Сборник - Агада. Большая книга притч, поучений и сказаний

• Название: Агада. Большая книга притч, поучений и сказаний
• Автор: Сборник
• Издательство: Литагент «5 редакция»fca24822-af13-11e1-aac2-5924aae99221
• Жанр: Цитаты из афоризмов
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-74380-3

Агада – сборник притч, легенд, поучений и сказаний, взятых в основном из Талмуда. В широком смысле Агада – кодекс общеэтических норм, изложенных в ярчайшей мозаике удивительно поэтического текста. В этих замысловатых, но в то же время очень простых и душевных строках каждый откроет для себя маленькую истину и получит добрый совет умного Мастера. «Читайте притчи: вкусом и ароматом плодам яблока подобны они».

---

(Бам. – Р., 20; Танх.; Иалк.)

XIII. Облик Моисея

Весь мир был потрясен и очарован чудом Исхода. Имя Моисея было у всех на устах. Дошла весть о великом чуде и до мудрого царя Арабистана. Призвал царь лучшего художника-живописца и повелел ему отправиться к Моисею, написать и доставить облик его. Когда художник возвратился, царь собрал всех мудрецов своих, искусных в науках физиогномики, и предложил им определить по облику характер Моисея, свойства, наклонности, привычки его, и в чем таится чудесная сила его.

– Государь! – ответили мудрецы, – облик этот принадлежит человеку жестокому, высокомерному, жадному к наживе, одержанному властолюбием и всеми пороками, какие существуют на свете.

Возмутили царя слова эти.

– Как! – воскликнул он. – Возможно ли, чтобы таким был человек, дивные подвиги которого гремят по всему миру?

Пошел спор между художником и мудрецами. Художник утверждал, что облик Моисея написан им вполне точно, а мудрецы настаивали, что натура Моисея определена ими по этому изображению безошибочно.

Мудрый царь Арабистана решил проверить, кто из спорящих прав, и лично отправился в стан Израилев.

При первом же взгляде царь убедился, что облик Моисея изображен художником безукоризненно. Войдя в шатер человека Божьего, преклонил царь колена, поклонился до земли и рассказал о споре между художником и мудрецами.

– Сначала, прежде чем я увидел лицо твое, – сказал царь, – я подумал: должно быть, художник плохо написал облик твой, ибо мудрецы мои в науке физиогномике люди весьма опытные: ныне же убеждаюсь, что это люди совершенно ничтожные, и суетна и ничтожна мудрость их.

– Нет, – ответил Моисей, – это не так: и художник, и физиогномисты люди весьма искусные; и тот, и другие правы. Да будет ведомо тебе, что все пороки, о которых говорили мудрецы, действительно присвоены были мне от природы, и быть может – еще в большей степени, нежели это определено ими по облику моему.

Но долгими и напряженными усилиями воли боролся я с пороками моими, пересиливал и подавлял их в себе, пока все противоположное им не стало второй натурой моей. И в этом высшая гордость моя. (Мид. по Тиф. Иср., Кид.)

XIV. Происки Корея

При освящении левитов, которых окропляли очистительной водою, сбрив волосы со всего тела, посвящение получил и Корей. И стала говорить Корею жена его:

– Полюбуйся, как поступил Моисей с тобою: сам царем стал, Аарона первосвященником сделал, сыновей его иереями. Теруму принесут – он говорит: «Отдайте все священнику», принесут десятину для левитов, он и от нее отбирает десятую часть для священника же. Мало этого, он еще обрить вас велит. Издевается он над нами. Волосы у людей – и то ему завидно!

– Но Моисей ведь и себя дал обрить, – возражал Корей.

– Ну, разумеется: всю власть и весь почет забрал, надо же хоть чем-нибудь поступиться.

Ходил Корей среди народа, а его, обритого, никто не узнавал.

– Ты ли это? – удивлялись все, – кто это тебя отделал так?

– Кто, как не Моисей, – отвечал Корей, – и мало того, что оголили, еще за руки и за ноги брали, вверх поднимали и приговаривали: «Вот ты и очищен!» Брата своего, Аарона, точно невесту нарядил и в скинии собрания посадил.

Недоброжелатели Моисея и пошли на все лады повторять, возбуждая народ против него:

– Моисей – царь; брат его Аарон – первосвященник, сыновья его – иереи. Терума – священнику, часть десятины – священнику, всякий дар и всякое приношение – ему же!..

А Корей, по природе своей склонный к злоумышленным шуткам и издевательству, стал такую побасенку рассказывать:

– Соседка у меня, вдова с двумя девочками сиротками. Клочок поля – все имущество ее. Принялась она полоску свою пахать. Приходит Моисей: «Помни, говорит, женщина, пахать, запрягши вола с ослом вместе, – нельзя». Приступила она к засеву – Моисей снова тут: «Поля своего, – говорит, – двумя родами семян не засевай». Пришло время жатвы: «Край поля своего, – предупреждает он ее, – оставь недожатым и забытого от жатвы снопа не подбирай». Приступила к молотьбе: «Давай, – говорит он, – теруму, давай первую десятину, давай вторую десятину». Что делать, закон! Покорилась бедняга, дала. Как дальше быть? Подумала она и решили продать участок и купить себе пару ягнят: «Будет, – думала она, – и шерсти на одежду, и от приплода польза». Когда овечки ягнились, пришел Аарон: «Подавай, говорит, ягняток сюда, ибо – каждого первенца должно посвятить Господу». Воля Божья, ничего не поделаешь, – отдала ягняток. Наступило время стрижки, – Аарон и тут не заставил себя ждать: «Шерсть первой стрижки принадлежит мне. Так сам Бог повелел».

– Сил моих нет больше, – решила она, – зарежу я овец и хотя мяса поедят дети мои.

Едва успела сделать это, Аарон тут как тут: «Плечо, челюсть и желудок принадлежат мне!»

– Боже праведный! – воскликнула она, – и теперь даже, зарезав овечек своих, я не могу спастись от жадности этого человека. Лучше уж я все целиком посвящу Тебе, Господи!

– А если так, – заявил Аарон, – то отдай мне все: все, что Божье, то мое». Забрал всю убоину дочиста и ушел. Так без ничего и осталась несчастная вдова со своими сиротками.

– И все это, – прибавлял Корей, – делается именем Божьим!..

Был в числе единомышленников Корея и Он, сын Пелефа, из колена Рувимова; но его спасла от гибели жена его.

– Какой тебе расчет, – говорила она мужу, – вмешиваться в перекания Корея с Моисеем? Тот ли, этот ли возьмет верх, ты все равно останешься в подчинении.

– Но что мне делать теперь? – отвечал Он, – я принимал участие в заговоре и присягнул на верность Корею.

– Сделаем вот что, – посоветовала жена, – оставайся дома, и я спасу тебя.

Напоила мужа вином и уложила спать, а сама вышла и села у входа в шатер, – повязку с головы сорвала, волосы распустила и взъерошила. Кто ни приходил к Ону, торопился уйти обратно[30]. А тем временем земля и поглотила Корея со всеми его единомышленниками.

Так различно поступили в деле этом жена Она и жена Корея. Про первую и сказано: «Мудрая жена устроит дом свой», про вторую: «А глупая разрушит его своими руками». (Санг., 109; Шох. – Т.; Танх.)

XIV. Вода из камня

Злословие и издевательство продолжали преследовать Моисея. Когда стало известно о том, что Моисей готовится источить воду из скалы, злонамеренные люди начали вышучивать его, говоря.

– Что же, вы разве не знаете, что он был когда-то пастухом у Лавана, а пастухи большие мастера поисках за водою. Моисей сначала отыщет родник, а потом приведет нас туда и скажет: «Вот, глядите, я из камня воду вам источу». Хорошо, вот перед нами камень; пусть он из этого камня добьет нам воды, из другого не желаем! – и они толпами начали останавливаться у каждого камня.

Увидал это Моисей и, хотя Господь и повелел ему: «из любого камня, как они того пожелают, ты источи им воду», он однако, будучи вне себя от гнева, крикнул:

– За мною ступайте!

И он дал себе клятву, что только из того камня, который он сам выберет, источит он им воду.

«И поднял Моисей руку свою и ударил в скалу жезлом своим дважды».

После первого удара вода из скалы стала сочиться медленно, капля за каплей.

– Бен Амрам! – зазвучали кругом голоса, – этой воды хватит разве только для грудных младенцев или, в крайнем случае, для сейчас отлученных от груди детей.

Возмущенный их словами, Моисей ударил вторично в скалу, и обильным потоком хлынула вода. (Танх.; Танх. – Гак.)

И не в одном описанном случае дерзость и назойливость черни преследовали Моисея. Сутяжничество было явлением постоянным, и не даром говорил Моисей: «Как мне одному носить тягости ваши, бремена и распри ваши?» Не щадило злословие и его личной жизни. Если Моисей выходил пораньше из шатра, то говорили:

– Чего это он торопится из дому уходить? Не сладка, должно быть, семейная жизнь его.

А когда он оставался дома дольше обыкновенного, те же самые толковали:

– Чем, думаете вы, он занят там? Сидит и придумывает какие-нибудь новые законы и правила для нас!

Доходило до того, что приводили малюток своих и, бросая их на колени к Моисею, кричали:

– Скажи, бен Амрам, где то довольство, которое ты создал для малых сих? Где пропитание, которое ты для них наготовил?.. (Иалк.)

XVI. Гора Ор

На пути следования Израиля в пустыне сопровождавший их столп облачный возвышенности сглаживал, а низины повышал до одного уровня, дабы сделать путь менее утомительным, и только на местах стоянок оставлялось одно более возвышенное место – для скинии. Из гор же сохранились лишь три: Синай – для Шехины, Нево – место погребения Моисея и Ор – место погребения Аарона. (Танх. – Гак.)

XVII. Кончина Аарона

Когда наступило время Аарону покинуть земной мир, Господь сказал Моисею: