Наталья Васильева - Черная Книга Арды

• Название: Черная Книга Арды
• Автор: Наталья Васильева
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-004204-3

«Был Эру, Единый, которого в Арде называют Илуватар» — так начинается знаменитая книга Дж. Р. Р. Толкиена «Сильмариллион». Вроде бы все понятно и просто: Творец, Эру, — благ, восставший против него Мелькор — воплощенное Зло. Зло должно быть побеждено. Но так ли уж правы победившие и такими ли ужасными злодеями были побежденные? Об этом рассказывает «Черная Книга Арды» — взгляд с другой стороны на всем известный мир Толкиена.

---

…Эти огромные серые глаза были так похожи на глаза Гортхауэра в тот день, когда в нем проснулось сердце… Окровавленный комок обожженной плоти. Как ювелир, он соединял обломки костей — бесконечно долго, вечно… Когда наконец закончил, оказалось, что прошло двое суток. Человек спал. Теперь он будет жить…

Долгие дни прошли. Пережитый ужас остался позади — страшным сном; только в золото волос подмешалось изрядно серебра. Он не знал, куда попал, но, поскольку его лечили и обращались с ним хорошо, думал, что это эльфийское поселение, а седой величественный владыка — наверное, какой-нибудь король Элдар. Черные одежды… что ж, видно, много горя пережил, потерял близких…

Говорить с ним было хорошо, хотя и странно — кто в такие времена думает о красоте и мире? Печальный мудрец, жаль его. Такие гибнут в нынешние времена. Смерть забирает самых беззащитных, а они-то, как правило, и есть лучшие. Как странно дрогнуло его лицо, когда человек назвал свое имя — Хурин…

А чуть позже Хурин мельком увидел руки собеседника. И впервые подозрение проникло в его душу. Вскоре он осмелился спросить у одного из своих лекарей, как имя того, кого здесь называют — Тано…

Удар был страшным. Словно предательство лучшего друга. Он так привязался к этому человеку… Враг. И… нет, невозможно. Враг, которого он знал по рассказам, совершенно не походил на того, кого он видел перед собой. И то был не обман, Хурин чувствовал это. Но как же понять все, что о нем говорили? Эта раздвоенность так измучила его, что он начал придумывать самые невероятные объяснения. Пережитый ужас вновь заполнил его душу. Ночь он провел без сна, почти на грани безумия; мысли его путались, и жуткие видения клубились во тьме…

Когда его нашли утром, он был еще жив, хотя клинок короткого кинжала прошел опасно близко к сердцу.

…Вала стоял рядом с человеком и сурово смотрел ему в глаза:

— И зачем же ты сделал это, Хурин? Неужели я дал тебе повод?

Человек отвел взгляд и, смежив веки, откинулся на подушки. Говорить было тяжело и мучительно стыдно.

— Прости. Но сомнения истерзали меня. Я не знаю, чему верить. Не так легко забыть все, чему учили с детства. Я хочу верить тебе — и не могу. Послушай, я говорил с тобой, я не верю, что ты так нечеловечески жесток. Я не знаю, зачем ты велел меня лечить. Если для новых мучений, то лучше убей меня. Верю, ты знаешь жалость. Может, я обманываюсь и ваш обычай велит убивать пленных мучительной смертью, но хотя бы ради своего прошлого сжалься надо мной! Ведь ты пришел в Арду из любви к ней, так вспомни же свое прежнее имя! Ведь не всегда ты был таким!

— Верно, — тяжело сказал Вала. — Верно, Хурин. Не всегда. Когда-то я даже умел летать, смеяться и петь. Пока брат мой не сломал моих крыльев, не отнял мою радость, не лишил меня песни. Но имя свое я помнил всегда. Я никогда не менял его и не изменял ему. Странно, что и ты помнишь его смысл. Почему? Почему не Восставший в Мощи?

— Но я же знаю язык Элдар…

— Другие тоже знают, но почему-то не понимают… Благодарю и за это. За то, что поверил в мое милосердие. За то, что поверил мне. Жаль, что твой тезка не был столь понятлив. Когда встанешь на ноги, я отпущу тебя. А пока, — коротко усмехнулся, — ты мой пленник.

Он не сразу покинул Твердыню. Здесь его уже никто не считал врагом и свободы его никто не стеснял. Странно, но мысль о побеге никогда не приходила ему в голову. А иногда он покидал черный замок в горах и подолгу бродил по лесам. И, должно быть, сама судьба вывела его — сюда…

…Как сказка. Печальная и прекрасная сказка. Красавица спит в пещере у темного озера среди елей; спит волшебным сном — пока не придет тот, кому суждено будет разбудить ее… Он долго смотрел в юное печальное лицо спящей, а потом, не удержавшись, наклонился и поцеловал ее. И это тоже было — сказкой, потому что она открыла глаза и улыбнулась ему. Он не сразу решился задать вопрос:

— Кто ты?..

Шорох-шепот:

— Ахтэнэ…

— Долго ты был моим гостем, Хурин. Теперь ты совсем здоров и можешь уйти.

— Господин… Куда же мне идти теперь? Разве я смогу уйти один? Разве ты позволишь взять с собой это сокровище?

— Напротив. Я хочу, чтобы вы ушли. Она… согласна?

— Да, господин!

— Пусть будет так. Ты свободен. Я не стану брать с тебя слова не поднимать меча против Севера…

— Почему? — вспыхнул Хурин. — Неужели ты думаешь, что я смогу…

— Не спеши. Ты из дома Хадора. Верю, ты сам не пойдешь против меня; а твой народ? Что будет, если тебе придется выбирать между клятвой верности твоего дома и тем словом, которое ты готов сейчас дать мне?

Хурин опустил голову.

— Хочу только попросить тебя — уводи своих людей. Уходите на восток, за горы.

— Зачем?

— Это не тайна. Будет война. Последняя — после здесь ничего не останется. Никого. Самой этой земли не станет, — голос Изначального звучал глухо. — Но легкой победы не будет: мы не станем сдаваться. Нужно время, чтобы люди успели уйти. У нас нет выхода: мы купим это время кровью. Видишь, я откровенен с тобой, Хурин из дома Хадора.

— Уже семьдесят лет, — не поднимая глаз, проговорил Хурин, — мы не воюем с Севером. Только с орками Дортонион. Никто не говорит о большой войне…

— Не вы ее и начнете. Война придет от заката, из земли Аман. Вы еще не знаете этого; но знаю я. Когда Три Племени выступят вместе с Бессмертными, что станешь делать ты? Вас и без того слишком мало.

Жестокая это была откровенность: Хурин не знал, что ответить. Минуту назад он готов был поклясться едва ли не в верности Владыке Севера… а теперь?

— Уходите, пока есть время. Гибель твоих людей ничего не изменит, — Изначальный жестко усмехнулся, — даже если бы вы сражались на нашей стороне; а этого не будет.

— А как же… ты? — неловко спросил Хурин.

Изначальный пожал плечами.

— Не говори, что был здесь. Все равно тебе не поверят, — спокойно посоветовал он. — И береги ее.

— Обещаю, — еле слышно проговорил человек.

— Хорошо. А завтра пусть у нас будет радость — пир и веселая свадьба. Не так уж часто здесь такое бывает…

Он натолкнулся на нее в галерее — она стояла у окна, пристально глядя ему в лицо. Тонкая, худенькая, какая-то ломкая, как тростниковый стебель под порывами зимнего ветра.

Ты хотел спасти меня, Тано? Как тогда? Не отвечай, я знаю. Ты понимал, что слово клятвы меня не удержит, и вот — сделал так, что я должна уйти… Тано мельдо, не обманывай себя: он дорог мне, но это — мэлтайрэ: нежность, привязанность, понимание… Я знаю, если останусь — он любит меня, он останется тоже, может, попытается привести сюда своих воинов, и… Я вижу, что будет. Я должна уйти. Но я вернусь. Не теперь. Не скоро. Знаю, ты думаешь — этого не будет. И все-таки я вернусь к тебе. Ты думаешь, ты — бог, а богов нельзя любить. Но ты — человек. Обрученный с Артой, и я… Ты слышишь меня, Тано айанто?

Он отступил на шаг — такая яростная горькая вера была в ней; споткнулся, дернувшись от внезапной боли — мгновенно тонкие пальцы оплели его запястья, и боль схлынула — только зрачки целительницы расширились: сухие обморочные глаза.

Ты слышишь. Это как лестница, и я не знаю, сколько в ней ступеней — но пройду их все. И я вернусь. Потом можешь прогнать, можешь сказать, что я не нужна тебе, — все равно. Потому что тогда я сумею то, чего не смогла сделать сейчас. Ты слышишь ?

Она коснулась рассеченной шрамами щеки — легко, так легко, как вздох.

Ты слышишь. Им-мэй эйнэле-тэи тэссэ. Им-мэй лонндэле-тэи опор.

Она ушла стремительно — ни остановить ее, ни ответить ей он не сумел.

Века — я не увижу тебя. И никогда не забуду тебя…

…Молодому мужу воины поднесли великолепный меч. Он принял оружие с поклоном, коснулся клинка губами и, мгновение помедлив, сказал твердо:

— Никогда этот меч не поднимется против твоих людей, господин. В том клянусь за себя и за детей своих!

Одобрительный гул был ему ответом — только Изначальный тихо вздохнул. Юному тяжело заглушить голос сердца; а он еще так молод, этот Хурин из дома Хадора… Будем надеяться, что ему не придется выбирать. Учитель обернулся к Ахтэнэ — и на мгновение замер, встретившись с ней глазами. Девушка заговорила первой.

— Тано… — с трудом давались слова, — прими мой дар.

Распахнула легкий черный, шитый серебром плащ — и, привстав на цыпочки, бережно возложила на седые волосы Учителя венок: ломкие звезды элленор, серебристо-белые, едва распустившиеся бутоны звездоцвета-гэлемайо и веточки можжевельника, словно дымкой окутанные тонкими нитями звездчатки-гэллаис .

На несколько мгновений он замер, словно боялся пошевелиться или вздохнуть; потом протянул руку, и узкая рука девушки доверчиво легла в его ладонь.

— Благодарю… Ахтэнэ.

«И перед всеми скажу…» Вот ты и сказала.

Он подал Ахтэнэ маленький ларец из лакированной меди: