Эдуард Нордман - Штрихи к портретам: Генерал КГБ рассказывает

• Название: Штрихи к портретам: Генерал КГБ рассказывает
• Автор: Эдуард Нордман
• Издательство: БЕЛТА
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 985-6302-40-4

Эта книга – документальный рассказ о выдающихся людях второй половины XX века. Среди них – легендарный партизанский командир В.З. Корж, руководители СССР и союзных республик А.Н. Косыгин, Ю.В. Андропов, М.С. Горбачев, Н.И. Рыжков, К.Т. Мазуров, П.М. Машеров, С.О. Притыцкий, Ш. Рашидов и другие не менее известные личности, с которыми автору приходилось встречаться. В книге много интересных эпизодов и фактов, оригинальных фотографий, публикуемых впервые. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

Вышли из автомашины, Кирилл Трофимович спрашивает:

– Зачем все это? Мы ведь два часа назад пообедали в горах. Что это за подарки царские? Если это за государственный счет – не приму. Если это за вашу личную зарплату – тоже не приму. Вы же лишили свои семьи зарплаты на полгода.

Хозяева обескуражены… Законы горского гостеприимства предписывают дарить уважаемому гостю самое дорогое.

– Не убеждайте меня, дар не приму. Я – первый заместитель Председателя Совета Министров Союза и всегда препятствую таким замашкам – поживиться за государственный счет.

Наконец Кирилл Трофимович согласился, чтобы ему накинули на плечи традиционную бурку.

– Вот бы такую мне в партизанах или на фронте, – сказал он при этом. – И от снега, и от дождя, и от холода, и от жары. Остальное уберите…

Был я в Кабардино-Балкарии через семнадцать лет после этого случая. Многое уже забылось, а эту историю люди помнят и говорят:

– Вот это был государственный человек! Мазуров преподал нам урок скромности и бескорыстия.

Горная Кабардино-Балкария помнит одного из лучших сыновей Беларуси.

* * *

Ноябрь 1978 года.

Пленум ЦК КПСС.

Члены Политбюро занимают места в президиуме. Среди них – К.Т. Мазуров.

Генсек Л.И. Брежнев открывает пленум. Повестка дня известна, но Брежнев внезапно объявляет:

– Поступило заявление товарища Мазурова с просьбой освободить его от обязанностей члена Политбюро и первого заместителя Председателя Совета Министров…

«Какое заявление? – думает Мазуров. – Не писал же я ничего…»

– Голосуем. Кто за? Единогласно.

Суслов подсовывает Брежневу записку, мол, надо объявить благодарность.

Брежнев:

– Ах, забыл. Объявляю Кириллу Трофимовичу благодарность. Он долгое время работал вместе с нами.

Раздались аплодисменты. Дружные, теплые.

Так Мазурова «уходили» с вершины власти.

Кирилл Трофимович в своей книге «Незабываемое» несколько по-иному пишет о той отставке. Видать, не хотел никого обижать. Я же пишу, как мне самому рассказывал Мазуров, а затем П.М Машеров, другие участники пленума.

* * *

Кирилл Трофимович Мазуров умер в конце 1989 года – в самый разгар антикоммунистической истерии. Похоронили верного сына земли белорусской в Москве на Новодевичьем кладбище. Проститься с ним в Центральный Дом Советской Армии пришли сотни людей. Когда Янина Станиславовна в декабре 1989 года забирала из больницы вещи мужа, она обнаружила среди них блокнот, в котором был наказ Кирилла Трофимовича внуку Кириллу, вступающему в жизнь:

Будь верен Отчизне —

Измены она не прощает…

Будь честен,

Учись и трудись,

Не гоняясь за чином.

Тогда ты и будешь

Великой страны

Гражданином.

Беларусь помнит Кирилла Мазурова. Одно непонятно. В Минске есть проспекты, улицы Машерова, Рокоссовского, Пономаренко, Козлова, Киселева, Лобанка. И это правильно. А проспекта Мазурова почему-то нет. Хотя всей своей жизнью он заслужил, чтобы его именем был назван проспект. И к строительству послевоенного Минска он имел самое прямое отношение.

Минчане с пониманием и благодарностью восприняли бы появление в столице проспекта Мазурова. Это было бы восстановлением исторической справедливости.

Кирилл Трофимович Мазуров не оставил семье после себя ни дач, ни машин, ни сбережений в банках. Но он оставил значительно больше – доброе имя.

ПЕТР МАШЕРОВ

Осенью 1953 года проходил Пленум ЦК КПБ. Заседали три дня. В зале духота, народу – человек 400. Все устали от речей и долгого сидения. Зал приглушенно гудел. Кто слушал вполуха, а кто вполголоса рассказывал анекдоты.

Мы, пинчане, обменивались мнениями.

– Ну чего переливают из пустого в порожнее? Говорили бы о том, что болит. Давайте скажем о своем…

Кто-то, кажется Иван Коростелев – секретарь Ивановского райкома, подзадорил:

– Давай, Эдуард, ты самый молодой.

Я быстро набросал записку в президиум: «Прошу слова». Когда вышел на трибуну, сказал примерно так:

– Товарищ Патоличев в своем докладе убедительно говорил о необходимости воспитывать кадры в духе принципиальности и честности. Мы в районной организации стараемся от этих принципов не отступать. Но давайте посмотрим, как само Бюро ЦК КПБ выполняло на деле эти принципы.

Обращаюсь к президиуму, где сидели члены бюро. А были там люди еще с довоенного состава.

– О какой вашей принципиальности можно говорить, когда вы порой необдуманно выдвигали руководящие кадры, представляли к орденам, высоким званиям? Хотите примеры? Пожалуйста. Алексей Клещев в июле 1941 года был оставлен в тылу врага членом Пинского подпольного обкома КП(б)Б. Но в сентябре он покинул своих товарищей, ушел в родную деревню, отсиделся там, отрастил бороду, затем перешел линию фронта и оказался в комфортабельной «землянке» гостиницы «Москва». Просидел в столице до сентября 1942 года. Потом самолетом забросили Клещева в Пинскую область уже секретарем подпольного обкома партии. Через несколько месяцев ему присвоили звание генерал-майора, а затем и Героя Советского Союза. За что? Немца живого в глаза не видел. Уже через год – в октябре 1943 – снова был в советском тылу. А после освобождения Пинска назначили первым секретарем обкома. Позже стал первым секретарем Полоцкого обкома. «Советская Белоруссия» разделала его как бездарного руководителя. И что же? Через пару месяцев, в 1948 году, читаем Указ Президиума Верховного Совета БССР о назначении А.Е. Клещева Председателем Совета Министров республики. И только в июле 1953 года его освободили, направили на «райские курсы» в Москву, в резерв. Где же ваша принципиальность, товарищи члены Бюро ЦК? А как вы подходили к награждениям? Главный снабженец Белорусского штаба партизанского движения – нарком торговли – ухитрился получить не только орден Ленина, но и орден Красного Знамени, опять-таки не выходя из комфортабельной «землянки» гостиницы «Москва»…

Зал притих, не ожидали такого… Сидели так тихо, что пролети муха – было бы слышно. Для многих участников пленума это было откровением.

К.Т. Мазуров сказал потом второму секретарю Пинского обкома партии В.И. Лузгину:

– Ну не умрет Эдуард своей смертью.

А мне на всю жизнь запомнилась реакция секретаря ЦК ЛКСМБ Петра Машерова. Он подошел ко мне в перерыве – высокий, худощавый, посмотрел, молча пожал руку. Улыбнулся. И – ни слова. Выходит, то, что я сказал с трибуны, было и ему близко. Значит, мы были единомышленниками.

Это подтверждалось потом не раз.

А Пленум ЦК 1953 года, когда я впервые встретился с Машеровым, мне не забыть. Почти полвека прошло, а помнится все, словно вчера это было.

* * *

Петр Миронович Машеров в августе 1955 года стал первым секретарем Брестского обкома партии. А в сентябре я уезжал на учебу в Москву.

– Жаль, что уезжаешь, – сказал тогда Машеров. – Если бы пришел я в область раньше, не отпустил бы. Мы бы еще с тобой вместе поработали.

Все три года учебы Петр Миронович держал в поле зрения нас – брестских студентов: меня, Василия Шваро, Татьяну Дудареву. К Новому году и к 1 Мая мы всегда получали от него весточку – денежный перевод. Для студента, особенно семейного, это многое значило. А как завидовали нам товарищи из других регионов: «Надо же, три года не забывает вас первый секретарь обкома!..».

Судьба распорядилась так, что в сентябре 1958 года после завершения учебы я неожиданно для себя попал на работу в КГБ Белоруссии. Перед секретарем Брестского обкома партии П.М. Машеровым мне было совестно. Я ведь обещал, что вернусь в Брестскую область. А в апреле 1959 года он был избран секретарем ЦК КПБ. Я обрадовался этому. При первой же встрече сказал Петру Мироновичу:

– Камень с моей души свалился, когда Вас избрали секретарем ЦК, вину свою чувствовал все эти месяцы.

– Ну вот, теперь будем работать в Минске. Поручили мне, брат, курировать оргвопросы, кадры и правоохранительные органы. Ценю, что ты искренне переживал. Однако правильно сделали, послав тебя работать в органы безопасности. Не переживай!

10 мая 1965 года напутствовал меня Петр Миронович на руководящую работу в Москву – в Центр. Мы долго беседовали. Тепло попрощались. Оказалось, судьба развела нас надолго.

* * *

Будучи на отдыхе в Кисловодске, Петр Миронович спросил меня как бы между прочим:

– Вернулся бы в Белоруссию?

– Да я по шпалам пошел бы домой.

Разговор на этом закончился. Я тоже деликатно замолчал. И Петр Миронович ничего больше не сказал.

* * *

С 1968 года я работал на Северном Кавказе.

В январе 1970 года со мной беседовал Ю.В. Андропов. Вручая генеральские погоны, Юрий Владимирович сказал:

– Готовься к возвращению в Белоруссию. Будем рекомендовать тебя председателем Комитета…

Проходит месяц, два, три. И председателем КГБ БССР назначают Я.П. Никулкина. До этого его оформляли на пенсию. Ничего не понимаю, и спросить не у кого. Разговор тот был конфиденциальный, присутствовали только В.А. Крючков и