Александр Вельтман - Романы

• Название: Романы
• Автор: Александр Вельтман
• Издательство: Современник
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1985

В сборник популярного писателя пушкинской поры Александра Фомича Вельтмана (1800–1870) вошли его исторические произведения, не переиздававшиеся ни в XIX, ни в XX веке: «Кощей бессмертный», «Светославич, вражий питомец», «Райна, королевна Болгарская».

«Талант Вельтмана, – писал В. Г. Белинский в 1836 году, – самобытен и оригинален в высочайшей степени, он никому не подражает, и ему никто не может подражать. Он создал какой-то особый, ни для кого не доступный мир, его взгляд и его слог тоже принадлежат одному ему».

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Реальность, былинность повествования усиливается многочисленными цитатами из исторических источников: «Повести временных лет», Новгородских, Никоновской и других летописей, Хронографа, «Слова о полку Игореве» и т. п. Мы находим в тексте и удачную стилизацию этих источников, а также разрядных записей XVI–XVII вв., «Домостроя», написанного советником Ивана Грозного Сильвестром в XVI столетии, княжеских докончальных грамот и т. д. – все служит материалом для введения читателя в исторический мир, в реальную жизнь и быт вымышленных героев.

Особенно богато использованы в романе русские былины, сказки, песни древних славян, которые Вельтман не только хорошо знал, но и тщательно собирал. Плодом серьезных, хотя и незавершенных, изысканий автора были его представления о славянской мифологии. В ткань романа вплетены представления о древних богах и богинях, волхвах и русалках, основанные на исследованиях автора и его единомышленников, стоявших у истоков научного славяноведения.

Пытаясь в своей «Былине» воссоздать реалии русского народного сознания, Вельтман наполняет произведение деталями исторического быта, древними выражениями, названиями вещей, именами, понятиями. Достаточно прочесть его примечания, чтобы убедиться, сколь серьезный собирательский труд совершил автор, стремясь найти и понять органично включенные в текст слова и выражения. При этом примечания отражают далеко не всю работу автора, скрытую под легкостью течения его рассказа. Например, старик с предгорьев Кавказа, плывущий с Лавром Саввичем Пута-Заревым и внучкой своей Стано к Азовскому морю, вспоминает о своих предках «рода гуннского», живших «на берегах Дуная, прославленных царем Аттилою».

Позже А. Ф. Вельтманом было написано несколько научных работ с целью решить вопросы этногенеза причерноморских и приазовских племен периода Великого переселения народов. Многие его выводы не выдержали проверку временем. Но безотносительно к этим выводам, непринужденный рассказ старика отражает солидное знание автором латинских, готских, византийских и других источников, а в старике угадывается фигура алана – предка современных осетин – воинственное племя которого было разгромлено в IV в. гуннами и частично увлечено ими в Паннонию (аланы пошли и далее – до Галлии и Северной Африки). Впоследствии, уже в середине VI в., ряд придунайских племен действительно участвовал в войне византийского полководца Велизария с последним вестготским королем Тотилой, в то время как основная часть алан крепко осела на Северном Кавказе.

Дальнейшее путешествие героев от устья Дона до Днестра – целая энциклопедия исторической географии Северного Причерноморья, изложенная в нескольких десятках строк! В примечании автор мимоходом делает замечательное для того времени предположение о происхождении названий рек Днестра и Днепра. Даже редкое имя одного из Пута-Заревых – Ивор – избрано не случайно: это наиболее популярное на Руси описываемого в произведении периода скандинавское имя, чаще других упоминаемое в летописях.

Именно обширные исторические познания Александра Вельтмана позволили ему ввести читателя в ту «сокровищницу величайших богатств народной поэзии, которая, – по словам В. Г. Белинского, – должна быть коротко знакома всякому русскому, если поэзия не чужда души его и если все родственное русскому духу сильнее заставляет биться его сердце».

В еще большей степени исследования Вельтмана определили содержание второго публикуемого в этой книге романа. Само драматическое противоречие, лежащее в основе «Светославича, вражьего питомца», до создания Вельтманом своего труда не было осознано даже многими крупными историографами, представлявшими любителям отечественной истории могучую фигуру Владимира Святославича – победоносного воителя, любимца свободолюбивых новгородцев, великого князя киевского, защитника и просветителя земли Русской.

«Чем могу воздать тебе за все, что воздал нам, грешным? – писал, обращаясь к Владимиру, великий Нестор-летописец. – Не знаем, какое воздаяние дать тебе за труды твои. Ибо велик ты и чудны дела твои; нет предела величию твоему. Род за родом восхвалят дела твои!»[372]. И русский народ воздал Владимиру светлой памятью, объединив воспоминание о нем с воспоминанием о Владимире Мономахе в образе Владимира Красное Солнышко – героя былин и затейливых сказок.

А. Ф. Вельтман мог даже считать, что все сказанное в народном эпосе относится к Владимиру Святославичу, как думал и выдающийся историк H. M. Карамзин[373]. Тем явственнее видел Вельтман уродливые черты реального князя, с которого начиналась и длинная цепь кровавых преступлений древнерусских князей.

Два образа Владимира реализованы Вельтманом в двух героях – человеке и кикиморе (младенце, проклятом отцом, Святославом, в утробе матери и выкормленном, воспитанном нечистой силой назло людям). Соответственно в «Светославиче» читатель видит два пласта повествования: реальные исторические события конца X в. совмещены с фантастическим миром поверий, сказок, языческих мифов, отделяющих в сознании народа идеальный образ князя от несовместных с ним злодеяний, должное – от «неправды» врагов рода человеческого.

Другой конфликт скрыт от взгляда читателя. Вельтман демонстративно не заботится о правдоподобности, видимой достоверности повествования, лишая нас ставшей важной уже в его время черты исторической романистики. Думаю, читателя удивит сообщение, что большая часть реалий «Светославича» имеет под собой твердую основу исторических источников. При этом речь идет и об исторических событиях, и о «сказочной», мифологической части рассказа. Обратимся сначала к первым.

Вот спит Святослав на жесткой постели[374] в своей ложнице, и «прошедшее и будущее сливаются в его сновидении: видит он Хазар, распространяющих свою власть от Русского моря до Оки…» и т. д. – читаем мы точные сведения об историй Хазарского каганата[375]. Рассказ о походе Святослава почти дословно соответствует тексту «Повести временных лет»: «И пошел на Оку реку и на Волгу, и встретил вятичей, и сказал им: „Кому дань даете?“ Они же ответили: „Хазарам – по шелягу с рала даем“. В год 6473 (965) пошел Святослав на хазар. Услышав же, хазары вышли навстречу во главе со своим князем Каганом и сошлись биться, и в битве одолел Святослав хазар и город их Белую Вежу взял. И победил ясов и косогов».

Белая Вежа – по Константину Багрянородному Саркел – действительно была окружена кирпичной стеной (вежей), которую надо было «раскидывать по камню», как сообщает продолжатель хроники Феофана[376]. Наконец, рассказ о походе из русской летописи дополнен в романе сообщением арабского средневекового ученого и – путешественника Ибн-Хаукаля ан-Нисиби, на которого Вельтман ссылался в своих работах.

Рассматривая далее «сон» Святослава, мы увидим, что живущие в низовьях Дона бошняки – это печенеги, их соседи аланды – аланы Северного Кавказа и Т. п. Не только оружие, развешанное на стенах княжеской опочивальни, но и «80 золотых Ключей Болгарских» не выдуманы. «И одолел Святослав болгар, и взял городов их 80 по Дунаю», – говорит летописец, а Прокопий Кесарийский (византийский историк VI в.) утверждает, что в этой местности стояло 80 крепостей. Дальнейшие походы и гибель Святослава подробно описаны в «Райне, королевне Болгарской». Нетрудно убедиться, что весь «Сон» основан на исторических источниках.

О жене (правильнее говорить, наверное, – женах) Святослава, матери Ярополка и Олега, ничего не известно, но имя «княгини Инегильды» все же взято не «с потолка» – Ингигерда, дочь шведского короля Олафа, но сообщению Адама Бременского, была женой великого князя киевского Ярослава Мудрого[377]. Сведения же о Миляне (Малуше), матери Владимира, опираются на подробно переданный Вельтманом рассказ летописи о вокняжении Владимира в Новгороде. То, что само призвание Владимира в Новгород было вызвано «начавшимися раздорами С Полоцким конунгом Рогволдом», домыслено автором исходя из дальнейших событий. Полоцкий князь назвав «конунгом» по указанию летописи, что «этот Рогволд пришел из-за моря».

По летописи описывает Вельтман центральное историческое событие романа: войну за власть между тремя Святославичами: Ярополком, Олегом и Владимиром. Давайте посмотрим, как преломляются в романе сухие строки источника. Ярополк, говорит автор, «был слаб душою, добр, послушен каждому». Этот вывод, очевидно, вытекает из рассказа «Повести временных лет» о влияния, которое оказывали на князя разные советники. Первым из них был старый воевода Святослава Свенельд.

В романе Свенельд отговаривает Ярополка жениться на гречанке, желая выдать за него Свою дочь Ауду, а гречанку отдать сыну своему Лизутеру; но Ауда умерла, а Свенельдич был убит на князем Олегом… И дочь Свенольда, н его матримониальные планы были необходимы автору, чтобы сохранить, вопреки истине и в пользу морали, чистоту гречанки Марии – идеальной героини романа; в источниках о них неверится.