Дэниэл Смит - Думай, как Эйнштейн

• Название: Думай, как Эйнштейн
• Автор: Дэниэл Смит
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-086366-2

Как из обычного служащего стать величайшим ученым и нобелевским лауреатом? Как затейливая личная жизнь влияет на научные исследования и помогает совершать невероятные открытия? Как сочетается религия и атеизм? Насколько все в мире относительно и как это можно доказать?

Альберт Эйнштейн не стал бы величайшим ученым и гуманистом, чьи теории и открытия по сей день являются одними из самых авангардных, если бы мыслил хоть немного иначе.

---

Кумирами Эйнштейна всегда были те, кто бросал вызов устоявшемуся положению вещей. Чуть не врожденным недоверием к общепризнанным авторитетам объяснялось его обожание Галилея, который, по словам самого Эйнштейна, «яростно сражался с любыми догмами, основанными на чьем-либо престиже». Вот почему Эйнштейн был всегда готов подвергать сомнению буквально все на свете, включая принятые обществом принципы небесной механики. И совершенно не удивительно, что он постоянно конфликтовал с государственными институтами, с коллегами по работе, а порой и с довольно опасными врагами. Но как бы там ни было – похоже, Эйнштейн никогда не проявлял себя живее, чем в этих нескончаемых баталиях.

В 1950 году, выступая с рекомендациями для Департамента образования Нью-Йорка, Эйнштейн утверждал, что история должна преподаваться через самое широкое обсуждение «личностей, которые обогатили человечество независимостью своих характеров и суждений». С точки зрения Эйнштейна, такие фигуры являются образцами для подражания, ибо, как он пояснил в 1952-м, «только индивидуальность способна породить новые идеи».

…Но не наживай себе лишних врагов

Стать его врагом очень непросто. Но если он хоть раз изгнал вас из своего сердца – считайте, между вами все кончено навсегда.

Янош Плеш, лечащий врач Эйнштейна

Нетерпимость к догмам и бесстрашный отказ принимать все на веру – вот, несомненно, те качества Эйнштейна, которые сыграли ключевую роль в его исследованиях по теоретической физике. Теорию относительности мог разработать лишь тот, кто не боялся перевернуть вверх дном принципы, устоявшиеся веками. Его же отваги хватало даже на споры с противниками гораздо могущественнее себя – от гитлеровских нацистов до американских маккартистов времен холодной войны.

Страстное желание Эйнштейна оспаривать все и вся стало приносить удивительные плоды после того, как он стал мировой знаменитостью, «интеллектуальной иконой» и нравственным ориентиром для миллионов. Однако были в его жизни и времена, когда своим отказом склонять голову перед другими он наживал себе врагов, конфликты с которыми обходились ему очень дорого. Особенно отчетливо это прослеживалось, когда он учился в цюрихском Политехникуме, а также в течение нескольких лет после вуза.

Эйнштейн, молодой одиночка со всклокоченной головой, полной мало кому понятных идей, в глазах окружающих вечно выглядел отщепенцем. А его еврейское происхождение в эпоху разгорающегося антисемитизма лишь углубляло в нем ощущение аутсайдера. В молодые годы он снискал себе репутацию замкнутого в себе чудака. И даже в пылких письмах Милеве Марич сам признавал, что часто делается угрюмым и злобным, а порой даже ведет себя непорядочно.

Своей заносчивостью он приводил в ярость ведущих профессоров Политехникума, среди которых был и его основной преподаватель по физике, Генрих Вебер. Эйнштейн не скрывал того, что ему не нравится учебная программа Вебера, чем еще больше настраивал против себя и других профессоров, которые стали видеть в нем просто самоуверенного зануду, а вовсе не подрастающего гения. К моменту его выпуска из Политехникума многие преподаватели считали его смутьяном, приносящим сплошные неприятности, и его шансы устроиться на работу в альма-матер упали практически до нуля.

Правду сказать, сам Эйнштейн не сильно старался как-либо исправить свою репутацию. Например, незадолго до окончания вуза он подал заявку на освободившуюся должность ассистента профессора Адольфа Гурвица, несмотря на то что бо́льшую часть семинаров этого профессора прогулял. В заявке, однако, Эйнштейн не слишком убедительно утверждал, что он, тем не менее, «присутствовал на большинстве лекций». И довольно бесцеремонно добавлял, что от этой работы зависит его получение швейцарского гражданства. Что и говорить, подобное нахальство успехом не увенчалось: из всех своих однокурсников работы в Политехникуме не получил только он один. Борьба с догмами вовсе не означает деструктивного отказа от правил игры. Но, видимо, в молодости Эйнштейн еще не умел отличать первое от второго.

Научная карьера Эйнштейна стартовала плачевно – неудачи преследовали его одна за другой. Его первый научный труд (о капиллярном эффекте), опубликованный в 1901 году, не произвел на мир науки никакого впечатления, да и сам Эйнштейн впоследствии признал его «никудышным». Он рассылал пламенные письма во все концы Европы в поисках академической должности – все было тщетно. В канун пасхи 1901 года родители Эйнштейна уговорили его все-таки воссоединиться с семьей и пожить в Милане, пока он не найдет работу. Эйнштейн был убежден, что его шансы оказались изрядно подпорчены нелестными отзывами, которые рассылал о нем Генрих Вебер. Но тут уж, как его наверняка предупреждали не раз, хочешь приличных отзывов – не серди своих референтов. Однако еще сильнее Эйнштейна тревожило мрачное подозрение, что все его мытарства без работы – прямой результат нарастающих антисемитских настроений, особенно в академических кругах на его родине, в Германии.

Спас же его не кто иной, как старый друг Марсель Гроссман, который сообщил Эйнштейну об освобождающейся вакансии эксперта в бёрнском патентном бюро. И в 1902 году Эйнштейн все-таки занял эту должность – хотя она совсем не подходила на роль трамплина для великой карьеры ученого, о которой он столько мечтал. Отчасти именно из-за того, что он слишком непримиримо сражался с противниками и чересчур пренебрегал возможными союзниками, Эйнштейн в итоге и оказался на этой работе.

(Относительная) битва за профессуру

Начав трудовую карьеру техническим экспертом 3-й категории, Эйнштейн прослужил в патентном бюро семь лет, зачастую работая по шесть долгих дней в неделю. И уволился оттуда только в 1909-м – спустя четыре года после публикации Специальной теории относительности. Зная, как безнадежно застопорилась его научная карьера на заре 1900-х, нетрудно представить, что критиковать сей гениальный выплеск интеллекта не взялся ни один академический институт.

Некоторые биографы утверждают, что гений Эйнштейна именно в этот период его жизни был особенно плодовит благодаря той роли, которую он выполнял в патентном бюро. Несомненно, проверка бесчисленных патентных заявок серьезно стимулировала его аналитические способности. Кроме того, много времени он проводил за столом, выполняя, мягко скажем, не самую нужную бумажную работу, и это заставляло его воображение уноситься в запредельные дали. Постепенно он уверовал в то, что на самом деле независимость от академической матрицы – высшее благо, избавлявшее его от необходимости выдавать бесконечные «конвейерные» исследования, лишь бы подтвердить свою научную степень. Главный соблазн он видел в возможности отключить свое сознание от повседневной рутины. И работа в патентном бюро позволяла ему фокусироваться на действительно важных мыслях.

Но даже после публикации своей теории в 1905 году ему еще долго не удавалось занять в научном мире той роли, которая дала бы ему свободу и время, чтобы заняться исследованиями вплотную. За нежелание выполнять то, что от него ожидалось, по-прежнему приходилось платить дорогой ценой. В 1907 году он подал заявку на должность приват-доцента в Бёрнском университете, но не предоставил ни одной неопубликованной рукописи, как того требовали правила вуза, и его кандидатура была отвергнута. А еще через год одна из школ Цюриха отказала ему в должности преподавателя математики. Несмотря на множество приложенных к заявке работ, его даже не включили в отборочный список кандидатов.

В 1908 году он наконец получил долгожданный пост приват-доцента (младшего научного сотрудника) в Бёрнском университете. Но увы! – оплата за этот труд была так ничтожна, что ему пришлось продолжить службу в патентном бюро, параллельно читая лекции в вузе. Перспектива работы, которая дала бы ему свободу и время для научных исследований, по-прежнему казалась недостижимой. И лишь еще год спустя он наконец-то получает первую в жизни профессорскую должность, причем не в своей альма-матер, а в стенах ее давнего конкурента – Цюрихского университета.

По большому счету, лекции Эйнштейна нельзя было назвать особенно захватывающими – при всем огромном объеме знаний, которые были в его распоряжении. Нередко он выходил на кафедру без подготовки и импровизировал «на ходу». Похоже, преподавание вообще не являлось его коньком. И это весьма досадно, особенно если учитывать, что годы спустя он высказывал об искусстве преподавания много интересного. Так, в 1934 году, участвуя в составлении документов для Национального совета представителей естественных наук США, он писал:

Величайшая ценность, которую может привить детям учитель, – не знание или понимание как таковые, но стремление к знанию и пониманию, равно как и само преклонение перед любыми интеллектуальными ценностями – художественными, научными или нравственными.