Сергей Лозунько - «Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война

• Название: «Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война
• Автор: Сергей Лозунько
• Издательство: Довіра
• Жанр: Политика
• Год: 2011
• ISBN: 978-966-507-279-9

Вторая мировая война — как принято считать — началась с агрессии Гитлера против Польши. В сентябре 1939-го Польское государство фактически перестало существовать, а его территория была «переустроена»-перераспределена между Германией, СССР и Литвой. Одним из результатов войны стали миллионы жертв среди поляков. Однако то, что Польша пострадала, не снимает с нее значительной доли вины за произошедшее, в частности — за Вторую мировую войну, стоившую человечеству 60 миллионов жизней. Ибо война — продолжение политики иными средствами. Мировая война — продолжение мировой политики. Предпосылки к войне были заложены гораздо раньше, при самом непосредственном и активном участии Польши…

---

Перед нашим командованием, естественно, встал вопрос: посильно ли немедленное решение предстоящей задачи для Красной Армии в том ее составе и состоянии, в котором она подошла к Бугу, и справится ли тыл. И теперь, как и тогда, на это приходится ответить: и да, и нет. Если мы были правы в учете политического момента, если не переоценивали глубины разгрома белопольской армии и если утомление Красной Армии было не чрезмерным, то к задаче надо было приступить немедленно. В противном случае от операции, весьма возможно, нужно было бы отказаться совсем, так как было бы уже поздно подать руку помощи пролетариату Польши и окончательно обезвредить ту силу, которая совершила на нас предательское нападение. Неоднократно проверив все перечисленные сведения, было принято решение безостановочно продолжать операцию»[72].

«Недорубленный лес скоро вырастает» — в этих словах сформулирован замысел «похода за Вислу». Кроме того, фактор времени гнал Красную Армию на Варшаву — не дать полякам опомниться, не позволить получить помощь извне.

Но этого похода могло и не быть — если бы Польша села за стол переговоров. Ведь даже тогда, когда Красная Армия была на пике своих успехов, Москва предлагала Варшаве мирное урегулирование, причем в территориальном смысле — на лучших условиях, чем заявляла Антанта!

11 июля 1920 г. министр иностранных дел Великобритании Керзон направил Москве свою знаменитую ноту. Он предлагал немедленно остановить военные действия и заключить между Польшей и Советской Россией перемирие. В условия перемирия должно было быть включено, с одной стороны, отступление польской армии на линию, намеченную Антантой в декабре 1919-го (об этом было выше) в качестве восточной польской границы. «Линия эта приблизительно проходит так: Гродно — Валовка — Немиров — Брест-Литовск — Дорогуск — Устилуг, восточнее Грубешова, через Крылов и далее западнее Равы-Русской, восточнее Перемышля до Карпат; севернее Гродно граница с литовцами идет вдоль железной дороги Гродно — Вильно и затем на Двинск», — писал Керзон.

Советская Россия со своей стороны должна была отвести свои войска на 50 км к востоку от указанной линии. В Восточной Галиции обе стороны должны были оставаться на линии, занятой ими ко дню подписания перемирия.

Далее Керзон предлагал созвать в Лондоне конференцию, действовавшую бы под эгидой Парижской мирной конференции, в которой приняли бы участие представители Советской России, Польши, Литвы, Латвии и Финляндии для переговоров об окончательном мире между Россией и ее соседями.

А далее пошли условия, совершенно неприемлемые для советского руководства: Керзон от имени британского правительства потребовал, «чтобы было также подписано перемирие между армиями Советской России и генерала Врангеля при условии немедленного отступления сил Врангеля в Крым, с тем чтобы на время перемирия перешеек был нейтральной зоной». Кроме того, Врангель, по мысли Керзона, должен был принять участие в вышеуказанной конференции в Лондоне.

Уже этого условия о перемирии с Врангелем было достаточно, чтобы Москва отвергла предложение Керзона (если бы Москва его приняла, то могла получиться примерно та же ситуация, что у Китая с Тайванем; соответственно Врангель выступал в ипостаси русского Чан Кайши).

Наконец, завершалась нота фактически ультиматумом: «Британское Правительство было бы радо получить немедленный ответ на эту телеграмму, ибо польское правительство просило о вмешательстве союзников, и если время будет потеряно, может образоваться ситуация, которая сделает заключение длительного мира гораздо более трудным в Восточной Европе. Между тем как Британское Правительство обязалось не помогать Польше для целей, враждебных России, и не совершать каких-либо действий, враждебных России, оно также обязалось по договору Лиги Наций защищать неприкосновенность и независимость Польши в пределах ее законных этнографических границ (запомним эту апелляцию Керзона к Лиге Наций! — С. Л.).

Поэтому, если Советская Россия, несмотря на повторные заявления о признании независимости Польши, не удовлетворится отходом польских армий с российской территории под условием взаимного перемирия, но пожелает перенести враждебные действия на территорию Польши, Британское Правительство и его союзники сочтут себя обязанными помочь польской нации защищать свое существование всеми средствами, имеющимися в их распоряжении.

Польское правительство заявило о своей готовности заключить мир с Советской Россией и начать переговоры о перемирии на основе вышеозначенных условий, как только оно будет уведомлено о согласии Советской России»[73].

Но дело в том, что польское правительство никогда не обращалось к Москве с официальным предложением о готовности начать переговоры о перемирии, тем более на основании условий, изложенных Керзоном. Более того, сам факт польской агрессии — после неоднократных советских предложений признать за Польшей территории, не просто лежащие западнее «линии Керзона», но даже добавить к ним ряд дополнительных земель («окончательная граница независимого Польского государства в основном идентична линии, указанной в ноте лорда Керзона,, однако Польше предоставляется дополнительная территория на востоке в районах Белостока и Холма»[74] — вовсе не свидетельствовал о польских намерениях, как их сформулировал глава британского МИД.

В ответной ноте от 17 июля, направленной советскими властями правительству Великобритании, вполне ожидаемо были отвергнуты всякие призывы о перемирии с Врангелем. В то же время Москва выразила свою полную готовность сесть за стол переговоров с Варшавой, в т. ч. при посредничестве Парижской мирной конференции. Но при условии, что Польша сама официально обратится с таким предложением к советскому правительству.

Такое требование было вполне логичным и естественным. Тем более с учетом того, что далеко не все в Варшаве «на ура» восприняли предложения Керзона. Москва обратила внимание на «крайне резко выраженное неблагоприятное отношение к политическому шагу Британского Правительства в этом вопросе» со стороны ряда политических сил. Кроме того, советское руководство отметило и решение «польского сейма отвергнуть предложение о перемирии с Советской Россией».

Не преминули в Москве напомнить, что им уже достигнуто, причем без всякого постороннего участия, «полное примирение с тремя соседними государствами»[75].

Тем не менее 22 июля советско-польские контакты начались. 30 июля в Барановичах состоялась встреча между советскими делегатами и польскими парламентерами. Но… у польских делегатов не имелось соответствующих мандатов для ведения переговоров.

С советской стороны им были изложены требования, чтобы переговоры должны вестись одновременно и о перемирии, и о предварительных условиях мира. Кроме того, Москва, опасавшаяся, что Польша хочет использовать данные переговоры лишь в качестве передышки, настаивала на таких условиях перемирия, которые бы исключали повторение польской агрессии (в частности, советские требования включали в себя сокращение польской армии).

Выслушав советские предложения, польские парламентеры отправились в Варшаву для консультаций со своим правительством. После этого имели место «радиоигры». То 5 августа поляки заявят, будто бы Варшавская радиостанция отправила Москве сообщение, которое московская радиостанция не принимала. К 7 августа это послание дойдет до Москвы, та тут же даст ответ, но уже польская радиостанция не сможет его принять. Потом искали «исчезнувшую» делегацию польских парламентеров — их обнаружили в местечке Седлец, взятом Красной Армией, но у делегации опять не оказалось полномочий[76].

Словом, поляки тянули время. «Переговоры» с их стороны были военной хитростью. Польше ввиду стремительного наступления советских войск срочно требовалась передышка — перегруппировать силы, дождаться помощи от Антанты и попытаться перехватить инициативу в войне.

И на этот момент советская сторона неоднократно указывала в своих обращениях к странам Антанты, подчеркивая, что пока Москва не получит твердых гарантий безопасности, она не может остановить военные действия на польской границе. К примеру, в ноте председателя делегации советского правительства в Лондоне на имя Ллойд Джорджа от 5 августа говорилось: «У Российского Правительства, конечно, нет и не было желания связать переговоры о перемирии с переговорами об условиях окончательного мирного договора между Польшей и Россией. Тем не менее при переговорах о перемирии не могли быть обойдены некоторые условия и гарантии, которые выходят за пределы узко военных переговоров. История польского нападения на Россию, очевидные факты непрекращающейся и систематической помощи Польше со стороны Франции и наличие на правом фланге польской армии войск генерала Врангеля, равным образом поддерживаемого французским правительством, делают неизбежным для Российского Советского Правительства требование, чтобы в самые условия перемирия с Польшей были внесены те разумные гарантии, которые предотвратили бы попытки Польши превратить перемирие в передышку для нового возобновления военных действий против России».