Михаил Диченко - Современная демократия и альтернатива Троцкого: от кризиса к гармонии

• Название: Современная демократия и альтернатива Троцкого: от кризиса к гармонии
• Автор: Михаил Диченко
• Жанр: Социология
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-00071-416-4

В этой книге выдвигается тезис о единстве мира, общности основных законов мироздания. Из этого вытекает циклическая концепция истории, которая позволяет определить одинаковые фазы развития у разных народов в разные периоды и выстроить прогноз развития основных народов человечества на ближайшие 50–100 лет. Построенная циклическая концепция истории и универсальные законы позволили прогнозировать переход развитых стран Америки и Европы от уравнительной демократии к ограниченно-пропорциональной. Впервые определены общие для всех народов и веков коренные причины самого страшного преступления человечества – геноцида. Показаны положительные и отрицательные следствия действия универсальных законов на примере яркого политического деятеля 20-го века, Льва Троцкого, двигателя русской революции 1917 г., последствия которой обусловили последующий переход к социализму развитых стран Америки и Европы.

---

В этом же ряду можно сослаться на известный факт мягкости наказаний американских военных за их преступления в странах пребывания за пределами США. Наказания их не идут ни в какое сравнение с наказаниями за аналогичные преступления внутри США.

Сам президент США открыто провозглашает эту догму элитарности:

«Мои сограждане, в течение почти семи десятилетий Соединенные Штаты являются якорем глобальной безопасности. Это значит больше, чем просто лидерство в международных соглашениях – это значит их обязательное соблюдение. Бремя лидерства часто тяжело, но мир становится лучше, потому что мы несем это бремя.

… Ужасные события происходят во всем мире, и нет таких средств, чтобы исправить каждое бедствие. Но когда, с помощью скромных усилий и риска, мы можем защитить детей от отравления газом [в Сирии – Прим автора], и, таким образом обезопасить наших собственных детей в долгосрочной перспективе, я считаю – мы должны действовать. Это то, чем отличается Америка. Это то, что делает нас исключительными. Со смирением, но и с решимостью – давайте не будем упускать из виду этой важнейшей истины…»[63].

Эта мессианская концепция привела в тупик многие народы за историю человечества, а теперь на эти же грабли упорно пытаются наступить США.

Ключевые моменты этого параграфа и их связи с другими ключевыми моментами других параграфов второй части книги

2.2.1

2.2.2. Новый взгляд на мировые религии и этические системы

Я не хочу быть христианином, как не советовал и не хотел бы, чтобы были браманисты, буддисты, конфуционисты, таосисты, магометане и другие.

Мы все должны найти, каждый в своей вере, то, что общее всем, и, отказавшись от исключительного, своего, держаться того, что обще.

Лев Толстой

Мы знакомы с данными социологических опросов, которые говорят о том, что мусульман в мире столько-то миллионов, христиан столько-то, буддистов столько-то и т. д. Сами церкви ведут учет своей паствы. Но спросите этих людей, относящих себя при таких опросах к верующим, например, христиан или мусульман, действительно ли они искренне верят в то, что кто-то мог создать нашу планету, Солнечную систему, галактики и всю Вселенную за шесть дней? Если это представить, то даже самого понятия «день» (один оборот Земли вокруг своей оси) еще и не было! Какой процент из верующих ответил бы на это «да, верю»? А значит, все остальные принимают священные книги своей религии лишь в какой-то мере. Не целиком. Одни принимают больший процент, и другие люди их называют обычно ортодоксами, правоверными, истинно верующими или фанатиками, фундаменталистами, в зависимости от отношения к ним. Другие принимают меньший процент Писания и называются умеренными, терпимыми, мягкими верующими, полуверующими или отступниками, греховными, поверхностными верующими и т. д. Священнослужители и монахи во всех религиях считают себя настоящими верующими в противовес обычным мирянам. Эта процентность, эта вероятностность даже в вере присутствовала во все времена у всех народов. Этому способствовали, конечно, и размытость, порой противоречивость канонов религий. Поэтому и я в дальнейшем пойду по пути выявления идей, которые, как считаю, можно принять, не акцентируясь на иных идеях, представляющих различия. В соответствии с Нормальным правилом все люди в отношении к религиям распределены по гауссовой кривой. Значительное большинство являются полуверующими и одновременно полу-атеистами. Разве истинный атеист будет отмечать Рождество? Спросите тех, кто относит себя к атеистам, поздравляют ли они близких с Рождеством? Поэтому хвосты гауссовой функции представляют собой две незначительные группы: строгих верующих, не знающих, кто они по гороскопу, и строгих атеистов, которые ни разу в жизни не сказали «С Рождеством!» или «О, мой бог!». Огромное большинство людей, к которому принадлежу и я сам, празднуют Рождество, но даже не стараются соблюдать ВСЕ каноны религии.

Но на самом деле вопросы «Существует ли Бог?» или «Кто создал наш мир?» не имеют отношения к моему дальнейшему изложению. Ответы на них никак не влияют на этику взаимоотношений с людьми. Бог существует? – Ну, и дальше что? Вселенная образовалась из газовой плазмы? – Хорошо, но как нам поступать? Мы знаем великих гуманистов и великих негодяев и из верующих, и из атеистов.

Комментарий

Гитлер, например, считал полезной религию и саму свастику он изобрел в виде измененного креста, похожего на символы крестоносцев начала второго тысячелетия. В раннем христианстве свастика была известна как гаммированный крест (гамма́дион). Согласно Рене Генону, до конца Средневековья она была одной из эмблем Христа. Символ свастики использовала как личный знак и символ-оберег супруга последнего русского царя, христианка, немецкая принцесса Гессен-Дармштадтская, переименованная в 22 года (для замужества) в Александру Федоровну. Нацисты для обозначения свастики использовали термин Hakenkreuz («хакенкройц», дословно «крюковый крест», варианты перевода также – «кривой» или «паукообразный», но именно крест). Это слово не является синонимом слова свастика (нем. Swastika), также имеющего хождение в немецком языке. Потом исследователи обнаружили, что этот символ использовался многие века у многих народов. Но нам важно, что сами нацисты этим символом хотели выразить свою принадлежность не к индуизму или славянству, а именно к христианству.

«Правительство Рейха, – говорил Гитлер, – видит в христианстве непоколебимый фундамент морали и нравственности народа» (Речь 23 марта 1933 г. в Берлине).

Но верующие, по вполне понятным причинам, подвергают сомнению религиозность Гитлера. Для этого они указывают на его высказывания против священнослужителей. Однако все эти высказывания Гитлера касались исключительно церковных структур и их иерархов, служителей культа, а не самой идеологии. И наоборот, его слова в пользу религии касались именно идеи, веры, самой идеологии. Из этого следует вывод о том, что Гитлер был, несомненно, верующим человеком, причем горячо и искренне верующим. Он просто считал, что его понимание христианства вернее и лучше трактовки официальной церкви. Ее служители, он считал, извращают истинную веру.

* * *

Важно, какие конкретные нормы поведения внедряет та или иная религия, учение или убеждение. Поэтому эти вопросы о Боге я выношу за скобки моего анализа и больше касаться их не намерен.

Религиозный ренессанс последних десятилетий (рост влияния старых религий, рождение и быстрое распространение новых религиозных идеологий) заставляет многих философов и социологов обратить внимание на это явление. Например, Тоффлер заключение последней книги своей трилогии рискованно назвал «Тенденция к возврату в темные века». Однако анализ отношений «религия – демократия», проводимый современными маститыми философами, я не могу признать удовлетворительным.

Постепенно развязывая клубок этих отношений, они останавливаются перед последним узлом и не решаются расставить все точки над i. Действительно, ХIХ век породил ожидания, что наука способна решить чуть ли не все проблемы человечества. ХХ век показал, что это не так. Однако я не согласен с тем, что именно этот фактор оказал решающее влияние на религиозный ренессанс. Самая главная причина его коренится в общераспространенном мифе: СССР и фашистская Германия, будучи не религиозными тираниями, создали не более справедливые общества, чем теократические государства; антирелигиозный Китай допустил гибель сотен студентов на площади Тяньаньмэнь. Но миф заключается в том, что эти государства являлись атеистическими. Кто сказал, что СССР, нацистская Германия и Китай – не религиозные государства? Первые, кто это говорили, – это власти самих этих стран!

Если вы видите человека, разбивающего витрину, и он вам говорит, что он не хулиган, то разве этому можно верить? Мало ли что говорили и говорят власти страны о характере своей власти. Но почему-то интеллектуалы Америки и Европы без проверки приняли самохарактеристики за истину и до сих пор поддерживают этот миф.

Этот миф гуляет даже по лучшим произведениям современных мыслителей. Карен Армстронг, ныне живущая в Лондоне, по праву считается одним из самых талантливых современных историков религий и религиозных идеологических систем. Вот что она пишет по этому поводу:

«Теории Ницше (как и Гегеля) были использованы последующими поколениями немцев как оправдание политики национал-социализма – еще одно напоминание о том, что не только идея “Бога”, но и атеистическая идеология способна породить мораль “крестоносцев”»[64].