Владислав Шейченко - Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде

• Название: Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде
• Автор: Владислав Шейченко
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2015

Общие характеристики овцы: процессуальная глупость, доверчивость, слабоволие, раболепие, беззащитность, правовой пессимизм, безличие. На правовых пастбищах и фермах уголовного судопроизводства число овец стадного разряда – 95% населения, тех кто обрёл эти свойства не столько в силу врождённых изъянов, как по политической воле пастухов от властей. Оказаться овцой не стыдно, вдруг обнаружив себя таковым. Стыдно ею оставаться, срамно смириться с этим. «Тварь ли я дрожащая или право имею?» – вопрошал себя овца Раскольников. Уймись, Расколыч, безусловно, ты – тварь, но имеющая Право (в то время, как и Право имеет тебя).

---

Презумпция Невиновности установила прелюбопытное правило «обработки» возникающих сомнений. Предложена такая процедура: Если обнаружились сомнения, их следует (пытаться) устранить; устранение сомнений производиться в порядке, установленном УПК РФ; если сомнения не устранены, то они должны толковаться в пользу обвиняемого. Согласись, довольно мутные процедуры при последовательности невнятных условий их осуществления. Мы не найдём ответов: каким образом заявляются сомнения? кто их должен устранять? с помощью каких средств? где предел процессу устранения? как производить толкование? Гипотетически мы можем представить ситуацию. Судья: Ой, у меня возникли сомнения в виновности Коленьки, давайте их устранять. Иные участники: Давайте-давайте (или – Не давайте). Пошло брожение. Через некоторое время: Достаточно, сомнения устранены (или) Сомнения не устранены, и я их решил толковать в пользу Коли. Николай, вы чувствуете пользу? Далее судья выносит решение по итогам устранения, а в протоколе фиксируют весь такой движ. В другом варианте сомнения зародились внутри судьи, и он самостоятельно, внутримысленно осуществил попытку устранения. Но как же тогда другим участникам станет известно о том, что только вот происшедшие мероприятия являлись деятельностью по устранению сомнений. А ведь всякое действие, предписанное УПК, должно протоколироваться по существу, значит, и мыслительный процесс рождения, течения, всяческих попыток устранения сомнений? Бред!

Между тем, в УПК не прописан приемлемый специальный порядок устранения сомнений, такая процедура не обеспечена правилами её осуществления. Это откровенно препятствует самой возможности и праву участников осуществлять устранение сомнений именно «в порядке, установленном УПК». Теоретически можно бы приравнять процедуру «устранения сомнений» с известной процедурой «устранения противоречий между доказательствами». Но Сомнения и Противоречия – не равные понятийные объекты, хотя противоречия и порождают сомнения, и в таком раскладе устранение противоречий в некоторой степени устраняет и сомнения. Да только Сомнения – это ж мыслительно-чувственная среда, которая не может быть визуально отражена, как и любой иной мыслительный процесс в реальном его течении. При отмеченной процессуальной значимости процедуры работы с сомнениями как действия, процедура эта не может быть достоверно, точно и результативно отражаться в документальном виде – протоколироваться, не доступна для нормального обсуждения и проверки её правильности. Всё это, опять же, вздобряет почву для произвола. Так или иначе, при вдруг выявленных тобой сомнениях у обвинителей или суда, ты вправе требовать возбуждения процедуры устранения сомнений и вынесения решения по её результатам (если необходимость в этом появиться), либо ссылаться на нарушения порядка УПК, когда при наличии сомнений такие действия и решения не произведены.

Если же предположить, что позыв об устранении сомнений обращён только лишь к самому сомневальцу, который и должен бы самомысленно их устранять, то и в этом случае оговорка о необходимости устранений выглядит калекой в общей более-менее нормальной конструкции «производства» по УПК. Во-первых, непонятно, обязан или только вправе тот же судья устранять сомнения; Во-вторых, сомнения либо есть, либо их нет, можно сомневаться и в наличии самих сомнений, и не дело «беспристрастного» судьи заниматься самопереубеждением; в-третьих, всё та же проблема отсутствия процессуального механизма для устранения сомнений не позволяет законным образом и эффективно осуществлять устранение с фиксацией процедур и закреплением своих выводов в судебном решении; В-четвёртых, нормативная неопределённость не позволяет вышестоящим инстанциям проверять эти же действия и решения а участникам как-либо их контролировать и влиять на развитие ситуации. Например, судья постановляет приговор о невиновности, обосновывая его: появились сомнения в виновности; эти сомнения в судебном разбирательстве не устранены; суд их растолковал в пользу обвиняемого (подсудимого) Скотова, а потому суд приходит к выводу о недоказанности его вины – Оправдать. Далее, кассационная инстанция отменяет такой приговор, приходя к выводам: суд первой инстанции не принял всех мер к устранению сомнений. И то и другое – клоунада.

Извини, курсант, за обилие текста вокруг «сомнений». Но в этом вполне ясный пример сознательной порчи законов, когда глупыми, но намеренными в своей бестолковости формулировками основные и важные гарантии сводятся на «нет», фактически аннулируются. И ты сам можешь пользоваться такими изъянами в целях защиты, вгоняя недругов в его же ловушки.

Не менее двусмысленной является и формулировка «толкуются в пользу обвиняемого». Потолковали бабки у подъезда и разошлись – каждая при своём. Почему напрямую было не указать: «означают невиновность обвиняемого»? Словечко «польза» чересчур размазанное и вовсе не равнозначно категорическому выводу о невиновности. Считаю, что в любом случае выявления стороной защиты сомнений в виновности по позиции стороны обвинения или суда имеется необходимость определять такие сомнения как фактическое основание невиновности в целом.

Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях?

Быть основанным – значит, иметь основания (опору, фундамент, базовую площадку). Основания в приговоре бываю правовые – то есть позволившие суду принять это решение соответствующие нормы права (положения статей закона), и бывают основания фактические – то есть использованные доказательства и выводы суда. Норм процессуального права предположительного содержания не бывает вообще. Поэтому четвёртая составляющая часть ПН касается только фактических оснований и, значит, запрещает обоснование приговоров предположительными доказательствами и предположительными выводами. Так?

Предположения – предварительные мысли, суждения, соображения, догадки о каких-либо фактах и обстоятельствах, которые в дальнейшем путём проверок могут подтвердиться, быть опровергнуты или остаться в подвешенном состоянии (ни да, ни нет), но на данный момент только формируют версии, вернее позволяют их формировать. Предположения в научных изысканиях именуются «гипотезами». Использование предположений и выстраивание версий – необходимый и неизбежный элемент процесса доказывания. Но только на ранних стадиях поиска ответов и решений проблем. Лишь всесторонняя проверка позволяет предположениям вылиться в результат – доказательства и убеждения. Так, ты можешь услышать характерный звук дождя в форме беспорядочной дроби по карнизу. Это только твоё предположение. Выглянув в окно (проверка) ты обнаруживаешь, что источником звука является не дождь, а склёвывающие на карнизе какую-то дрянь голуби (факт). Без подобной проверки с получением доказательств, но только с предположением за щекой, с зонтом и в калошах можешь выйти из дому. Под хихиканье всё тех же голубей.

Высказывания предположительного характера отличаются неустойчивостью содержащихся в них информационных формулировок, отсутствием категоричности, неубедительностью изложенной мысли. Откровенным признаком предположений является наличие в сообщениях фраз, типа, «можно предположить, считаю, полагаю, скорее всего, вероятно, возможно, мог (могла), может быть, наверное» и других подобных. В случае таких употреблений сами высказывания заранее допускают возможность опровержения приложенной к ней информации, получение противоположного результата или мысли. Поэтому, если такие мысли имеются в показаниях, заключениях, протоколах, документах и выводах суда, ты смело заявляешь о незаконном использовании предположений и нарушении этим гарантии по ПН.

Другим случаем использования предположений являются любые, пусть даже и в утвердительной форме высказывания, когда они не обеспечены вообще какими-либо доказательствами. Такая информация является произвольной по существу, опирается только лишь на собственные соображения автора либо на вымыслы из других источников. Например утверждается, что ты 30 февраля, находясь в своём автомобиле «Трабант» на улице Капитана Влада города Смоленск, приобрёл «гидропоник» у неизвестного лица… Однако в материалах дела отсутствуют и суду не были представлены доказательства: что в феврале бывает 30 дней; что ты владел на те дни а/м марки «Трабант»; что существует в Смоленске улица по имени корсара; что «гидропоник» утверждён в Перечне Правительства РФ в качестве запрещённого к свободному обороту наркосредства; что имело место приобретение такого вещества у легендарного неустановленного лица и т. д. Следовательно, приведённые утверждения не являются утверждениями, пригодными для обвинений, но лишь необоснованными доводами, а стало быть – Предположениями. И в таком случае гордо размахиваем флагом ПН.