Дмитрий Гордон - Березовский и Коржаков. Кремлевские тайны

• Название: Березовский и Коржаков. Кремлевские тайны
• Автор: Дмитрий Гордон
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4438-0482-8

Вы прочтете откровения деятелей, у которых Борис Ельцин кушал с ладошки, как дрессированный попугай (следующего российского президента герои книги тоже отлично знают). Кстати, еще одна деталь для понимания этой книги важна: разжалованные слуги безжалостны — больше, пожалуй, никто не мог бы рассказать о российской власти так, как Александр Коржаков. Он ведь не только поднимал обмочившегося пьяного президента с пола или лез с ним в ледяную воду: по службе присутствовал при решении судеб целых народов.

Борис Березовский: «Когда на даче у Путина я завел разговор, не подумать ли ему о президентстве, Володя ко мне наклонился и произнес: «Послушай, знаешь, чего я больше всего на свете хочу? Быть Березовским… Дайте, пожалуйста, мне «Газпром»!..»

Александр Коржаков: «Березовский уговаривал меня убить Кобзона, Гусинского и Лужкова — это он и Лисовский Листьева заказали»

---

Аккурат к очередным выборам в Госдуму российский суд продемонстрировал, что строг, но справедлив: рассмотрев дело о хищении двухсот пятнадцати миллионов рублей у «Аэрофлота», он заочно приговорил Березовского к шести годам общего режима. Гуманное наказание, особенно если учесть, что прокурор требовал девять лет (столько же получил Ходорковский)… Впрочем, у Фемиды еще будет возможность удовлетворить прокурорские аппетиты — в ее загашнике против всесильного некогда БАБа множество обвинений.

Кто-то по этому поводу недоумевает, кто-то над одержимостью Бориса Абрамовича иронизирует, но он прекращать вендетту против Путина не собирается. Видимо, понимает: раз уж использует власть мощную государственную машину, чтобы задвинуть оппонента подальше, значит, уверенно себя не чувствует…

— Добрый вечер, Борис Абрамович: поскольку добраться до вас очень непросто, я, если честно, рад, что мне это удалось и мы беседуем с вами здесь, в вашем лондонском офисе. Скажите, вы ощущаете себя сегодня изгнанником?

— (Задумчиво.) В Англии, точнее в Лондоне, я уже прожил семь лет… Не знаю, то ли на атмосферу этого города так повлияло многовековое присутствие различных диссидентов, вынужденных уезжать из своих стран и оставаться в нем ненадолго или же навсегда, то ли причина все-таки в менталитете англичан, шотландцев, ирландцев — людей свободных, независимых, самодостаточных, но ощущать себя тут изгнанником сложно.

Безусловно, у любого оторванного от Родины человека возникает масса проблем, и далеко не все они решаются с помощью денег — часто и миллионы бессильны. Я, например, как ни странно это, может быть, прозвучит, самый большой дискомфорт испытываю из-за того, что в Лондоне нет снега. Вся моя жизнь прошла в Москве, в Подмосковье, регулярная смена поры у меня, так сказать, в крови, а здесь и весна есть, и лето, и осень, но вот зимы как-то не наблюдаю…

— …и это вас тяготит?

— К сожалению. Такое выпадение четверти года из календаря, по-видимому, сказывается на моем восприятии происходящего, причем влияет ничуть не меньше, чем политические баталии, перипетии и схватки с российской верхушкой, которая пытается меня бесконечно преследовать… Тем не менее, по прошествии семи лет скажу: если бы сегодня мне пришлось преднамеренно какую-то страну выбирать (а задержался я здесь достаточно неожиданно), это все равно была бы Великобритания.

— Когда в Советском Союзе началась перестройка, на ее гребне вынесло множество случайных, никчемных, не имеющих базового образования и не прошедших определенное количество ступеней, которые прежде считались обязательными, людей. В отличие от доморощенных нуворишей, в бизнесе и большой политике вы, на мой взгляд, преуспели закономерно. За плечами два высших образования (в том числе мехмат МГУ), аспирантура, Институт проблем управления Академии наук СССР. В тридцать семь лет с «неблагонадежной» фамилией Березовский вы стали доктором физико-математических наук, опубликовали более ста научных работ и монографий, удостоены даже премии Ленинского комсомола — и все это в советское время, когда подобные регалии не покупались.

От тех, кто вас хорошо знает, я наслышан, что вы очень талантливый человек, до мозга костей математик, который просчитывает в уме множество комбинаций одновременно, и зачастую окружающие просто не могут за вами угнаться. Это, интересно, помогает вам или, наоборот, мешает?

— Ну, сперва, с вашего позволения, несколько замечаний по краткой биографической справке. Вынужден вас разочаровать: несмотря на то, что двадцать пять лет день и ночь занимался математикой и, по советским меркам, в общем-то преуспел, я совсем, конечно, не математик, и уж тем более — до мозга костей.

— Хотите сказать, что вы лирик?

— Что ж, действительно, я и докторскую защитил, и был избран в Российскую академию наук (на весь Союз тогда насчитывалось всего лишь восемьсот академиков и членов-корреспондентов), но далось это мне колоссальным трудом, я не находил в себе никакого таланта, который бы выгодно отличал от коллег. Да, я профессионал, но не более: всего достигал усилием воли и огромным — без преувеличения! — интересом. Любил (и сейчас люблю) математику, до сих пор с удовольствием решаю задачи…

— …и при этом математиком себя не считаете?

— В суперсмысле этого слова — нет, к тому же я занимался прикладной математикой, а это немножко другая наука. Никогда бы, во всяком случае, не стал представляться: Березовский — математик, я — ученый.

Еще вы сказали, что у меня два образования… По этому поводу мне на всю жизнь запомнилась реплика генерального директора «АвтоВАЗа» Владимира Васильевича Каданникова. Однажды, когда мы беседовали, пришел его зам и похвастался: «Можете поздравить — я получил второе высшее образование». Каданников на меня посмотрел и улыбнулся: «Боря, о чем это он говорит? Это профессия может быть второй, третьей, а образование — оно либо есть, либо его нет».

Кстати, в Советском Союзе была совершенно потрясающая система образования — в школах, в техникумах, в университетах, ну а я окончил сначала лесотехнический институт по специальности «вычислительная техника» — это была профессия будущего.

— Еще бы — ее считали модной, престижной…

— Она тогда только в Союзе возникла, и открывал наш факультет академик Сергей Королев — тот самый, который создал в СССР первые спутники и вообще космические науку и технологию. Просто наш вуз по случайности располагался недалеко от космического центра, в подмосковных Подлипках, и поэтому был признан базовым для этой совершенно новой отрасли знаний.

— Пусть вы и не считаете себя математиком, но человек, тем не менее (надеюсь, хоть этого не станете отрицать), незаурядный. Что же в вас все-таки преобладает: талант или высокая организованность?

— Давать оценки себе я не могу — по-моему, это неправильно, а ежели говорить о том, где мне интереснее всего… Конечно же, не в аналитике, а в сфере чувств, но, поскольку я четверть века упорно себя насиловал, это, безусловно, привело в порядок мозги. Профессиональный навык, полученный в дополнение к бушующим внутри страстям, помогает лучше их понимать и по возможности упорядочивать. Многим, я знаю, требуется на это куда больше времени, поэтому естественно, что и образование, и работа в достаточно сложной и постоянно требующей умственных усилий сфере помогают сегодня значительно.

— По словам вашей мамы, будущий олигарх и политик Боря Березовский рос ужасным проказником и драчуном. В частности, она рассказывала, что в школе вы сняли с классной стены портрет Дзержинского, продырявили в нем глаза и воткнули туда лампочки — чтобы у пламенного чекиста горел взор. В детстве вы слыли беспокойным мальчиком, хулиганом?

— На самом деле к тому, драчуном я был или нет, портрет Дзержинского никакого отношения не имеет. Первые годы жизни я провел в Подмосковье: отец работал главным инженером на кирпичном заводе в Новом Иерусалиме, а вся наша семья жила неподалеку — в Истре. Время было послевоенное, тяжелое, мальчишки дрались и играли в опасные игры, тем не менее ничего такого, из-за чего моя мама могла бы назвать меня отъявленным забиякой, точно не было. Ну, дрался, конечно, — как все: до сих пор на лице шрамы заметны, но для нас, сорванцов, это было нормально.

Дальше пошли драки совсем другого порядка, и успех в этих баталиях (уже политических) определялся не физической силой, а прежде всего силой воли… Она, я считаю, — главное, первостепенное условие победы для всех, кто занимается серьезной политикой (не путать с политиканством), и лишь на втором месте по значимости интеллект… Вообще, в свое время я для себя сформулировал, что же такое воля, — это убежденность, превращенная в действие. Наличия одного компонента для достижения политической цели недостаточно — к победе ведет только действие, основанное на убежденности, и это как раз самый эффективный путь!

— Лет десять назад журнал «Форбс» назвал вас «крестным отцом Кремля» — что он имел в виду?

— В конце этой фразы американские журналисты поставили, как вы помните, знак вопроса, тем не менее я все же подал на журнал в суд, и это был тот редкий случай, когда фактически — подчеркиваю слово «фактически»! — редакция судебный процесс проиграла.

— Вам разве не лестно было удостоиться от «Форбса» такого определения?

— Дело все в том, что выражение «крестный отец», как вы знаете, в русском языке имеет два смысла. В первоначальном, естественном так сказать, значении — это человек, который по существу является для ребенка вторым отцом, в переносном — так величают предводителя мафии, ну а поскольку в данном случае было употреблено не имя, а слово «Кремль», конечно, имелся в виду второй смысл. Поверьте, когда тебя именуют, грубо говоря, крестным отцом кремлевской мафии, это нисколько не лестно, поэтому я обратился в суд, и, в общем, мои оппоненты вынуждены были признать, что информация, содержавшаяся в статье покойного уже журналиста Пола Хлебникова, была ложной.