Сергей Лозунько - «Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война

• Название: «Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война
• Автор: Сергей Лозунько
• Издательство: Довіра
• Жанр: Политика
• Год: 2011
• ISBN: 978-966-507-279-9

Вторая мировая война — как принято считать — началась с агрессии Гитлера против Польши. В сентябре 1939-го Польское государство фактически перестало существовать, а его территория была «переустроена»-перераспределена между Германией, СССР и Литвой. Одним из результатов войны стали миллионы жертв среди поляков. Однако то, что Польша пострадала, не снимает с нее значительной доли вины за произошедшее, в частности — за Вторую мировую войну, стоившую человечеству 60 миллионов жизней. Ибо война — продолжение политики иными средствами. Мировая война — продолжение мировой политики. Предпосылки к войне были заложены гораздо раньше, при самом непосредственном и активном участии Польши…

---

«Другим мотивом, — продолжал Думенк, — является выраженное ими желание предпринять наступательные действия в нашу пользу в случае, если бы основной удар был направлен против нас. Наконец, это обеспечит им возможность избежать какой бы то ни было потери времени, если германская агрессия будет направлена на Прибалтийские страны. Одним словом, мы констатируем ярко выраженное намерение не оставаться в стороне, а, как раз наоборот, действовать серьезно».

В заключение он подчеркивает: «сейчас необходимо, чтобы я смог ответить „да“ на поставленный вопрос»[676].

Франция в тот момент оказывала сильнейшее давление на Варшаву с целью добиться от поляков изменения их позиции относительно пропуска советских войск. Еще 15 августа в Варшаву был отправлен генерал Мюссе. Не вылазил из польского генштаба военный атташе Франции в Париже Мюс. Думенк из Москвы отправил в польскую столицу своего личного представителя, члена французской военной миссии капитана Боффра. Последний предельно предметно обрисовал маршалу Рыдз-Смиглы сложившуюся обстановку и какое решающее значение имеет позиция Польши. Рыдз-Смиглы непреклонен: «С немцами мы рискуем потерять свою свободу, с русскими мы потеряем свою душу»[677]. Поляки были готовы к самоубийству — лишь бы не иметь дела со столь ненавистными им русскими.

В Великобритании тоже пришли к выводу, что затягивать переговоры с СССР более невозможно. Тем более что как в Париже, так и в Лондоне имели информацию об активизации германо-советских контактов.

Особое беспокойство возможность срыва переговоров вызывала у британских военных. Подкомиссия комитета начальников штабов, в состав которой входили заместители начальников штабов всех трех видов вооруженных сил, подготовила доклад британскому кабинету.

Телеграммы адмирала Дракса и посла Сидса свидетельствовали о решимости Москвы добиться ясных и четких гарантий безопасности для СССР, выстроить реальную и эффективную систему коллективной безопасности. А последняя упиралась в том числе, а в тот момент прежде всего — в вопрос пропуска советских войск по территории Польши.

В тексте доклада заместителей начальников штабов были обозначены все ключевые проблемы, преградившие путь к достижению англо-франко-советских договоренностей. В документе говорилось:

«— …мы считаем, что сейчас не время для полумер и все усилия должны быть направлены на то, чтобы склонить Польшу и Румынию к согласию разрешить использование их территорий русскими силами;

— по нашему мнению, единственно логичным является предоставление русским всех средств для оказания помощи с тем, чтобы использовать максимум их сил на стороне антиагрессивных держав. Мы считаем исключительно важным пойти навстречу русским в данном вопросе, а в случае необходимости оказать сильнейшее давление на Польшу и Румынию с тем, чтобы добиться их согласия отнестись к этому положительно;

— ввиду того, что события развиваются быстро, вероятнее всего, что этот доклад устареет до тех пор, пока будет разослан (отличная характеристика динамики развивавшейся ситуации. — С. Л.), но мы считаем, что имеет смысл изложить некоторые общие соображения по обширному вопросу использования польской и румынской территорий русскими войсками;

— мы полностью согласны с послом и адмиралом Драксом, что поставленная сейчас русскими проблема является фундаментальной и считаем, что, если даже русские продолжат переговоры без соглашения по данному пункту, в результатах, ожидаемых от последующих переговоров, будет очень мало ценного;

— совершенно ясно, что без быстрой и эффективной русской помощи поляки не имеют надежд на то, чтобы выдержать германское наступление на суше и в воздухе продолжительное время. Это же относится и к румынам за тем исключением, что это время для них будет еще более ограниченным;

— поставки оружия и военных материалов недостаточны. Если русские будут сотрудничать в отражении германской агрессии против Польши и Румынии, они могут сделать это эффективно только на польской или румынской территории;

— без немедленной и эффективной русской помощи не только в воздухе, но и на суше, чем дальше будет продолжаться война, тем меньше шансов останется у Польши и Румынии выбраться из нее независимыми государствами (для Москвы же быстрый разгром поляков и румын означал бы выход германских войск к границам СССР и большая вероятность немедленного вступления в войну в крайне неблагоприятной обстановке. — С. Л.);

— если начнется война, поляки и румыны окажутся припертыми к стенке, они сразу же будут рады получить помощь откуда угодно. До тех пор пока поляки и румыны не поймут этой истины, помощь, которую они могут получить, будет значительно менее эффективной, нежели в том случае, когда приготовления и планы будут разработаны заранее;

— мы считаем, что сейчас необходимо сообщить об этом как полякам, так и румынам. Полякам особенно следует указать, что они имеют обязательства по отношению к нам, как и мы к ним, и что им нет оснований ожидать от нас слепого выполнения наших гарантий, если они в то же время не будут сотрудничать в принятии мер, направленных на достижение общей цели (это положение доклада в полной мере проявится в сентябре 1939-го — во время т. н. „странной войны“: полякам позволят гордо умереть, не оказав практически никакой помощи, „слепого выполнения… гарантий“ со стороны англичан и французов действительно не будет. — С. Л.);

— заключение договора с Россией представляется нам лучшим средством предотвращения войны. Успешное заключение этого договора будет, без сомнения, поставлено под угрозу, если выдвинутые русскими предложения о сотрудничестве с Польшей и Румынией будут отклонены этими странами…

В заключение мы хотели бы подчеркнуть, что, с нашей точки зрения, в случае необходимости должно быть оказано сильнейшее давление на Польшу и Румынию с тем, чтобы они заранее дали согласие на использование русскими силами территории в случае нападения Германии»[678].

Таким образом, британские военные, во-первых, подтверждали справедливость советских требований относительно пропуска РККА через территорию Польши — это не было какой-то прихотью Москвы; во-вторых, рассматривали англо-франко-советское соглашение как средство предотвращения войны как таковой; в-третьих, констатировали, что трехстороннее соглашение (читай: предотвращение Второй мировой войны) зависело от Польши.

В аналогичной записке, составленной двумя днями позже уже военным министерством Франции, — тот же взгляд на вещи, что и у их британских коллег.

Полностью соглашаясь с советскими требованиями относительно пропуска советских войск по территории Польши — как необходимой мере военного характера, французское военное министерство также отмечало, что московские переговоры могут продолжаться «лишь в том случае, если будет достигнуто соглашение относительно условия для непосредственного сотрудничества, которое выдвинуто Советами и которое может быть принято лишь с согласия поляков». «Однако эти последние, несмотря на усилия французского посла в Варшаве и нашего военного атташе, упорно заявляют о своем отказе дать принципиальное согласие на вступление советских войск на их территорию», — с сожалением отмечалось в документе. Как было сказано в записке, полковник Бек и начальник штаба войска польского генерал Стахевич «проявили в этом отношении непримиримую враждебность».

В качестве итогового вывода военное министерство Франции подчеркивало: «Советская поддержка в деле создания Восточного фронта остается необходимой, и разрыв московских переговоров мог бы лишь подтолкнуть Гитлера на то, чтобы ускорить ход событий»[679]. Иными словами, поляки своим упорством подталкивали Гитлера к развязыванию Второй мировой войны.

Раздражение французов поляками было так велико, что они даже перестали скрывать его в ходе дипломатических бесед с представителями стран, не вовлеченных в переговоры о создании единого фронта против агрессии. В частности, 18 августа посол США во Франции Буллит в телеграмме госсекретарю Хэллу опишет, как премьер-министр Франции, отбросив в сторону дипломатический этикет, в беседе с ним покрывал поляков едва ли не бранью.

Даладье очень «сердит на польского посла в Париже», «считает величайшей глупостью со стороны поляков отвергать русское предложение о действенной военной помощи», а вот советскую позицию назвал «благоразумной» — излагал Буллит точку зрения французского премьера.

«В заключение Даладье сказал, что, если поляки отвергнут это предложение русской помощи, он не пошлет ни одного французского крестьянина защищать Польшу», — телеграфировал американский посол в Париже, прибавив, что Даладье повторил эту фразу «три раза»[680]. И, добавим, через две недели Даладье сдержал слово — не послал французские войска на помощь Польше. По сути, как мы уже отмечали ранее, поляки сами организовали «странную войну» на Западе осенью 1939-го.