Константин Анисимов - В поисках Олеговой Руси

• Название: В поисках Олеговой Руси
• Автор: Константин Анисимов
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4438-0471-2

Начальная история Руси полна загадок, на которые до сих пор нет ответов. Существовал ли легендарный Рюрик, и был ли Игорь Старый его сыном? И кто тогда был знаменитый Вещий Олег, победитель хазар и болгар? Откуда на самом деле пришли русы в Поднепровье – с севера или с юга? И можно ли ставить между ними и варягами знак равенства? Как и кем создавалась Русская держава?

Автор считает, что ответы на эти вопросы, как и истоки современного русского государства надо искать во времена Вещего Олега и его приемников – киевских князей Игоря и Святослава.

---

Тут всплывает еще одна летописная загадка – летописец упорно не хочет относить варягов к числу славянских племен, хотя его же собственные сведения говорят об обратном:

1. Географический очерк границ этнических варягов указывает на то, что под именем на Руси знали вагров– ободритов.

2. Потомками варягов считали себя вполне славяноговорящие жители Новгорода, Ростова, Мурома, Белоозера, Изборска-Пскова и похоже, что даже Полоцка: «И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, – на Белоозере, а третий, Трувор, – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же – те люди от варяжского рода, а прежде были словене. Через два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик, и стал раздавать мужам своим города – тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро. Варяги в этих городах – находники, а коренное население в Новгороде – словене, в Полоцке – кривичи, в Ростове – меря, в Белоозере – весь, в Муроме – мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик».

3. Наконец, археология и антропология подтверждает, что эти территории были колонизированы балтийскими славянами, бегущими от натиска Германской империи!

Тем не менее, хотя варяги-ободриты часто упоминаются и занимают важное место в летописном этнографическом Введении, о них, как и о этнических русах, нет ни слова в Сказании о расселении славян, в котором упоминаются, к примеру, соседи ободритов – сербы, лютичи и поморяне! Сказание в разных местах называет ВСЕ крупные славянские народности, кроме ободритов и русов. Из этого вытекает только один вывод – летописец не считал эти народы славянами!

Относительно русов этот вывод во многом оправдан (норманисты, не торопитесь аплодировать!) и подтверждается многими другими источниками, которые резко различают русов и славян, хотя есть и обратные свидетельства, главное из которых – сообщение ибн-Хордадбега. Скорее всего, русы были очень близким славянам племенем (русы и славяне поклонялись одним и тем же богам!), но все же осознававшим свое отличие и не спешившим смешиваться с окрестными славянами, как и с германцами (примеры из истории дунайских ругов). Весьма важными являются сообщения о том, что русы пользовались помимо славянского языка еще и собственным РУСЬСКИМ (Герард Меркатор, возможно, называет его «виндальским») языком, от которого сохранилось, к сожалению только около десятка слов (большая часть из них – исковерканные греческой передачей названия днепровских порогов, которые Константин Багрянородный приводит на славянском и русском языке, причем названия, принятые императором за русские, могут быть и на языке информатора (предлагается масса переводов со скандинавского, осетинского, венгерского, литовского и даже еврейского языков!), как, к примеру, славянские вполне могут оказаться болгарскими) и несколько десятков личных имен. Равно и «виндальский» язык Меркатора может оказаться собственно языком балтийских славян (вандалов в книжной немецко-латинской традиции), а «словенский», к примеру, – языком самих русов-руян. Но чем оправдать такую дискриминацию по отношению к ободритам? При этом для германцев земли ободритов (летописных варягов!), велетов-лютичей, поморян и лужицких сербов – это Славянская земля по преимуществу, а арабы именуют варягов – варанк «славяне славян» (саклаб ас-сакалиба)!

Можно предположить, что все дело в том, что в племенной союз ободритов входили также потомки неславянского вандальского племени варинов[11], от которых, собственно, и получили свое имя вагры-варяги-варанги. Варины эти то ли кельтского (в Галлии известно племя морины, а в кельтских языках «м» часто переходит в «в»), то ли «североиллирийского» происхождения (немецкие лингвисты обнаружили в Восточной Германии слой топонимов иллирийского или близкого к нему происхождения), то ли собственно германского (свод законов, утвержденный для ютландских англов и варинов Карлом Великим назывался «Правда англов и вэринов, или тюрингов», то есть германцы тюринги и варины были ветвями одного народа, кроме того вандалы в современных им источниках всегда относятся к числу германоговорящих народов). В общем, путаницы с ними не меньше, чем с ругами-русами. Но если неславянское происхождение русов подчеркивается и многими зарубежными источниками, то ободриты и вагры-варины в том числе в германских и скандинавских источниках всегда славяне, всегда венды, более того – славяне и венды по преимуществу! Антропология свидетельствует, что именно ободриты сохранили в наибольшей чистоте расовый тип праславян-венедов, а археология – что ободриты, как и поморяне и ряд племен северной Польши, в том числе собственно поляне и мазовшане, упоминаемые ПВЛ, были носителями венедской суково-дзедзицкой культуры, то есть у ободритов намного больше прав называться «ляхами», чем у их врагов велетов, не принадлежащих к этой группе племен! Так что дело тут в чем-то ином…

Я полагаю, что все та же грекофилия заставила летописца исключить ободритов из числа славянских племен, только тут связь была обратной:

1. летописец был знаком с новгородским преданием о призвании варягов, которое попало в Начальную летопись, и с греческими хрониками, которые утверждали, что «росы от рода франков»;

2. с XI века на Руси было принято по византийской моде называть славянских и скандинавских наемников с Балтики «варягами», в результате чего варягами стали шведы, норвежцы, готы, датчане и балтийская русь – руяне;

3. опираясь на эти тезисы, в своем стремлении отделить этнических русов от полян-руси в глазах греков, в первую очередь, он объявил русов не славянским, а варяжским племенем, но тем самым отказал в славянстве и самим варягам-ободритам!

В годы становления исторической науки сменившая грекофилию германофилия, или скорее германомания (в общем-то, свойственная уже Ивану Грозному!), позволила норманистам объявить русов скандинавами. То же, что сегодня мешает норманистам отказаться от их «научной объективности» и встать на истинно научный путь, полагаю, можно назвать русофобией.

Часть II Олег Вещий

Знакомство с героем

Теперь, когда у нас появилось некоторое представление о том источнике, из которого нам предстоит черпать информацию, пришло время познакомиться с самим главным героем, вокруг имени которого и будет строиться наше исследование. Итак, Олег Вещий!

На Руси XII века, когда писались в основном дошедшие до нас летописи, о нем, видимо, мало что знали и помнили. Это видно по тому, как разные летописцы относились к нашему герою. К примеру, составитель Новгородской Первой летописи младшего извода, точнее, ее протографа, который в свою очередь восходил к Древнейшему Киевскому своду по выводам Шахматова, видел в Олеге Вещем лишь воеводу Игоря Старого, такого же, каким был потом Свенгельд. На близкую к этой традиции летопись опирался и Ян Длугош. В его известиях о Руси вовсе нет имени Олега, ни в роли князя, ни в роли воеводы. Совсем иная картина предстает в классической Повести Временных лет. Здесь Олег – первый русский князь в Киеве, он создатель Киевской Руси и победитель хазар (впрочем, в дошедших до нас редакциях и списках ПВЛ на хазарской войне вовсе не заострено внимание). Он воспитатель и предшественник Игоря, он полностью распоряжается жизнью первого Рюриковича и даже жену ему приводит – знаменитую и любимую летописцем Ольгу – именно он. Он, наконец, совершает единственный по версии ПВЛ успешный поход на Царьград (поход Аскольда и Дира, вслед за Амартолом, объявлен в летописи неудачным)!

Исследователями русского летописания высказывалась мысль, что в основе летописного рассказа об Олеге Вещем лежало некое эпическое сказание, повествующее о захвате Смоленска, Любеча и Киева, о походе Олега на Царьград, о его смерти и, быть может, о военных столкновениях с древлянами, радимичами, северянами, хазарами, уличами и тиверцами. Если это так, то неясно, кем в нем был представлен Олег – князем или же воеводой Игоря. Во всяком случае, в Начальном своде, который лег в основу НПЛ мл. извода, Олег был представлен именно как воевода, который по приказу Игоря совершает НЕУДАЧНЫЙ поход на Царьград:

«В лЂто 6428 [920]. Посла князь Игорь /л.30об./на ГрЂкы вои Русь скыдеи 10 тысящь. И приплыша ко Цесарюграду, и многа зла створиша Русь: Суд бо весъ пожгоша огнемъ; а ихъ же имше плЂнникы, овЂх растинаху, иныя же къ землЂ посЂкаху, другыя же поставляюще, стрЂлами стрЂляху; елико же ратнии творят, изъломяще опакыруцЂ и связающе, гвозды желЂзны посрЂде главъ вбивающе; и многыи церкви огневи предаша. Въ время же то царствующю во градЂ Роману, и абие посла Романъ цесарь патрикыя Феофана съ вои на Русь, и огненымъ строемъ пожьже корабля рускыя. И възратишася Русь въ своя. Том же лЂтЂ препочиша и другое, на третьее идоша.