Тимофей Веронин - Современные писатели – детям (сборник)

• Название: Современные писатели – детям (сборник)
• Автор: Тимофей Веронин
• Издательство: ЛитагентРосмэн8df0df54-799f-11e2-ad35-002590591ed2
• Жанр: Сказка
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-353-06975-1

В сборник вошли лучшие произведения авторов – номинантов конкурса «Новая детская книга», который в 2013 году проводило издательство «Росмэн». Это замечательные стихи и современные сказки, вполне реалистические рассказы и фантастические произведения, но все они, несмотря на разные жанры, отличаются новизной замысла, свежими, неизбитыми сюжетами и темами, новыми, порой необычными, героями. Несомненно, юные читатели с интересом познакомятся с новинками детской отечественной литературы и по достоинству оценят творчество современных писателей.

В формате pdf A4 сохранен издательский дизайн.

---

– Пернатый, а ты не сочиняешь?

– Нет. Не сочиняю. Я бы получше выдумал, – надулся воробей.

– Это не проблема, воробья будем звать Васька, а кота – Василий. Кот крупней, – предложила Ляля, и все согласились.

Слово взял режиссер:

– Итак, мы снимаем фильм из жизни снегирей. Фильм правдив не по-детски. Там будет сцена гибели главного героя в лапах кота. Все артисты-снегири категорически отказались сниматься в этой роли без дублера. Дублеры-снегири тоже улетели. Мы решили загримировать воробья…

Услышав это, воробей Васька упал на бок, закатил глаза и поджал лапки, разумеется, со страху.

Но режиссер пришел в неописуемый восторг:

– Вот так и надо будет лежать, молодец!!!

Воробей открыл один глаз:

– Я, конечно, не трус, но как у вас с техникой безопасности?

Режиссер был готов к этому вопросу:

– Кот получит строгие инструкции, с него будет взята подписка, в случае поедания воробья или его инвалидизации кот сметану не получит.

Кот сразу скис. А воробей догадался, что красивое слово «инвалидизация» означает поедание частичное, вернее, отгрыз лапы или хвоста. Воробей заявил:

– Я ему не верю. Пусть ему когти подрежут и морду скотчем замотают.

Кот заорал:

– Не дам!

Режиссер бесстрастно продолжал:

– Морду скотчем нельзя, мы будем брать крупный план морды, а вот насчет когтей мы консультировались с ветеринаром – они отрастают. Пока отрастут, будешь жить при киностудии на полном обеспечении, «Вискас» три раза в день, про сметану не забыл? – Режиссер достал из холодильника банку сметаны емкостью один литр, сунул туда палец и дал облизать коту, потом поставил банку на подоконник рядом с воробьем: – Почувствуй разницу.

Кот сначала смотрел, не мигая, широко раскрыв глаза, затем прищурился и миролюбиво промямлил:

– Банку побольше.

– Ну, по рукам, вернее, по лапам, короче, по конечностям, – обрадовался Феликс.

Ляля, держа одной рукой кота, другой отпечатала тексты договоров, достала штемпельную подушку. Режиссер подписал бумаги, а кот и воробей поставили отпечатки своих лап. После этого кот стал облизывать лапу и перемазал всю морду.

– Темнота, – произнес воробей и попросил салфетку.

– Ну вот, – завопил Феликс, – кот измазан, куда ты смотрела, Ляля?! Беги за кошачьим шампунем, мыть будем.

Ляля принесла шампунь и пластмассовый желтый тазик. Глеб сходил и набрал воды. Кот, прижав уши, мел по полу хвостом и злобно шипел.

– Девочке мыть кота?! А что будет с моими руками? – вопрошала Ляля, пародируя рекламу «Феари».

Но ее никто не слушал. Феликс и Глеб, глядя на кота, одинаково восклицали: «Какой типаж! Какой типаж!» Воробей смотрел с интересом, воробьи любят, когда собака дерется с котом, когда дети привязывают к кошачьему хвосту пустую консервную банку, но купание кота – это зрелище покруче. Минут через пятнадцать кот стал шипеть тише и реже.

– Батарейки сели, – съязвил воробей.

Феликс налил в крышку сметаны. Кот вылизал крышку, шипение прекратилось, хвост замер. Кот принял решение. На самом деле кошки машут хвостом не только когда злые, но и когда не уверены и не знают, что делать. Кот во время мытья никого не поцарапал и не укусил, но мяукал очень жалобно и глядел так печально, что воробью даже стало его жаль.

«Интересно, – подумал воробей, – что это за продукт такой – сметана, что кот стал доступен для народа и прост в употреблении». Он подлетел к банке, сел на край и клюнул – голова погрузилась в сметану.

Завернутый в полотенце кот хохотал, будто его щекотали.

– Ну вот, – начал сердиться режиссер, – теперь воробей измазан.

– Воробья мыть не надо, начальник, – развязно заявил повеселевший кот, – давайте я его оближу, я от таких загрязнений очищаю легко и охотно – языком. – И кот показал язык – розовый язык меж белых отменных зубов.

В первый день съемок снимали крупные планы. Кот был еще при когтях. Он лез по дереву, полз по ветке, прыгал на игрушечного поролонового снегиря, а потом вместе с ним падал с ветки в снег. Сначала кот вел себя добродушно, хищником от него и не пахло.

– Когти, когти!!! Выпустить когти!! Мне нужен крупный план когтей!! – орал Феликс. – Я не вижу зверя!! Ну сделайте с ним что-нибудь…

Кот зевал. Поролоновый снегирь его явно не вдохновлял.

Глеб подошел и заорал коту в ухо:

– Завтра тебе когти обрежут! – и дернул кота за хвост.

Воробей хохотал от души. Кот озверел: он вращал глазами, скалил зубы, шипел, когти вылезли, как кинжалы.

– Уже лучше, – обрадовался Феликс.

После каждого дубля Ляля гладила кота и кормила колбасой.

– Колбасы не давать, – скомандовал Феликс.

Кот превзошел самого себя. За когти, за колбасу, за этого нагло ухмыляющегося пернатого, за все ответил поролоновый снегирь. От него ничего не осталось. Кот выковырял лапой из зубов остатки поролона и заявил:

– Сметану в студию!

– Не возражаю. Ляля, налей ему сметаны, заслужил, – сказал режиссер.

Воробей притих. Кот съел сметану, но все еще нервно вздрагивал и мел хвостом. Ляля чесала кота за ухом и шептала:

– Успокойся, я сегодня возьму тебя домой. У меня мягкий диван, телевизор, сметана…

Глеб и Феликс дружно хвалили кота, интересовались, не сменить ли ему имя на Оскар. Кот вежливо отказался. Невесело было только одному воробью. Он представил себе завтрашнюю съемку, этого оскароносного героя второго плана, и у него созрело твердое желание смыться. Для начала он залетел на рябину и пристроился поближе к стволу на верхней ветке.

Наконец-то съемочная группа обнаружила отсутствие воробья.

– А где воробей?! – закричали все и закрутили головами.

Догадались спросить кота. Кот понюхал воздух, задрал морду вверх:

– Вон он – на рябине. Сдрейфил.

– Спускайся, мы уже собираемся, сейчас на студию поедем, автобус ждет, – кричали все воробью.

– А я и долететь могу.

– Никто не сомневается. Но вместе веселее.

– Это кому как. Некоторым лететь веселее.

– Так, может, кот не врет, ты струсил?

– Кот врет. – Воробей перебрался на ветку пониже.

– А в автобусе семечки…

– Я не заслужил.

– Есть мнение, что заслужил.

Семечки – это вещь. Феликс зашел в автобус, вытащил из сумки полиэтиленовый кулек с семечками, поставил себе на колени и аккуратно завернул края. Натюрморт. Против семечек кто устоит, разве что кот, да и то, потому что клюва нет. Воробей Васька залетел в автобус, сел прямо в кулек. Путь к сердцу воробья и не только воробья, сами понимаете, один. Съемочная группа быстро затащила аппаратуру в автобус, и все поехали на студию.

На студии режиссер посовещался с помощником, и они попросили Лялю:

– Слушай, возьми и воробья с собой. Для установления дружеского контакта между артистами. А то ему тут скучно будет. А отпусти его к нему домой, как бы мы не остались без каскадера. Передумает. А контракт, что ему, пернатому, контракт…

– А в результате контакта мы без воробья не останемся?

– Коту надо доверять. Завтра съемка. Там ситуация покруче будет.

– Ладно. Подвезете меня до дому?

– Не вопрос.

Дома у Ляли было чистенько и уютненько: коврики, мягкие кресла. Воробью понравилось, но он чувствовал себя гостем и не сразу решил, где устроиться. Хорошо бы на люстре, кот не достанет, но свет загорится – станет жарко. Он долго летал по комнате, пока кот устало, с обидой в голосе не сказал:

– Да не буду я тебя есть!

Воробей выбрал бюст Пушкина, в городе на Пушкине не посидишь, там вечно голубями занято. А кот сразу представил себя хозяином, у него даже голова закружилась от желания остаться здесь навсегда.

«Завтра, – решил он, – вцеплюсь когтями в ковер, и пока не пообещают оставить здесь, перетаскивать меня можно будет только вместе с ковром».

Кот ходил кругами, терся об ноги, заглядывал Ляле в глаза. Валяться на диване, драть ковер, висеть на шторах – это он планировал, но не сразу, а где-то через полгода. Сейчас он был сущим ангелом.

Воробей таких планов не строил, он знал: если птица живет в доме, она живет в клетке в прямом смысле этого слова. Чем бы не кормили, а за решеткой плохо. Другое дело – иметь балкон, на который всегда можно прилететь и найти корм. Тот же черствый кусочек хлеба… Одно дело – ты его на помойке нашел, совсем другое, когда его специально для тебя на балкон положили. На балкон воробей очень рассчитывал, его желание было куда скромнее кошачьего, оно не затрагивало жилплощадь.

Ляля включила телевизор. Сначала шел мультик «Том и Джерри», кот был возмущен и попросил убрать это безобразие. По другим каналам шла стрельба и все падали, падали… Наконец нашли передачу о дикой природе, показывали страусов. Это устроило всех, и Ляля ушла на кухню готовить ужин.