Евгений Касимов - Назовите меня Христофором

• Название: Назовите меня Христофором
• Автор: Евгений Касимов
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-67591-3

Герой книги Евгения Касимова Христофор, едва не став жертвой аборта, рождается и получает редкое имя в честь деда и, само собой, — древнего святого. Но жить Христофору предстоит до ужаса обыкновенно — в поселке Розы Люксембург, среди угрюмых женщин в телогрейках и мужчин советского кроя. А на дворе между тем — восьмидесятые, гремит Олимпиада, и страна, танцуя, движется к пропасти…

---

Денисову мэр тоже почему-то не нравился. Наверно, потому, что тот находился в другом лагере, так сказать, принадлежал к другому клану. Ведь если есть в городе какие-нибудь Капулетти, то непременно должны быть и свои Монтекки. И он мэра не жалел: писал о нем хлестко и смешно, что напрочь выводило из себя городского начальника. Чего стоило одно только предложение Денисова поставить на главной площади памятник мэру. Нет, не вот конкретно нынешнему мэру, а вообще мэру. А голову сделать съемную. Пришел новый градоначальник — навинтили новую голову. А старую торжественно подарили отбывшему честно свой срок — пусть, дескать, в своем саду поставит. На память о славных днях. Мэр тогда рассердился не на шутку и пообещал самому Денисову оторвать башку, что, впрочем, ничуть главного редактора не испугало, но самомнения явно прибавило. Савлов веселился, обещал прибавить Денисову жалованья. И воодушевленный Петр Степанович продолжал писать в газету уж и вовсе что-то несусветное — то про войну гвельфов и гибеллинов в городе, а то очерк из жизни глистов, недвусмысленно грызя ноготь в сторону городских чиновников. Он вдруг понял, что всевластные начальники не боятся никого и ничего, кроме смеха и обвинения в отсутствии вкуса. И веселил всю округу, и веселился сам, сочиняя очередной скетч. Но, справедливости ради надо признать, что некоторые незамысловатые историйки были написаны все-таки по делу и уж вовсе не напоминали о глуповатом Задорнове или елейно-ядовитом Шендеровиче, а отсылали скорее к прямолинейному и высокомерному Невзорову. И это еще больше раздражало мэра, который не только мог оценить уровень информированности писаки, но и цену сатире и юмору знал. Даже как-то признался на пресс-конференции, что его любимая книга — «Золотой теленок». Денисов немедленно зло пошутил, что непонятно только, кто любимый герой у мэра — прохиндей Бендер или жулик Корейко.

Потом Савлов с мэром задружился (ну, не задружился, конечно, а примирился, что ли, потому что выплыл у него из всей этой кутерьмы какой-то выгодный то ли строительный бизнес, то ли земельный, и Денисов еще тогда горько подумал: пауки договорились), и мэра тоже стало нельзя. Потом нельзя стало много кого и много чего, а потом и газету закрыли, ссылаясь на кризис. И подумал Денисов убито: чума на оба ваших дома! Но удалось-таки уговорить шефа раскошелиться еще на один номер, в котором Петр Степанович решил опубликовать программу, с которой он шел на новые выборы, и, естественно, отчет о проделанной работе, богато иллюстрированный фотографиями.

Денисов раздавил в пепельнице сигарету, шуганул наглых кошек и, допив одним глотком кофе, пошел одеваться. О, в этом деле нужно было быть тщательным и осторожным. Петр Степанович еще в прошлые выборы поразился тому, как его основная соперница (действующий депутат, между прочим) совершенно беззаботно приехала на встречу с ветеранами в серебристом «Вольво», вышла в распахнутой шубе из невиданного пушистого зверя и в окружении предупредительных шестерок стала рассказывать о том, что она сделала уже и что еще сделает для жителей района. Замороченные бедностью пенсионеры оловянными глазами смотрели на переливчатый мех, и этот взгляд не укрылся от проницательного Денисова, подъехавшего в редакционной разбитой «Волге» и решительно вошедшего в круг тяжело молчавших людей. Он ненавязчиво продемонстрировал свою простецкую одежу, задал небрежно вопрос сопернице о недавно появившейся у нее пятикомнатной квартире на Синих Камнях и намекнул, что ему известно, сколько денег дала администрация города на выборы каждому лояльному депутату. Сумма была обозначена не в долларах, как принято на всех выборах, а в рублях — и потому выглядела совершенно фантастической. Соперница быстро слиняла, а Денисов, перехватив внимание пенсионеров, долго и обстоятельно рассказывал, как жируют нынешние депутаты. А что вы-то нам обещаете? Пенсионеры спрашивали с какой-то затаенной усмешкой. И тут Денисов совершенно серьезно сказал им: «Я обещаю вам… — Он сделал значительную паузу и вдруг бухнул: — Что вы будете жить еще хуже!» Все просто окаменели, а Петр Степанович закончил веско: «Если не поменяете городскую власть!» И все разошлись в задумчивости.

Он тогда тщательно перебрал свой гардероб и решительно отринул дубленку — хоть и старую, но все-таки выглядевшую вполне сносно, а в темноте — даже шикарно. Выбрал Денисов из небогатого своего гардероба зеленые вельветовые штаны, серый свитер-самовяз, серенькую лыжную шапочку и драповое старенькое полупальто, которое он весело называл полупердончик. Сильно поношенные ботинки на тонкой подошве выбирать не пришлось — они были у Денисова единственные. Полупальто когда-то принадлежало мужу его сестры, жившей в Челябинске, а привезла его сердобольная мама, которая объяснила, что Вове оно уже маленькое, а ей самой оно большое, а вот Петеньке будет в самый раз. Так оно и висело в кладовке Денисова, ни разу им не надеванное. И вот пригодилось. Мерз Денисов отчаянно, но, как оказалось, страдания его не пропали зря, чему он получил в дальнейшем несомненное подтверждение.

Однажды в приемную пришла изможденная женщина, принесла заявление на оказание материальной помощи в силу невозможности дальнейшего существования. Пенсия у нее была три тысячи рублей. На руках сын-инвалид. Сын болел булимией, и эта страшная болезнь буквально съедала все деньги. А хватало-то их только на хлеб, молоко, постное масло да муку. Из муки они с сыном варили болтушку и заправляли ее подсолнечным маслом. Иногда баловали себя вареной картошкой с квашеной капустой. Вот и вся еда. Женщина плакала и жаловалась. Он уже килограммов триста весит! Уже встать с кровати не может! А пенсию по инвалидности оформить невозможно, потому что надо его для этого куда-то везти. А врачи такие сволочи! Раз пришли, пожали плечами и говорят, надо отправлять на обследование. А как его везти-то?! Он в дверь не проходит. А как он жрет! Как жрет! Женщина разрыдалась, Денисов стал ее успокаивать, и они разговорились. Женщина была простодушна и доверчива. Она рассказала, как встречала его, тогда еще кандидата в депутаты, на продувных заснеженных улицах и жалела сильно, потому что видела его худые ботинки, нелепое бедное полупальтишко и побелевшее от холода лицо. И почуяла в нем своего. Поэтому и проголосовала за него. И Денисов расчувствовался, достал из штанов несколько синих бумажек и тихонько сунул их несчастной женщине. Деньги эти были из его зарплаты. Он даже немножко погордился собой, но почему-то было мучительно стыдно.

Очень многие думали и продолжают думать, что депутатам выдают какие-то неслыханные деньги, которые образуют какой-то неведомый депутатский фонд, из которого эти деньги хорошие депутаты распределяют среди нуждающихся, а плохие депутаты, разумеется, эти денежки прикарманивают. Денисов много раз объяснял людям, что никакого депутатского фонда не существует, но видел только недоверчивые лица и обиду.

В общем, за отсутствием денег Денисов решил не только использовать старые имиджевые фотографии, которые остались от прошлого похода в депутаты, но и одеться как в прошлый раз, хотя у него уже были и бобровая шапка, и модный клетчатый шарф, и меховая итальянская куртка, пошитая в Турции. И даже дорогие теплые перчатки. Однако он выбрал простенькие варежки. И это уже была военная хитрость. А на войне как на войне. Было, конечно, от всей этой суеты немного гадко, но утешала мысль, что хитрость направлена против гнусных конкурентов, а не против народа.

Разложив одежду на диване, Денисов с минутку оценивал прикид и все-таки решил умыться. Он пошел в ванную, пустил горячую воду и недоверчиво и долго глядел на тугую желтую струю. Запахло сероводородом. Нет, это невозможно, угрюмо подумал Денисов, сейчас стошнит. Выключил горячую и пустил холодную. Вода была чистая, но сильно пахла хлоркой. Денисов зажмурился, поплескал ледяной водой в лицо, наскоро почистил зубы. Полоща рот, он сдерживал неудержимые позывы к тошноте. Наконец, перестав бороться с приступами, он склонился над раковиной. И его рвануло. Густые коричневые куски кофейной гущи ударились о фаянс и разлетелись брызгами. Г-гадание н-на кофейной гуще, через силу усмехнулся Денисов и, с отвращением смыв всю эту мурцефаль, уткнулся в несвежее ветхое полотенце. Из мутного зеркала на него смотрело измученное небритое лицо пожилого человека. Кажется, я его уже где-то видел, подумал Денисов. Но очень давно. Тучен и страдает одышкой, вздохнул Петр Степанович и потрюхал на кухню принять ежедневную таблетку диротона от давления — в пятьдесят пять это уже стало необходимостью, так же, как и очки для чтения. Потом полистал блокнот с сегодняшним расписанием и стал одеваться.