тросу мы переправили заболевших над волнами на палубу, и в итоге все остались живы.

– А как насчет монстра?

– Мы уже не возвращались на берег, чтобы узнать, что там. Но пока мы ждали на берегу, у нас были самые тревожные мысли насчет его. Каждый представлял, как чудовище ползет по скалам внутри кальдеры, подступая к тому месту, где мы укрылись… Но смысл истории в том, что наш капитан не какой-нибудь изверг. Там, на войне, он поступил правильно, а шишки из начальства наказали его, потому что он представил их не в лучшем свете. Послушайте-ка. Это ведь не собаки? Это точно не собаки.

– Но и не свиньи точно, – сказала Катя.

Однообразный лай был уже близко и звучал громко, звуча из невысоких зарослей. Катя и Аркадий увидели, что Чернов и трое моряков короткими перебежками обошли деревья справа и слева, растворяясь в молочно-белой дымке.

Прошло две минуты. Три. Ни выстрелов. Ни криков. Сердце Кати тревожно забилось, она изо всех сил напрягала зрение, пытаясь рассмотреть, что происходит в тумане. Ей очень хотелось выяснить, откуда исходит этот лай, но голос в голове говорил ей, что нужно быстрее бежать отсюда и как можно дальше.

Аркадий закурил еще одну сигарету, и Катя сделала вид, что не заметила, как дрожал огонек его зажигалки, когда он прикуривал. Лай продолжался без остановки. В конце концов на вершине хребта появился один из матросов и сделал знак рукой, что все чисто.

С другой стороны хребта был огород, аккуратные грядки картофеля и капусты, окруженные двойным забором из проволоки, чтобы не пустить плоских крабов, зеленые листья с одной стороны заграждения резко контрастировали с фиолетовой растительностью Венеры с другой стороны. А рядом находился загон из кольев и проволоки, где на голой земле, в грязи, лежали две свиньи, бока которых судорожно поднимались и из глоток вырывался кашель, напоминающий лай. Каждый раз, когда они кашляли, из горла у них вырывалась кровавая пена. Вздувшиеся тела трех других свиней валялись рядом и гнили, а толпы крабов копошились в них, отталкивая друг друга. Прислонившись к загону, Катя почувствовала сильный запах падали. Серый туман окрашивал эту картину в однообразные, мрачные тона.

– Вот ваши монстры, доктор, – сказал ей капитан. – Не желаете изучить их?

Старпом хотел пристрелить свиней, чтоб не мучились, но Катя не согласилась. Она сказала, что попытается узнать, чем они заражены, и очень удивилась, когда Чернов с ней согласился.

– Это может быть нечто вроде нервно-паралитического яда, – сказал он.

– Или они отравились кем-то из местной живности, – ответила Катя.

– Местные болезни не опасны для людей. И для свиней.

– Пока случаев заболевания не было, – возразила Катя. – Но жизнь на Венере и на Земле имеет один и тот же генетический код и предположительно общее происхождение. И для вирусов, и бактерий Венеры люди и свиньи – не более чем новые типы слизистых оболочек, новая масса цитоплазмы, которую можно переработать.

– Сначала вы надеялись найти монстров, – перебил капитан, – теперь хотите обнаружить венерианский грипп. Уровень ваших ожиданий слегка понизился, доктор. Если вы хотите быть полезной, помогите господину Саранцеву найти в офисах дневники, журналы, какие-нибудь записи, в которых было бы описано произошедшее. А я меж тем продолжу искать оставшихся шахтеров, хотя уверен, что не найду их.

– Потому что американцы взяли их в плен?

– Я надеюсь, вы, как все ученые, верите логике. А логика говорит нам, что, если они не здесь, значит, должны быть где-то еще. – И капитан Чернов поручил Аркадию проследить, чтобы доктор Игнатова не попала в беду, а сам с остальными матросами на двух грузовиках уехал в сторону карьера.

Катя нашла журнал в станционном медпункте, обнаружив запись трехнедельной давности, в которой отмечалось, что два человека слегли с симптомами лихорадки: высокая температура, непроизвольные судороги рук и ног, ночной пот, но все проходило в течение двадцати четырех часов. Позже появились и другие заболевшие. Зараза распространилась на весь лагерь, включая станционного химика, по совместительству медика. В аналитической лаборатории Катя увидела фотографию, на которой он стоял вместе с двумя своими маленькими дочерьми перед памятником Первопроходцам на Большом острове: долговязый, светловолосый мужчина с высоким лбом, очки в тяжелой оправе. Она уже видела его. Он был среди расстрелянных. Его звали Георгий Жженов.

Всю неделю после того, как прекратились случаи «суточного гриппа», так он называл эту болезнь, в журнале встречались только обычные рутинные записи. Затем краткая запись о самоубийстве – человек повесился. Потом второй попал под грузовик. Другие записи: синяки, полученные в драке, несмертельное ножевое, переломы, все в алкогольном опьянении. Двух человек не обнаружили утром на месте; следующей ночью исчезли еще трое. Один из них найден цепляющимся за ветви высокого дерева и с трудом спущен вниз. На следующий день он вскрыл себе вены. Еще один повесившийся, четверо пропали. Последняя запись, сделанная почерком Георгия Жженова, но криво, словно писавший был не в себе, гласила: «Я страдаю от ярких и необычных сновидений».

Катя нашла свидетельства, подтверждающие случаи самоубийства, с данными анализа крови. Жженов пропускал образцы через газовый спектрометр, пытаясь определить тяжелые металлы или токсины, но обнаружены были только следовые количества олова и титана в допустимых пределах. Он также исследовал образцы крови двух свиней. Катя почувствовала, как холодок побежал по ее спине. Люди болели; свиньи подыхали; Жженов пытался найти связь между этими событиями. И поскольку он был металловедом, то и использовал те приборы, которые имел.

На стене его маленькой лаборатории висела геологическая карта. Катя тщательно изучила ее. Широкая кривая береговой линии с песчаными откосами. Черным прямоугольником отмечена станция. Ряды круто очерченных гребней позади нее, с красными отметками, указывающими известные месторождения руды. Карьер отмечен на первом хребте заштрихованным прямоугольником. Она провела пальцем по линии хребта, отмечая высоты.

Аркадий Саранцев, роясь в офисных документах коменданта станции, сделал свое открытие.

– Рыба, – сказал он Кате.

– Рыба?

– Много рыбы. – Аркадий помахал найденным видеодиском. – К счастью для нас, комендант любил делать видеозаписи.

Это был короткий любительский фильм. Панорамная съемка черной рыбы на песчаной отмели, теряющейся в тумане; дохлая черная рыба качается на волнах. Крупным планом: черная рыбина дергается и выпрыгивает из воды, затем мертвая или умирающая рыба на песке. Тощая, покрытая щетинками рыба с растопыренными щетками жабр и выпученными глазами, крупным планом, в который попали и ботинки оператора, несколько корчащихся рыбин, бьющих хвостами. Мужчины черпают рыбу ведрами из воды, опрокидывая их в бочки на лодке. Собирают рыбу в воде руками, кидаются друг в друга. Небольшой бульдозер двигается взад-вперед в тумане, сгребая рыбу с песком и сталкивая в воду. Волны накатываются на берег, черные от крови, вода бурлит от огромного количества падальщиков, собравшихся на пиршество.

Катя остановила видео на кадре, где мужчины чистили берег от падали. Десять человек, двадцать, двадцать пять. И оператор, комендант, двадцать шестой. Вся станция принимала участие в этой жуткой пляжной вечеринке, и ни у кого не было защитной одежды. Большинство было в одних плавках и шлепанцах; кое-кто вообще ходил голым.

– Когда это было? – спросила она.

– Четыре недели назад, – ответил Аркадий.

– И спустя неделю люди начали болеть, – закончила Катя, бросив взгляд в медицинский журнал. Самоубийства, исчезновения, загадочная запись о снах.

Аркадий показал ей дневник коменданта. Последние записи были о патрулях, прочесывающих лес позади здания, о людях, или человекообразных животных, странных звуках. Ближе к концу почерк коменданта превратился в каракули. Последняя запись состояла из нескольких непонятных слов и нарисованных черепов, клыкастых дьявольских рыл, кинжалов, с которых капала кровь.

– Значит, это рыба, – произнес Аркадий. – Они заразились от контакта с рыбой или ели ее и оттого заболели. Болезнь, сводящая с ума.