Константин Соловьёв - ГНИЛЬ

• Название: ГНИЛЬ
• Автор: Константин Соловьёв
• Издательство: ACT: ACT МОСКВА: Транзиткнига
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-033288-2

Колонизация Луны произошла не так безоблачно, как ожидалось. Из лунного грунта на свободу была выпущена смертоносная болезнь, гроза и ужас XXI-го века. Официально ее именуют синдромом Лунарэ. Неофициально - Гнилью. В отличие от обычных болезней, Гниль не стремится сразу убить своего носителя. Она стремится его изменить, и внешне и внутренне. Превратить его в отвратительную пародию на человека, безумное и монструозное существо.

Инспектор Санитарного Контроля Маан посвятил всю жизнь борьбе с Гнилью и ее носителями. У него высокий социальный класс, любящая семья, преданные сослуживцы. Он приносит пользу обществу, и общество его ценит. Жизнь для него сложилась достаточно неплохо. Он еще не догадывается, какой стороной может повернуться к нему эта жизнь в один момент. И какую цену заставит его заплатить общество.

---

Погружение оказалось столь глубоко, что Маан не заметил того момента, когда его человеческое тело оказалось не способно поддерживать этот странный контакт. Он даже не понял, что падает, просто пятна света от фонариков мелькнули перед глазами, его тряхнуло, и когда он снова стал понимать, где находится, оказалось, что он висит на крепком плече Хольда, озадачено заглядывающего ему в лицо.

— Нормально… — выдохнул Маан, отстраняясь, — Все… Нормально. Просто накатило что-то.

— Еще бы, — с сочувствием в голосе сказал стоящий где-то за спиной Тай-йин, — Меня бы такой огрел, я бы тоже без удовольствия на него глядел потом. Понятно, шеф.

Он тоже не чувствовал нового запаха Маана. Никто не чувствовал. Для них он все еще был человеком, их сознание не могло допустить иной мысли, как сознание жителя Земли не смогло бы передать своему хозяину тот факт, что небо из голубого сделалось зеленым.

Но они, конечно, почувствуют. Запах первой стадии еще может сбить их с толку, обмануть, но стоит ему ступить за черту второй, у них не будет никаких иллюзий. Это уже невозможно с чем-то спутать. Они поймут. И тогда его жизнь будет исчисляться минутами. Тот, кто поддерживает его за руку, будет готов раздробить череп выстрелом, а тот, кто сочувствует — передать живодерам Мунна без всяких сомнений и угрызений совести.

«Я волк в овечьей шкуре, — подумал Маан, восстанавливая равновесие, — Но мой настоящий запах скоро пробьется через фальшивую шкуру. И тогда спустят волкодавов».

Гнилец вдруг перестал ворочаться и, точно привлеченный чем-то, попытался подняться. Стальные нити загудели под чудовищной нагрузкой, но выдержали. Инспектора автоматически обнажили оружие.

— Проснулся, — сказал Мвези, чье лицо вечно хранило обиженное полу-детское выражение, — Ну ничего, ничего, подергайся, скоро тебя…

— Ты, — вдруг сказал Гнилец, замирая в неподвижности.

От звука его скрипящего и трещащего голоса все вздрогнули. Никто не ожидал, что эта «тройка» умеет говорить. Слишком редкий случай. Один на…

— Вернулся. Медленный и старый. Вернулся.

— О Боже, заткните же его! — Лалина передернуло от отвращения.

Месчината шагнул к связанному Гнильцу, перехватывая за ствол пистолет, но Геалах положил ему на плечо руку, заставив остановиться.

— Он нам нужен целым.

— Вернулся… — продолжал скрипеть Гнилец, ворочая своими жуткими глазами, кажущимися дном огромных гнойных ран, — Помню тебя. Вернулся. Какая ирония. Ты думаешь так же?

— Заткнись… — прошептал Маан, в ужасе понимая, что открыв сущность Гнильца, он выдал с потрохами и себя. Вывернул перед ним свою душу и рассудок. Протянул связь. И этот Гнилец, копошащийся на полу, сейчас знает о нем, Маане, больше, чем все остальные, присутствующие в комнате. Куда больше.

— Смешно. Ирония. Ты говорил, ты ненавидишь Гниль. Ненавидишь. Так ты говорил. Очень смешно. Ты говорил, что уничтожаешь ее. Старый, медленный… Смешно.

Его речь не была похожа на человеческую, хотя он использовал знакомые слова и складывал из них сочетания, имеющие смысл. Маану показалось, что Гнилец давно забыл, как пользоваться речью, и каждое его слово — камешек, который он, потеряв сноровку, пытается сложить с другими. Много слов, много камешков. Но уже нет того центрального человеческого стержня, вокруг которого складывается все остальное. Может, из-за этого речь Гнильца была похожа на почти лишенное смысла бормотание. Так ребенок, найдя старую забытую игрушку, пытается вспомнить, как с ней играть.

— Я Гниль. Ты ненавидел меня за это. Я помню. За то, что я — Гниль. Смешно. Ты хотел убить. Меня. Помнишь?

Маан замер, парализованный этим ужасным голосом. Его гипнотизировал нечеловеческий ритм речи, полностью лишенной артикуляции, а еще он понимал, что Гнилец хочет ему сказать, и это было хуже всего.

Гнилец все понял. И сейчас трясся от смеха, потому что был одним из двух существ в этой комнате, понимавшим всю отвратительную иронию происходящего.

— Ты сказал — убить. Убить… Я Гниль. Поэтому меня надо убить. Смешно. Смешно. А теперь? Что ты говоришь теперь? Ты, который был старым и медленным? Смешно? Тебе смешно? Смейся. Ты можешь смеяться. Теперь. Есть право. Смешно. Ведь ты сам…

Маан понял, что сейчас произойдет. Какие слова произнесет Гнилец. Может, это была его человеческая интуиция, а может, новое чутье, которое тоже стремилось уберечь его от опасности. Опасности? Это была смерть, верная смерть. И Маан почувствовал, ясно и четко, что должен сделать.

Он сделал короткий быстрый шаг к Хольду, который все еще стоял рядом, поглядывая на него и ожидая, не понадобится ли вновь помощь. Гигант был отвлечен суматошной речью Гнильца, оттого не сразу успел среагировать. Серьезная оплошность для опытного инспектора. Но Маан не собирался ругать его за это. Кобура с револьвером висела у него на ремне, тяжелая кожаная кобура, из которой видна была массивная рукоять с деревянными накладками. Маан положил на нее руку и, прежде чем кто-то в комнате успел понять, что происходит, одним движением вытащил оказавшийся вдруг неожиданно легким револьвер и направил его на Гнильца.

Его утончившийся слух различил едва слышимый скрип взводимого курка.

А потом окружающее пространство дважды разорвало оглушающим грохотом, от которого стены укрылись тонкой белесой пеленой ссыпающейся пыли, а в углах тяжело заухало неохотно затихающее эхо. Вспышка выстрела осталась на сетчатке зелено-красным мерцающим слепком.

Несколько секунд в мире царила полная тишина, и Маан зажмурился, поняв, как ему ее не хватало. Мир пустоты, в котором ничего не происходит.

Но это быстро закончилось.

— Дьявол! — рявкнул Геалах, ошарашено глядя на него, — Дьявол! Дьявол! Дьявол!

Его лицо в свете фонарей выглядело пергаментным, как у больного желтухой.

— Маан!

Маан посмотрел туда, где лежал Гнилец. Большое тело только сейчас полностью замерло, прекратив ворочаться и елозить по полу. Оно тоже являло собой образчик полной тишины. Большие руки безвольно лежали на полу, уже не пытаясь растянуть стальную сеть. Кожа на горбатом теле казалась серой корой старого дерева. Вместо головы Гнильца, уродливой еловой шишки, Маан разглядел что-то вроде бесформенного бурдюка, из которого сочится и плывет что-то густое, непонятного в темноте цвета. Присмотревшись, он увидел и осколки черепа — они отлетели в другой угол комнаты и выглядели как старые глиняные черепки, оттого он не сразу увидел их.

Они все смотрели на него. Даже Кулаки, бросив сигареты, уставились на Маана, их бездушные глухие маски выражали безмерное удивление.

Геалах успокоился. У него это быстро получалось — успокаиваться. Он несколько раз глубоко вздохнул, потом покачал головой, точно еще не полностью поверил в происходящее.

— Мунн… Приказ… О дьявол.

Маан, стараясь выглядеть невозмутимым, передал револьвер Хольду. Тот, замешкавшись, рефлекторно принял его и опустил в кобуру. Затейливое механическое приспособление. Направляешь в нужную сторону и совершаешь указательным пальцем незначительное усилие. И часть твоих проблем исчезает. Удобное устройство.

Маан почувствовал, что надо что-то сказать.

— Все в порядке. Он получил свое. Я просто вернул долг. Кому-то кажется это несправедливым?

Кто-то отвел глаза, кто-то пробормотал что-то неразборчивое, но, кажется, одобрительное. Кто-то отвернулся.

— Но нельзя же так… — Геалах дернул щекой, покосившись на мертвого Гнильца, — Нельзя так просто! Ты бы мог… Не знаю! — он раздраженно шлепнул ладонью по ноге, — Просто так взять и…

— Гнилец освободился из сети и попытался напасть, — сказал Маан ровным, почти безразличным тоном, обращаясь сразу ко всему присутствующим, — Вы это тоже видели, господа. Сетки оказалось недостаточно. Мне пришлось воспользоваться оружием чтобы нейтрализовать опасность. Времени было слишком мало, оттого мне пришлось стрелять в голову.

— Так точно, шеф, — первым сказал Тай-йин.

— Да, пожалуй так и было, — сказал Хольд, — Уверен в этом.

Мвези скривился, шевеля толстыми губами, точно боролся с собой, но потом и он сказал:

— Подтверждаю.

— Я тоже, — сказал Месчината, рассеянно улыбаясь и глядя на большое тело, безвольно раскинувшееся под сеткой, — И пусть мне отрубят голову, если это не чистейшая правда. Отличный выстрел, шеф.

— Согласен, — Лалин кивнул, — Именно это я и хотел сказать.

— Гэйн? — Маан испытывающе посмотрел на Геалаха, — Что скажешь?

Геалах покачал головой, потом вдруг усмехнулся.

— Мунн будет очень огорчен, узнав, что операция не окончилась полным успехом. Но он всегда говорит, что на первом месте должна стоять человеческая жизнь, все остальное — вторично. Я думаю, ты поступил в соответствии с его заветами. Хороший выстрел, Джат.

Маан посмотрел на Кулаков. Но те не собирались протестовать. Они просто делали свою работу, и их ненависть по отношению к Гнильцам была не слабее иной. И еще они не очень любили доставлять живого Гнильца в лабораторию ребят Мунна.