Гевин Экстенс - Вселенная против Алекса Вудса

• Название: Вселенная против Алекса Вудса
• Автор: Гевин Экстенс
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-905891-92-2

Это книга о необычном герое, удивительной дружбе и невероятном путешествии. Семнадцатилетнего Алекса Вудса задерживают на британской таможне: в его машине находят пакет с марихуаной и урну с прахом ветерана вьетнамской войны мистера Питерсона… Далее следует чрезвычайно оригинальное, захватывающее повествование о весьма примечательной жизни Алекса и череде странных событий, которые привели к этой ситуации.

---

Секунду спустя дверь сотрясли удары с той стороны — кто-то ломился в сарай. Но дверь не поддавалась: мы с компостом надежно ее держали. В мой адрес полетели самые грязные оскорбления, затем послышался звон разбитого стекла и снова ругань. А потом все стихло.

Я досчитал до ста.

Когда я наконец решился выглянуть наружу, вокруг никого не было. Судя по засыпавшим землю осколкам, в которых отражалось солнце, разрушению подверглась минимум половина теплицы. Позже я узнал, что разбили всего семь стекол, но в тот момент мне было не до подробностей. Теперь, когда опасность миновала и я перестал думать о спасении собственной шкуры, мысли снова закружились в привычном сбивчивом вальсе. Надо успокоиться, сказал я себе, посидеть немного, передохнуть, подождать…

Едва соображая, где я и что со мной, я вернулся в спасительный мрак сарая, опустился на пол возле дальней стены и уронил голову на руки. Мучительно пахло марципаном и креозотом, запах заполнил мозг, предупреждая о приближении приступа. Уйти отсюда я не мог — время было упущено. Оставалось замереть и вспомнить упражнения на концентрацию внимания. Но в голове неслись колесницы в упряжках, влекомые обезумевшими лошадьми. Я старался дышать ровно. Вспоминал последовательность простых чисел. Видел кружение дроздов. И чувствовал себя совершенно обессиленным.

Не знаю, сколько прошло времени. Я очнулся и сразу понял, что вокруг что-то осязаемо изменилось. Сквозь креозотную вонь пробивался свежий воздух, а в дверном проеме маячила фигура. Темный силуэт на фоне закатных лучей.

Это был рослый мужчина, который указывал в мою сторону какой-то длинной металлической палкой, отбрасывавшей холодные блики. У меня перехватило дыхание.

Ружье!

Глава 8 Покаяние

— Не стреляйте! — воскликнул я, быстро подняв руки. — Я эпилептик!

Не знаю, зачем я это добавил. То ли в сумасшедшей надежде объяснить, что произошло, то ли моля о снисхождении.

Ружье продолжало смотреть в мою сторону.

Я почувствовал, как в животе образуется колючая наледь, а на глаза навертываются слезы, из-за которых очертания неминуемой гибели стали расплываться. Затем на темном фоне вспыхнул ярко-оранжевый круг. Я ожидал звука выстрела и удара пули, запаха пороха, как от фейерверка. Но вместо этого услышал только щелчок, а за ним ощутил непонятный запах, немного похожий на запах петрушки. Очень сильный — я даже подумал, что снова приближается аура.

— Ну, — произнес мой палач, — какого черта ты забыл в моем сарае?

Его легкий американский акцент меня почему-то не удивил. Если учесть, что в моем мозгу, охваченном слепым ужасом, мелькали обрывочные картинки, навеянные Голливудом, то не приходится удивляться, что мне казалось вполне логичным умереть от руки ковбоя. Разбираться с чертями тоже было не ко времени.

— Ну? — поторопил голос. — Язык проглотил?

— Я просто зашел отдохнуть, — пискнул я.

Это признание вызвало смех, больше похожий на лай.

— Разгромил теплицу и притомился?

Я не нашелся с ответом. В такие моменты у меня отключается мозг.

— Может, выйдем, поговорим? Или мне заглянуть попозже?

Я прикинул варианты: лучше умереть на свету, чем свернувшись калачиком в темноте сарая. Я попытался встать, но ноги не слушались. Сдавшись, я опять уронил голову на руки.

— Если собираетесь меня убить, — произнес я, — пожалуйста, убейте быстро.

— Ты че, парень? — удивился ковбой и сделал глубокую затяжку; его папироса по-прежнему пахла петрушкой. — Ты че, больной на всю голову?

Я отчаянно закивал.

— А ну, давай-ка, вставай.

Ковбой шагнул в сторону, освобождая мне проход, и опустил ружье, которое оказалось метровой ортопедической тростью с серой пластиковой ручкой.

Меня тут же отпустило. Ноги и руки ожили, и из груди вырвался вздох облегчения, затронувший каждую клеточку моего тела. Поднявшись, я вышел из сарая, готовый узнать, что за наказание меня ждет.

Страх всегда искажает реальность и превращает невинные тени в демонов. Вскоре после того случая я окончательно в этом убедился. При ближайшем рассмотрении мужчина ни капли не напоминал грозного ковбоя, каким я его себе вообразил. Худой и жилистый, с бледным лицом, покрытым седоватой щетиной, и клочковатыми пучками волос вокруг лысой макушки. Он сильно хромал, при ходьбе тяжело опираясь на трость. Я удивился, какой он, оказывается, старый. Молодили его только пронзительные серые глаза и резкий командирский голос.

— Ты не собираешься дунуть сейчас отсюда? — спросил он.

Я помотал головой.

— Точно?

Я кивнул, снова молча. Он ткнул в мою сторону тростью:

— Что-то украл, парень?

Я тупо моргнул, не понимая.

— Что в сумке?

Опустив взгляд, я понял, что все еще прижимаю к груди мамину матерчатую сумку. Язык наконец-то снова обрел способность поворачиваться во рту, и я выпалил:

— Кошачий корм! И журнал. И виноград. Можете проверить, я сам все купил, я не вор.

— Ну конечно. Просто вандал.

Он с усмешкой посмотрел на меня, покачал головой и бросил папироску под ноги, а затем раздавил носком левого ботинка.

— Знаешь, я на своем веку повидал немало идиотских поступков, но этот, пожалуй, бьет все рекорды. Страсть к разрушению редко уживается с логикой, но все-таки…

Он махнул тростью в сторону теплицы, потом в сторону сарая.

— Может, напряжешься и объяснишь?..

— Это не я сделал.

— А кто же, парень?

— Другие ребята.

— Что за другие ребята?

Я нервно сглотнул.

— Ну, просто другие. Они за мной гнались.

— Ясно. Ну и где они?

— Не знаю.

— Исчезли, да?

— Я думаю, пролезли обратно сквозь изгородь.

Мы оба посмотрели на изгородь. Хвойная крепость, как назло, выглядела совершенно неприступной.

— Они, значит, фокусники! — хмыкнул старик. — Ничего себе у тебя друзья.

— Мы не друзья.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Как тебя звать, парень?

— Алекс, — прошептал я.

— Алекс, значит.

— Полностью — Александр.

Он цокнул языком и вздохнул.

— Кто твой отец?

— У меня нет отца.

— Непорочное зачатие? Иди ты!

К счастью, шутку я понял. Он имел в виду, что я появился на свет, как Христос, — не в результате полового сношения, которое в Библии считается ужасным грехом.

— Я не это имел в виду. У меня, конечно, был отец, но мама не знает, кто именно. Зачатие было нормальным, порочным, — объяснил я и, подумав, добавил: — Оно случилось где-то в районе Стоунхенджа.

— С твоей мамой, похоже, не соскучишься.

— Она теперь блюдет целибат.

— Потрясающе, — прокомментировал старик. — Ладно, хорош сотрясать эфир. Как звать твою маму, парень?

— Ровена Вудс.

Он недоуменно моргнул, помолчал, а затем снова издал этот свой смешок, похожий на лай.

— Ядрена кочерыжка! Так ты тот самый парень?

Должен признаться, это была довольно распространенная реакция.

Старик между тем склонил голову набок и с любопытством разглядывал белый шрам на моем правом виске, где не росли волосы. Я терпеливо ждал.

Он вздохнул и снова покачал головой.

— Ладно, где твоя мама? — спросил он. — Дома?

— На работе.

— Хорошо, во сколько она заканчивает?

Я посмотрел на россыпь осколков на грядках и сжал зубы.

Я должен кое-что объяснить.

Было две вещи, о которых маме в ту субботу знать ни в коем случае не полагалось. К сожалению, именно эти две вещи, и только они, могли послужить мне оправданием, тогда как любое другое прозвучало бы неправдоподобно.

Во-первых, я не хотел, чтобы мама узнала, кто меня травит. Пока я молчал, оставалась надежда, что мои мучители отстанут от меня из страха разоблачения. Молчание обеспечивало мне безопасность на ближайшие недели или даже месяцы. Разбитая теплица — это был серьезный козырь. Он позволял мне надеяться, что мои мучители переключатся на какую-нибудь другую жертву.

Во-вторых, я не собирался рассказывать маме про приступ. Я рисковал потерять с трудом обретенную свободу, а узнай мама, что эпилепсия нисколько не отступила, — и все, пиши пропало, меня опять посадят под круглосуточный надзор. Я лишился бы своих суббот и воскресений, а также свободного времени после уроков. Мама не поверит, что приступ был просто эпизодом и бояться нечего, и сделает вывод, что прием лекарств и медитация перестали мне помогать.

Получалось, что факты в свою защиту я раскрыть не мог, а оставшиеся выглядели так: проникновение на частную территорию, разбитая теплица и отсутствие смекалки, позволившей бы мне скрыться с места преступления.

Мама была в отчаянии.

— Лекс, ну как ты мог?!

— Я же говорю, это был не я!

— Разве этому я тебя учила? Разве воспитанные мальчики занимаются бессмысленным вандализмом? Я-то думала, ты растешь вежливым и добрым человеком! И знаешь, что врать нехорошо! И что у тебя есть принципы!..