Владимир Васильев - Тень улитки

• Название: Тень улитки
• Автор: Владимир Васильев
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Ну-ка, освободите одну руку сладчайшей Алевтине! - приказал он телохранителю. - Правую, идиот, куда идешь к левой? - и положил лист перед Алевтиной.

Она смахнула лист и ручку на пол.

- Идите вы!.. Не будет вам протокола! Трахают, да еще расписывайся им!.. Совсем оборзели.

- Зря ты так, Аллочка, - продолжал улыбаться Домарощинер, - должна понимать, что теперь все будет по-нашему... Вот как Туз Селиванович скажет, так и будет... Что скажете, Туз Селиванович?

Расслабленно улыбающийся Тузик, откинувшийся на стуле, повел рукой в сторону Переца.

- На стол его!

Бритоголовые подскочили к директорскому креслу, где скорчилось онемевшее тело Переца, которого он уже не чувствовал. Восстанавливающееся кровообращение пронзило его плоть тысячами иголок. Он замычал от боли. В глазах потемнело. Он и не заметил, как его подхватили за руки-за ноги и водрузили на его рабочий стол. Прямо на его планы, проекты, приказы... И привязали эти бессильные, пронзенные невидимыми иглами руки-ноги к столу. Мастера!..

- Штаны спустите! - дал дополнительное распоряжение Тузик. - И ремень из брюк вытащите.

Что и было мгновенно исполнено.

- Выпороть! - зевнув, приказал Тузик. - Его собственным ремнем, чтоб впредь не пришло в думалку папочку ослушаться.

И ремень засвистел в воздухе: - И-и-шмяк! Об тело. - И-и шмяк!

Перец только мычал и вздрагивал.

- Вот видите, Алевтина, - увещевал ее Домарощинер, - что бывшему вашему муженьку претерпевать из-за вашего упрямства приходится... Распишитесь, и отпустим мы его на все четыре... Не нужен он больше здесь никому... Ни нам, ни вам...

"А и правда, не нужен,"- вдруг поняла Алевтина и даже не удивилась. Только немного грустно стало, но совсем немного. Что-то такое происходило в ее организме, от чего почти все ей стало безразлично. Какое-то время она непонимающе смотрела на ремень, стегающий Переца, на красные, местами окровавленные полосы на его спине и ягодицах... Потом ей стало жалко этого никчемного мужичка, не способного защитить ни себя, ни ее, которого порят, как нашкодившего пацана... А еще сегодня утром она хотела от него ребенка и, кажется, любила... Наверное, ей это приснилось... И все равно - плохо, что его избивают.

- Остановитесь! - крикнула она. - Эй ты, Клашка-Какашка, давай сюда свою вонючую бумажку!

Тузик поднял вверх руку. Ремень остановился на взлете и медленно опустился.

- Клашка-Какашка, - хихикнул Тузик. - Годится! Запомним... Слышь, Клашка-Какашка, дай ей протокол свой... Подтереться... Гы-ы-ы...

Домарощинер подсунул ей лист с авторучкой и прошипел:

- Ты еще пожалеешь, шлюшечка-потрахушечка!.. Зря ты так, зря - ведь нам еще долго и плодотворно работать вместе...

- Пшел вон! - подписала она протокол и брезгливо отодвинула его от себя. - Ну что, долго я еще тут раком торчать буду?! - гневно вопросила она, и в голосе ее зазвенел начальственный металл.

Домарощинер даже отшатнулся.

-Отлично, Алевтина, - похвалил Тузик, - хорошей соратницей будешь, хозяюшка! Освободить!

Ее мигом освободили от наручников, но оказалось, что разогнуться она сразу не могла. Поработала всем телом, разминаясь, на что Тузик возопил, смеясь:

- Не вводи во искушение, Алевтина!.. Ну, баба!..

Упираясь руками в стол, она медленно выпрямилась и сделала несколько неуверенных шагов к туалетной комнате, примыкавшей к кабинету. Следуя мановению руки Тузика, один из телохранителей подскочил и предупредительно поддержал ее под локоток. Она посмотрела на него, отрицательно покачала головой и отняла руку.

- Выдай ей одежку! - распорядился Тузик.

Домарощинер извлек из бездонного, видимо, кейса небольшой полиэтиленовый пакет с чем-то тряпичным и поднес Алевтине.

Она, не глядя, взяла и закрыла за собой дверь в туалетную комнату. Прикрыла, переведя дух, глаза, и вдруг привиделась ей тузикова сперма внутри нее в виде кишашего комка белых червей с физиономиями маленьких тузиков, и она еле добежала до унитаза. Ее рвало долго и жестоко, и вместе с содержимым желудка и кишечника из нее исходило прошлое и несбывшееся будущее.

Потом она долго и тщательно подмывалась и стояла под душем. В результате оказалась вычищенной до пустоты.

Тем временем Тузик разбирался с Перецом.

- Итак, нужна твоя подпись, яйцеголовый, - рассуждал он, - но вряд ли сейчас ты сможешь ее накарябать своими дрожащими ручонками... А ждать, когда они перестанут у тебя дрожать, мне лень. Надоел ты мне, поэтому поступим проще.

Он размахнулся и ткнул Перецу кулаком в нос. Перец только хрюкнул и зажмурился. Из носа потекла кровь. У него с детства был слабый нос.

- Отвяжите его, - приказал Тузик. - Отлично... Теперь, Клавдий, возьми его палец...

- Какой?

- Да какой хочешь, дурья башка! Ткни им в его сопливый нос и приложи палец вместо подписи... Сойдет за неграмотного!... Гы-ы... А он и есть неграмотный при нашем-то Порядке... дундук-сундук... Такого не переучишь...

- Гениально! - оценил Домарощинер и быстро-ловко выполнил приказ и убрал протокол в кейс.

- Поздравляю со вступлением во владение! - поклонился Клавдий-Октавиан. - Да не будет ему конца и препятствий!

-Концы - обломаем, препятствия - перешагнем, заверил Тузик. - Вот родит мне Алевтина наследника - и династию образуем: Туз Первый, Туз Второй и так далее, - размечтался он.

- Так и будет! Так и будет! Туз Селиванович Первый! - пообещал Домарощинер, чуть прищурив глаза.

- Выкиньте эту падаль! - приказал Тузик, поведя головой на Переца. На улицу! И чтобы пинком под зад! - загоготал он.

Телохранители отработанно подхватили Переца за руки-за ноги и вынесли из кабинета.

В это время из туалетной комнаты вышла Алевтина в шикарном вечернем платье с низким декольте, в котором сверкало бриллиантовое колье.

Тузик с Домарощинером обалдели: только что эту женщину трахали и топтали ногами - и вдруг выходит этакая красавица.

- Птица-Феникс! Королева! - прохрипел Клавдий-Октавиан.

- У короля и должна быть королева! - довольно кивнул Туз I-й и встал, протягивая руку Алевтине.

Она благосклонно ее приняла, и они двинулись к выходу.

- Клавдий! Обеспечить торжественный ужин! - распорядился новый хозяин.

А Перец на четвереньках с трудом выбрался из лужи перед крыльцом и непослушными руками пытался натянуть штаны на голый окровавленный зад.

"И что я за мужик, - думал он, - если всякая мразь убивает и насилует моих женщин?! Что я за мужик?!.. Да не мужик я вовсе..."

И он, пошатываясь, поковылял в сумерки мимо лимузина и автобуса.

Бритоголовые черны молодцы даже не посмотрели в его сторону. На улицах было пусто. Когда он проходил мимо жилых домов, захлопывались даже форточки.

"А еще сегодня утром... - мелькнуло у него в голове. Потом он вдруг вспомнил: - Рита! Надо предупредить Риту! Тузик не оставит ее в покое!.."

Ясно, что в таком состоянии он сам не дойдет до биостанции. Но до утра он должен там оказаться! Должен опередить Тузика с его палачами! Что же делать? На людей нет никакой надежды... Если нет надежды на людей, надо надеяться на нелюдей... Элементарно... А где здесь нелюди? На складе техники, где он ночевал когда-то в прошлой, даже в позапрошлой жизни, и куда заглядывал сегодня утром с верой в жизнь завтрашнюю.

Каждый шаг отдавался болью. Брюки без ремня норовили сползти, приходилось их все время подтягивать вверх. Кроме того, грязь из лужи на них немного подсохла, и они стали тяжелыми и жесткими, наждаком проходя по израненной коже.

Перец понимал, что на самом деле сейчас тепло, иначе бы одежда и волосы не высохли так быстро, но почему-то его бил озноб.

Поселок погрузился во тьму, хотя было еще не поздно. Никто не зажигал света. Видимо, так и сидели в темноте, забившись в угол. Только окна столовой сверкали. Оттуда доносилась музыка.

"Новые хозяева гуляют," - понял Перец. Что ж, пока они гуляют и отдыхают, он должен добраться до Риты. И дело не только в том, что она, друг - это само собой, но она еще и часть Леса. Это важней. Надо предупредить Лес. Почему важней, Перец не знал. Просто, чувствовал, что так честно, справедливо... По-мужски, наконец. Хотя мужик он никудышный.

Перец подошел к складу техники, еле держась на ногах. Почему-то он всегда приходит сюда, вылезая из грязи... Это становится традицией... Правда, сегодня утром... Но исключение только подтверждает... Непонятно, почему.

"Нет, - решил Перец, - больше я не пойду туда грязный! Дурные традиции надо ломать. Машины любят чистоту. Их надо уважать. Себя тоже. Хотя не за что..."

При свете луны он отыскал водопроводную колонку, открутил кран и сел под струю. Прямо, как был - в одежде. Документы он хранил теперь в двойном непромокаемом пакете в застегнутом непромокаемом внутреннем кармане пиджака, поэтому за них не боялся. На самом деле, он про них и не вспомнил. Грязная вода стекала с головы по лицу и шее на костюм и когда-то белую рубашку, а Перец сидел, закрыв глаза и отключившись. Ему просто необходимо было на какое-то время отключиться: ни о чем не думать, ничего не чувствовать. Но ничего из этого не вышло. Грязная вода стала разъедать раны. Тогда Перец вылез из-под крана, разделся и снова залез под кран голышом.