Кристен Каллихен - Френдзона

• Название: Френдзона
• Автор: Кристен Каллихен
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 0101

---

- Хочешь знать худшую часть этой истории? - спрашивает он спустя мгновение.

- А было еще что-то?

- Наши форменные брюки были белого цвета.

- Боже, - я обнимаю его узкую талию. - Кексик.

- Они прозвали меня тогда Пятном, - он резко и быстро фыркает. - Некоторые из тех уебков все еще называют меня так, когда я приезжаю домой.

- Уебки, - соглашаюсь я пылко.

Он мельком смотрит на меня, и в уголках его глаз образуются морщинки.

- Я было подумал, что ты тоже станешь меня так называть.

Я прижимаю усмехающиеся губы к его груди.

- Да как я могу?

- Ну да, если ты хочешь выжить, то не посмеешь, - говорит он мрачно.

- Знаешь, я чувствую себя сейчас так, словно мои шансы на выживание и так мизерны.

Мгновенно его тело замирает, и объятия вокруг моей талии становятся увереннее.

- Не говорит так, Мак. Даже в шутку.

И затем я вспоминаю о его матери. От ужаса мое сердце пропускает удар, и я прижимаюсь к Грею еще сильнее.

- Ты прав, это была глупая шутка.

Его губы касаются моей макушки. Это не поцелуй, скорее больше похоже на то, что он вдыхает мой запах.

- Это была тупая история. Мне следует рассказать другую. Какую-то милую, чтобы усыпила тебя.

Трепет разрастается в моей груди, и я напряженно сглатываю.

- Это было бы идеально, - он идеален. И я так благодарна, что он здесь со мной, что устраиваюсь поудобнее, желая приклеиться к нему и никогда не отлипать. - Я люблю тебя, Грей.

Это вырывается без предупреждения, слова повисают в неловком молчании. Грудь Грея вздымается от глубокого вдоха, и моя кожа покрывается мурашками от стыда. Я приказываю себе не напрягаться, не делать свою ошибку еще хуже.

Но затем он выдыхает и прикладывает подбородок к моей макушке.

- Я тоже люблю тебя, Айви.

Свет в его голосе и легкость, с которой он произносит это, свидетельствует о том, что мы говорим о дружеской любви.

В тишине его рука скользит по моему бедру, неспешная ласка, чтобы подарить мне ощущение комфорта. Внезапно я чувствую дикую усталость, такую, что не могу держать глаза открытыми. И пока засыпаю, размышляю над тем, как мне повезло, что Грей не воспринял мои слова иначе. И я игнорирую ту маленькую часть меня самой, которая сожалеет об этом.

Глава 14

Я болею уже несколько дней. Фи и папа держатся от меня подальше. Фи из-за того, что только переболела кишечным гриппом, и я не хочу от нее заразиться, папа - из-за того, что в последние годы стал чрезмерно мнительным. Одно упоминание болезни вызывает у него желание бежать куда подальше.

Но у меня есть Грей, и он оставляет меня лишь ради занятий и тренировок. А после этого снова возвращается. Он готовил для меня, взбивал подушку, уговаривал выпить сок, словно я хорошенькая маленькая Мак, и кормил меня антибиотиками, когда выяснилось, что у меня бронхит.

А каждую ночь Грей спал рядом со мной, обнимая меня и прижимаясь к моей спине, растирая ее, когда мне было совсем худо, и отвратительный кашель не давал мне покоя. Следуя некой негласной договоренности, мы оба не упоминаем о сексе по телефону и том, что совместный сон каждую ночь может быть немного выходит за границы дружбы. Но мне так нравится, что Грей рядом, да и он, кажется, не хочет оставлять меня.

Однако сейчас, лежа в кровати, пока утренний свет подкрадывается к моей подушке, я знаю, что в порядке. Ничего не болит. Нет никакого кашля. Я бросаю взгляд на закрытую дверь спальни. С другой стороны слышатся звуки возьни Грея на кухне. Он закармливает меня бесчисленным количеством гранулированной овсянки с черничным соусом в качестве "вспомогательного для выздоровления средства".

У нас с овсянкой установились особые отношения. Обычно, каждый раз, как я пытаюсь ее приготовить, это сучка восстает против меня и превращается в несъедобную бурду. Но овсянка Грея - совсем другое дело. Это самая замечательная овсянка на всем белом свете. Каждое зернышко овса надеется, что в один день оно станет чем-то чертовски вкусным и питательным - слова Грея, не мои.

Правда в том, что мне стало лучше еще прошлой ночью. Думаю, Грей знал это тоже. Но мы оба проигнорировали сей факт. Он переспорил меня, отнес на диван и завернул в одеяло. А когда мы переместились в постель, возник какой-то момент молчания, наши тела напряглись в холодном и темном пространстве комнаты, а затем он притянул меня ближе, в своей персональной манере - собственнически, но все еще нежно.

- Попытайся немного поспать, - пробормотал он хрипло. Я не была уверена, говорил он со мной или с самим собой.

И я притворилась, что все еще больная, разбитая женщина, которая так сильно нуждается в чей-то заботе, а не обманщица, которая просто наслаждается ощущением твердого тела, прижатого к ее, не нуждающаяся девочка, желающая свернуться клубочком в его объятиях и скользить ладонями по его прекрасным, крепким мышцам. В общем, притворялась я по полной.

Но как я могла воспользоваться его заботой? Я никогда не удерживала Грея, не липла к нему, как банный лист. Что само по себе несправедливо. Грей - хороший человек. И чем больше я узнаю его, тем лучше понимаю, что он старается сделать всех вокруг счастливыми. Но исходя из моего небольшого опыта, большинство людей не очень-то любят возиться с больными. Я думаю о его маме, которая умерла от рака. Мое сердце болит, когда представляю юного Грея, заботящегося об умирающей матери. Он редко говорит о ней или чем-то глубоком.

Вздыхая, я сажусь, и моя голова не идет кругом. Ага. Уже лучше.

Все внимание и забота Грея закончатся сегодня. Я не могу скрывать свое прекрасное самочувствие. Это было бы неправильно и странно.

Нехотя, я топаю в ванну. Его зубная щетка стоит рядом с моей. Вот и все имущество, которое он принес с собой. Не очень-то и много, не слишком-то и важно. Я пытаюсь игнорировать это, пока чищу зубы.

Медленно двигаясь, я принимаю душ и оттираю свое тело до чистоты. Горячая вода приносит удовольствие, улучшая мое новое и без того отличное состояние. Что еще сильнее повергает меня в депрессию. Подпустить Грея так близко было ошибкой. Сейчас я уже привыкла к нему.

Когда я наконец покидаю обитель спальни, одетая и с сияющими глазами, мое сердце будто груз в груди.

Грей ставит на стол миску с овсянкой, но замирает, замечая, что я вхожу на кухню. Мы смотрим друг на друга в течение минуты, ни один из нас не двигается.

- Чувствую себя лучше, - говорю ему.

Он кивает, а его взгляд скользит к паре ложек.

- Я уже понял, - и потом он будто бы мысленно покидает это место, словно лодка снимается с якоря. Он фокусируется на своих мыслях, пока чешет затылок, а его бицепс бугрится от этого движения. - Рад, что ты снова в порядке.

- Ага, - лично я вообще не рада этому.

Я скучаю по Айви. Я начал скучать по ней еще до того, как вышел за порог ее дома. Мое время в роли ее защитника окончено. Я знал прошлой ночью, что ей лучше, и что больше ей не нужна моя забота. В любом случае, я остался, потому что это был мой последний шанс держать ее в объятиях во время сна. Черт, было глупо оставаться у нее каждую ночь. Она проникла мне под кожу. Ну, больше, чем до этого.

Я отказываюсь признавать боль в моей груди, когда пересекаю небольшой внутренний дворик, направляясь в спортзал. Забота об Айви открыла мне глаза. Конечно, воспоминания о том, как я заботился о маме, буквально ожили у меня в голове, и от них поперек горла встал ком, а желудок начал буквально болеть. Но вскоре мой фокус переместился на Айви.

И это было все, в чем я нуждался. Помочь Айви почувствовать себя лучше странным образом доставляло мне удовольствие, словно я наконец-то нашел свое место в жизни. Я могу представить себя, заботящимся о ней в течение всей своей жизни. И это было бы хорошо. Комфортно. Вот только иногда мой взгляд опускался к ее бесконечно длинным ногам, и я невольно начинал гадать, как было бы приятно проложить вдоль них дорожку из поцелуев.

Блядь.

Я планировал подбивать клинья к Айви. Но сегодня утром, когда мы расставались, она так искренне сказала мне: "Ты - лучший друг для девушки, который только может быть." Все верно. Потому что мы дружбаны. Лучшие кореша. Что одновременно благословение и проклятие.

Мы стали слишком близки. Опасность разбить мое сердце стала реальной. Айви собирается жить в другой стране. Как я смогу от нее отказаться? Я думаю о том, как обнимал ее, когда ей было больно. Я довольствовался этим. Пока она не украла почву у меня из-под ног.

Я люблю тебя, Грей. Сладкие слова дружеской благодарности, я знаю. И тем не менее, они ударили меня так неожиданно, выбили весь воздух из моих легких, сжимая их со всех сил.

Я не знаю, что теперь поделать с этим чувством. Меня разрывает на части тоска - да, гребаная тоска - и ярость. Я хочу снова услышать эти слова. Они словно пинок под зад, помогают понять, что я хочу быть любимым, хочу что-то значить для кого-то. Не из-за того, что я могу для них быть полезен, а просто потому что я - это я. А злюсь я потому, что как вообще она посмела сказать мне эти слова? Три маленькие слова, и в результате я нуждаюсь в ней во всех смыслах. Моя ярость нелепа и иррациональна. Но я не могу с ней ничего поделать. Сейчас я вот такой вот Иррациональный Грей. Смущенный и Сердитый Грей. Возбужденный до чертиков Грей. Приятно познакомиться.