Арсений Малинский - Линия перемены дат

• Название: Линия перемены дат
• Автор: Арсений Малинский
• Издательство: Приморское книжное издательство
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1957

---

Полковник Горин еще раз перечитал лежавшее перед ним письмо. За короткими, рубленными словно слова команды, фразами встал образ автора письма. «Наверное, одногодок мой. Тоже полковник. Иссеченное ветрами многих сражений простое лицо солдата. Маленькая звезда и несколько строчек орденских колодок на груди кителя — скупая повесть о щедро прожитой жизни. И этот офицер просит меня по-человечески, просто, написать правду о сыне…»

Горин сжал губы, вспомнив надменного мальчишку с капризным ртом, маменькиного баловня. Час назад он сидел вот здесь, напротив полковника. Сидел, развалясь на стуле. Горин вспомнил насмешливые реплики и невыдержанные, необдуманные слова. Речь человека, привыкшего к тому, что широкие плечи отцовской славы надежно прикрывают его жалкую и пустую фигуру… Чей недалекий и шкодливый умишко вбил ему в голову, что он, сын отца-героя, уже сам по себе герой, да такой, которому нипочем уважение общества, честь отцовского мундира, товарищей, корабля, флота? Безопасность границ и честь Родины? Трудно об этом говорить отцу. А надо…

Полковник устал. Бессонная ночь за составлением очередного доклада в Москву. Может быть, поэтому между строчек чужого письма, помимо воли, возникло лицо собственного сына. «Тоже ведь очень мало удается уделять ему внимания. А парень растет. Как-то незаметно школу кончает. Мать не жалуется. Да усмотрит ли она за ним, если есть еще дочери? Матери склонны многое прощать детям…»

Полковник встал и подошел к окну. Это было его излюбленное место в минуты раздумья.

Далеко внизу, под горой, открывалась панорама утреннего города. У бетонных станок порта суетились люди, и над ними плыло легкое облачко пыли. Цемент. На рейде нетерпеливо дымили серьезные темные громады торговых судов, а за ними, почти скрываясь в утренней дымке, вырисовывались против входа в залив серые приземистые контуры боевых кораблей.

Вглядываясь в открывающуюся перед ним жизнь юного города, Горин чувствовал себя часовым, ответственным за все: за разгрузку судов в порту и быстрое бесперебойное строительство новых домов города, за жизнь и здоровье его тружеников, ответственным за счастье и будущее звонкоголосых мальчишек под окном, за боевую учебу матросов и надежную службу вот этих боевых кораблей на рейде. Почему-то припомнились слова безвестного поэта: «Глаза стариков видят очень далёко…» Горин угадывал среди кораблей эсминец «Благородный». На нем служил этот недостойный сын славного отца…

— Нашел! — От этого стало легче на сердце. — Нашел, с чего начать. — Полковник решительно подошел к столу и торопливым, не крупным, но четким почерком начал писать ответ.

«Уважаемый товарищ Петров! Исполняя вашу просьбу, я отвечу на некоторые вопросы, предложенные вами. Скажу откровенно: получив ваше письмо, я усомнился в своей правоте, решил еще раз вызвать вашего сына и поговорить с ним просто так, внеслужебным порядком. Мы пожилые люди. Что греха таить: с высоты прожитых нами лет и нашего опыта мы не всегда правильно оцениваем то, чем руководствуются в своих поступках молодые. Но мы оба работаем с людьми и для людей. Можем ошибиться, хотя и не имеем права этого делать. Итак, я еще раз говорил с вашим сыном. Это был тяжелый разговор. Чего-то, где-то мы недосмотрели с вами, и из нашей солдатской среды вышел он — глубоко испорченный, не признающий ничего, кроме своих желаний, человек. И вот сейчас, перед тем как начать это письмо, я увидел корабль, на котором он начал свою недолгую службу. Пусть это будет тяжело для вас, но как коммунист коммунисту скажу: я порадовался, что на этом корабле его уже нет. Мы, моряки, всегда пограничники. А на границе так важно чувствовать сомкнутый строй и рядом верную руку соседа…»

Полковник не заметил осторожного стука в дверь. Он поднял голову только тогда, когда дежурный следователь, старший лейтенант Феоктистов, уже стоял перед его столом.

— Что случилось?

— Получено сообщение из городской больницы. Нынешней ночью в ноль часов сорок минут автомашина ЗИС-51 ПК-18-18, управляемая водителем Марининым, доставила в больницу рабочего Северной судоверфи Кондакова, бригадмильца. Тело доставили ехавший с водителем экспедитор рыбокомбината и подоспевший к моменту обнаружения Кондакова сержант милиции Волощук. Предварительный диагноз: трещина основания черепа. Удар твердым предметом с неровной плоскостью в затылок. Предположительно — кастетом. Тело Кондакова найдено у обочины дороги, в безлюдном месте за поворотом шоссе, между Промышленным поселком и Северогорском. Водитель утверждает, что он видел в свете фар фигуры двух людей, идущих рядом в сторону Северогорска. Затем машина свернула, и через две-три минуты он заметил на обочине дороги ноги человека.

— Документы и ценности?

— В карманах Кондакова находились: паспорт, комсомольский билет, деньги в сумме шестьсот пятьдесят рублей. На руке часы. По наведенной на верфи справке в этот день выдавали аванс. Кондаков расписался за такую именно сумму…

— Хм. Связи, знакомства?

— Ничего предосудительного. Активный комсомолец, жил в общежитии. Общителен.

— Что он сам говорит?

— До сих пор без сознания.

— Знакомые в городе?

— Не имеет. Точно этот вопрос еще не выяснялся.

Горин задумался.

— А вы как думаете, товарищ Феоктистов? — внимательно посмотрел полковник на следователя. И без того румяное лицо старшего лейтенанта стало пунцовым.

— Я еще не пытался анализировать существо события.

— И зря. Следователь обязан сразу же ставить вопросы, на которые ему все равно придется искать ответы.

— С достаточной степенью вероятности мне уже известны ответы на все вопросы, кроме двух: кто и зачем это сделал? — попытался оправдаться Феоктистов.

— Бросьте. Ничего по существу не известно. Нет ответов как раз на самые сложные вопросы следователя. А вот давайте построим версию-предположение…

— Рабочий поселок… Народ грубоватый и очень разный. Там еще нередки драки. Может быть, драка на почве пьянства или ревности?

— Непохоже. Сразу же надо искать другое, хотя и этого забывать не следует. Ну, подумайте, старший лейтенант. Какая нужда была идти людям в такую погоду, в такую даль, к городу, ночью, чтобы подраться? Если бы это было нужно — будьте уверены, подрались бы где-либо поближе к жилью, за углом. К тому же Кондаков, как вы доложили, бригадмилец. Кстати, он был трезв?

— Этого я еще не выяснил.

— Вот это никуда не годится. Пусть это будет в последний раз. Впредь без выяснения таких важных деталей, а выяснить их труда не составляет, прошу дел мне не докладывать. — Голос полковника зазвучал жестко. — Кстати, вы упустили доложить еще одно. Каково состояние здоровья бригадмильца по оценке врачей? Не знаете? Поймите, старший лейтенант, ведь это наш советский человек. Может быть, он герой… Ну, да это не имеет значения. Ведь жизнь молодого человека, может быть, таких лет, как вы, под угрозой. А вас это не интересует. Второй момент, чисто профессиональный: как скоро можно будет с ним разговаривать? Тоже не знаете… Тогда лично вам поручается поддерживать связь с отделением милиции, выяснить все детали о личности пострадавшего и доложить мне свое мнение. Я считаю, что здесь может оказаться не простая уголовщина. Возьмите себе за правило помнить, что обычная уголовщина, к которой мы относимся без должного внимания, нередко прячет за собой тяжелые государственные преступления. Факт обнаружения тела у обочины шоссе может означать торопливость преступника и его расчет на безнаказанность. Скорее всего у него есть логово, в котором он сейчас и укрылся.

Когда за молодым следователем закрылась дверь, Горин придвинул к себе настольный календарь и вывел на сегодняшнем листке фамилию «Кондаков». Сильно потер ладонями виски. «Кондаков… Каков он, этот парень? Конечно, он не похож на этого наглеца, отцу которого я так и не дописал письмо. Молодежь…»

Да, молодежь. Как много молодых здесь, в молодом нашем краю у Великого океана. Большинство населения. И какие они разные. Молодежь везде: в зверосовхозах и на торговых судах, в колхозах и на лесопильных заводах, на верфях, на стройках, на логгерах и боевых кораблях. Горячая, отзывчивая, чуткая. Беспокойная и иногда легкомысленная молодежь.

«За судьбу молодых мы в ответе», — думает широкоплечий, пожилой полковник с седыми висками и высоким залысым лбом.

«Кондаков», — прочел еще раз Горин про себя.

И можешь быть уверен, молодой котельщик с Северной судоверфи Кузьма Кондаков, твое имя уже не затеряется в широкой и цепкой памяти Горина. Будь спокоен: сколько бы это ни потребовало усилий и времени, все равно — человек, ранивший тебя, будет схвачен и обезврежен. Таков приказ государства. Наказание за преступление должно быть и всегда бывает неотвратимым…