Константин Соловьёв - ГНИЛЬ

• Название: ГНИЛЬ
• Автор: Константин Соловьёв
• Издательство: ACT: ACT МОСКВА: Транзиткнига
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-033288-2

Колонизация Луны произошла не так безоблачно, как ожидалось. Из лунного грунта на свободу была выпущена смертоносная болезнь, гроза и ужас XXI-го века. Официально ее именуют синдромом Лунарэ. Неофициально - Гнилью. В отличие от обычных болезней, Гниль не стремится сразу убить своего носителя. Она стремится его изменить, и внешне и внутренне. Превратить его в отвратительную пародию на человека, безумное и монструозное существо.

Инспектор Санитарного Контроля Маан посвятил всю жизнь борьбе с Гнилью и ее носителями. У него высокий социальный класс, любящая семья, преданные сослуживцы. Он приносит пользу обществу, и общество его ценит. Жизнь для него сложилась достаточно неплохо. Он еще не догадывается, какой стороной может повернуться к нему эта жизнь в один момент. И какую цену заставит его заплатить общество.

---

Ржавая долина. Кричащая топь. Колючка. Крысиное царство.

Названия приходили сами, и Маан наносил их на карту своих владений, увеличивающуюся день ото дня. Но, как вскоре оказалось, не только он считал эти владения своими.

Это было через несколько дней после того, как он вернулся на Край Мира, сделав недолгую, но утомительную вылазку в заваленный участок смежной системы, где своды когда-то не выдержали возложенной на них тысячетонной нагрузки и погребли все, что принес сюда человек, под непроходимыми завалами. Несколько дней Маан пытался нащупать проходы в затопленных участках, но без всякого успеха — и, основательно утомленный, заработавший не одну дюжину шрамов от соприкосновения с арматурой и зазубренными рельсами, спешил вернуться в хорошо знакомые ему места чтобы восстановить силы. Тогда он и почувствовал это.

Чутье просигнализировало ему о чьем-то присутствии.

Он научился ощущать присутствие человека, и уже не тревожился, встречая подобные следы. Но это был не человек. Это было похоже на вспышку в темноте. Вроде той, которая ослепляет на темной улице, когда обнаруживаешь прущий на тебя автопоезд.

Гнилец.

Это было настолько неожиданно, что Маан почувствовал растерянность. Он был готов встретиться с людьми, с ищейками Контроля, с любыми подземными обитателями, но почему-то не подумал, что приют здесь может найти кто-то подобный ему. Другой Гнилец.

Маан слился со своим чутьем, заставил каждую клеточку тела замереть и прислушаться, обратившись подобием огромной антенны, преградой которой не мог стать ни камень, ни сталь. Гниль не делила своих фаворитов на классы, как люди, но Маан быстро перевел полученные чутьем крохи информации в более привычную ему систему. «Тройка». Кажется, молодая, недавняя. Явно моложе него, хотя на сколько Маан не смог бы определить, это могло быть и несколько дней и полгода. Течение Гнили индивидуально, некоторые Гнильцы могут месяцами оставаться на той ступени, на которую у других уходит несколько дней. Он не знал, каким образом чутье сообщило ему это. Возможно, в воздухе витали какие-то химические следы, которые невозможно обнаружить обычным обонянием. Какие-нибудь специфические выделения вроде тех, что оставляют на Земле дикие звери, когда метят территорию.

След был несвежий, это он тоже понял почти сразу, другой Гнилец был здесь самое позднее два-три дня назад. Прошел здесь, знакомыми ему местами, оказавшись на Краю Мира. Что он делал здесь? Блуждал, как и сам Маан, без цели и пункта назначения? Охотился? Или, подобно ему, облюбовал этот тихий уголок, посчитав его своим логовом?

Опасно — сказало ему чутье. Образ опасности был хорошо знаком Маану, он часто встречался в сложной мозаике его мировосприятия.

Опасность. Боль. Раны. Смерть.

Маан замер на том месте, где обнаружил след, не решаясь двигаться дальше.

Другой Гнилец. Такое же отверженное миром чудовище, как и он сам. Такой же полудикий механизм уничтожения, решивший, что пришло его время создавать «гнездо» вдали от беспокойных и опасных людей. И, видимо, достаточно умный, если ему пришло в голову бежать в систему водоснабжения вместо руин старых зданий и древних подвалов, зачищать которые давно научился Контроль. А может, просто очень удачливый.

В любом случае, его присутствие сильно нарушало планы Маана. Теперь он не чувствовал себя здесь в безопасности, следы чужого присутствия в том месте, которое он уже готов был назвать своим домом, были тревожны и требовали обратить на себя самое пристальное внимание. Молодые Гнильцы часто агрессивны, даже без меры. Маан вспомнил, как он сам едва не убил двух рабочих — без всякой на то необходимости, подчиняясь дремавшим в крови инстинктам. Молодой Гнилец, особенно если он только с поверхности, скорее всего напуган и голоден. Не самые благоприятные факторы, если хочешь видеть в нем собеседника.

Собеседника… Маан мысленно рассмеялся, представив себе двух старых чудовищ, обменивающихся воспоминаниями о славных былых деньках.

А еще он, хоть и пытаясь отогнать от себя эту мысль, думал о том, что этот незваный гость, должно быть, может оказаться сильнее него самого, если дело вдруг дойдет до схватки. Ранение, оставленное Геалахом, было слишком серьезно чтобы его можно было когда-нибудь залечить, пуля пробила его позвоночник в тот момент, когда тело на большую часть оставалось человеческим, уязвимым. Маан привык надеяться на свою силу и животную мощь тела, но понимал и то, что, случись драке, он наверняка будет уступать своему более молодому сопернику. Он никогда не видел схватки Гнильцов, но чутье говорило ему — это возможно.

Он всегда был осторожен, об этом говорила Кло, это замечали сослуживцы, это ценил Мунн, да и сам он привык считать себя человеком, придерживающимся разумной осторожности и, быть может, именно потому ставшим начальником одного из лучших отделов Контроля. Он давно уже не был человеком, но осторожность сохранил и теперь, нерешительно топчась на окраине Края Мира, Маан размышлял о том, как лучше всего поступить в этой ситуации.

Жалко было оставлять знакомые места, которые он научился ценить, оставлять изобильную пищу и приятные мелочи вроде ванн из ржавой воды. Но надо было оценивать свои шансы трезво. Как бы ни был настроен гость, лучше было уклониться от знакомства с ним. Видит судьба, он достаточно повоевал на своем веку, и оказался здесь не за тем чтобы опять искать боя. Хватит с него. У него в запасе, верно, совсем не много времени, может быть месяц, а может и того меньше, если он погибнет сейчас, все, через что он прошел до этого, окажется напрасным, тщетным.

«Удачи тебе, неведомый собрат, — сказал Маан мысленно, — Оставь себе этот клочок камня, если он полюбился тебе. Я найду себе уголок не хуже. У меня впереди много дней пути. Оставайся здесь, приятель. Залечивай раны, ешь и отдыхай. Пусть мы никогда не встретимся с тобой».

Он развернулся и пошел обратно, оставляя за спиной Край Мира.

Время показало, что его тактика была верной. Больше он не встречал знакомого следа, и сделал вывод, что другой Гнилец если и двигается, то в другом направлении, и почувствовал себя спокойнее, поняв, что их пути не пересекутся.

Иногда даже свое уставших чудовищ могут не найти общий язык.

Он вернулся в центральные сектора. Некоторые места были ему уже знакомы, иные он видел впервые. Он прошел Свистящим Водопадом, где десятки ревущих труб сбрасывали в непроглядную темень опреснителя свои длинные пенные языки. Он видел Плато Одинокого Скелета, чьей единственной достопримечательностью были заплесневевшие останки человека, завернутые в комбинезон рабочего, пролежавшие тут, должно быть, не один год. Он забирался в Зеленый Тоннель, несущий свои смрадные воды с такой силой, что его едва не раздавило внутри. Он лежал, приходя в себя, в Дьявольской Каменоломне, еще хранящей следы свежих обвалов, похожей на город после бомбежки.

Его мир был огромен и многообразен. По сравнению с ним жилые сектора поверхности, оставшиеся в памяти Маана однообразными пыльными симметрично-правильными нагромождениями одинаковых домов, были зеркальными отражениями друг друга. Этот мир таил в себе множество опасностей, некоторые из которых Маан сознавал с изрядным опозданием, он не собирался приветливо встречать пришлых с поверхности, но с тем, кто готов был понять его, влиться в него, он обращался радушным хозяином. Он давал кров, пищу и место для сна. Он предупреждал об опасностях, надо было лишь слушать его и быть начеку. Он обещал целую вечность, проведенную между камнем и водой. А больше Маан ничего от него и не ожидал.

В пути Маану встречалось много находок, не представлявших для него практической ценности, на которые он смотрел мимоходом, как скучающий турист на приевшиеся экспонаты провинциального музея. Мертвецы попадались редко, их запах был слышен издалека, и Маан заранее морщился. Обычно это были рабочие, путь которых оборвался здесь по какой-то причине. Иногда он находил скелеты с раздробленными костями и, обычно, неподалеку — сорвавшийся со свода валун или вырвавшуюся из креплений стальную балку. Скучная, обыденная смерть. У таких Маан даже не останавливался. Иногда встречались тела без видимых повреждений. Кого-то уложила болезнь, кого-то голод, кто-то упал, сорвавшись с узких мостков, и захлебнулся в мутной жиже.

Однажды, преодолев массивный каменный завал в старой узкой ветке, Маан обнаружил целое кладбище — восемь тряпичных свертков, из которых щурились пустыми удивленными глазницами черепа. Должно быть, здесь случилось что-то экстраординарное — например, утечка газа. Иногда Маан останавливался у останков, но не для того чтобы почтить их память — они были безразличны ему, как безразличен выщербленный камень и протекающие трубы. Он думал о том, что эти люди зря полезли сюда, в его подземный мир. Человек всегда слишком самонадеян, слишком упрям, напорист. Он всегда рвется туда, где на девяносто процентов умрет, и обычно умирает, успев перед этим оставить какой-нибудь очередной нелепый след своего присутствия. Когда-то человек поднял голову, увидел на небе Луну, и с той минуты решил овладеть ею, покорить, подчинить себе. Слишком явное искушение для вечно беспокойного человека, навязчиво маячившее перед глазами. И он дорвался до Луны, засидев ее, как муха, отметинами своих визитов, он проник в ее недра, с мясом вырывая неподходящие ему куски, он погубил десятки тысяч своих соплеменников, положив их кости в фундамент своей будущей великой пирамиды, огромного защитного купола, сакрального сооружения планетарных масштабов, чьим основным предназначением была демонстрация этого неудержимого человеческого дикого всесокрушающего бесполезного отвратительного упорства. Планета, практически не имеющая полезных ископаемых или имеющая их в той форме и на такой глубине, что добыча их неосуществима в течение еще нескольких веков, не имеющая атмосферы, почвы, воздуха, естественной гравитации. Человеку не нужна была Луна, но, не покорив ее, он бы не смог называть себя более человеком. И он устроил самую самоубийственную, нелепую и бесполезную авантюру в своей истории, назвав ее Большой Колонизацией.