Сергей Аксаков - Том 5. Записки ружейного охотника

• Название: Том 5. Записки ружейного охотника
• Автор: Сергей Аксаков
• Издательство: Правда
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1966

В истории русской литературы имя Сергея Тимофеевича Аксакова занимает видное место. Выдающийся мастер реалистической прозы, писатель, он в совершенстве владел тонким и сложным искусством изображения природы, был изумительным знатоком всех сокровенных богатств русского народного слова.

В настоящее издание вошли наиболее значительные художественные, мемуарные произведения, а также критические статьи Сергея Тимофеевича Аксакова.

Пятый том Собрания сочинений включает в себя охотничьи произведения С. Т. Аксакова. Помимо «Записок ружейного охотника Оренбургской губернии» и «Рассказов и воспоминаний охотника о разных охотах» в этот том вошли и некоторые статьи об охоте.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Я остановлюсь только на «Воспоминаниях охотника» г. Ф. Арсеньева и на «Записках ружейного охотника Костромской губернии» А. В – ва. Оба рассказа написаны очень живо и драматично, но рассказ г. В – ва лучше и вполне переносит читателя в костромские лесные места. В № 10 «Журнала охоты» помещены две в высшей степени замечательные статьи: «Охота в горах» (из записок о Шотландии) самого редактора, г. Мина, и «Охота в окрестностях Усть-Сысольска» г. Ф. Арсеньева. В статье г. Мина дело еще не дошло до охоты, но его очерк шотландских гор, морского залива и чудных величественных, изменяющихся картин, производимых и солнцем и дождем, его живые описания встречавшихся с ним людей так интересны и занимательны, так рисуют страну, о которой говорит он, что заставляют нас ожидать удовольствия от продолжения его статьи. Я прошу г. Мина не поскупиться на отрывки из его путешествия по Шотландии, которую он, как я слышал, исходил пешком вдоль и поперек. «Охота в окрестностях Усть-Сысольска» г. Арсеньева, на берегах рек Вычегды и Сысолы, в громадных лесах Северной России, в этой сказочной стороне (как говорит сочинитель), любопытна для каждого охотника по своей новости, свежести картин и особенностям. По этому прекрасному образчику читатель вправе надеяться встретить то же достоинство в последующих его статьях.

Высказав искренно мое мнение о «Журнале охоты», я прибавлю два желания: 1) чтобы книжки были потолще и 2) чтобы они состояли из статей об охотах преимущественно русских.

Словарь трудных для понимания слов

Встречающихся в «Записках об уженье рыбы» и охотничьих произведениях С. Т. Аксакова

Аир – болотное растение с длинными листьями.

Бастыльник – сорная крупная трава, бурьян.

Безосый – без ости, см. осистый.

Бобровая струя – пахучие выделения особых желез бобра.

Бокалдина – колдобина.

Верхнее чутье – способность собаки чуять не по следу, а по воздуху.

Вешняк – мельница, действующая только во время весеннего разлива вод; ворота в плотинах с подъемным засовом для спуска вешней воды.

Возреться – увидеть, обнаружить.

Выборзок – помесь борзой собаки с дворняжкой.

Гнездарь – ловчая птица, вынутая из гнезда и выращиваемая в неволе.

Гребло – дощечка, брусок, палочка, которою ровняют сыпучие тела с краями меры; мера в гребло – вровень с краями.

Емь – объем лапы ловчей птицы.

Ергак – тулуп из короткошерстных шкур шерстью наружу.

Жабры (чертовы жабры) – растение, луговой пырей.

Задев – коряги, пни и хворост на дне реки, озера или пруда.

Ильм – дерево, похожее на вяз.

Казулька – репейник.

Канюк – хищная птица.

Карбыш – один из видов хомяка.

Карша – коряга, суховатый пень; замытое в песке под водой дерево.

Кутырь – рыбий пузырь.

Лежень – бревно в горизонтальном положении, подкладываемое под какое-нибудь сооружение.

Липеть – едва держаться.

Лужать – зарастать луговой травой.

Лукать, лукнуть – метать, швырять.

Лутошка – липка, с которой снята кора, содрано лыко.

Лучок – специальное приспособление с сетью для ловли птиц.

Малик – заячий след по снегу или песку.

Мастерить (о гончей собаке или охотнике-всаднике) – метаться от следа в сторону, чтобы перехватить зверя на повороте.

Материк (реки или пруда) – самое глубокое место, стрежень.

Межень – средний уровень воды в реке.

Мокредина – лужа, болотце.

Наклестка (нахлестка) – перекладина, поперечный брус.

Наточить – нацедить, насыпать.

Нарыск – след лисы.

Недотка – бредень из редкой и грубой ткани.

Нестомчивость – неутомимость.

Осистый (остистый) – от слова ость, или ось, означающего длинный волос меха или щетинистый усик на оболочке каждого зерна колосовых растений.

Остаметь – остолбенеть.

Отава (атава) – трава, выросшая в тот же год на месте скошенной.

Отруб – поперечник, поперечное сечение.

Отъемник – большой, отдельно стоящий лес.

Пал – выжигание старой и сухой травы на лугах, применявшееся при примитивных формах земледелия для увеличения плодородности земли.

Папороток – малое крылышко, то есть второй сустав птичьего крыла.

Паточина – болотный родник.

Перебраться – перелинять.

Подлинь – линяющая птица, теряющая способность летать.

Подозреть (подозрить) – высмотреть, подстеречь.

Половой – палевый, белесовато-желтый.

Помешаться – здесь: переменить масть, цвет оперения.

Поречина (поречня, порешина) – пушной водяной зверек, норка.

Поршок (от порхать) – неоперившийся птенец.

Поскачь – походка, побежка.

Поставушка – приспособление для ловли мелких зверьков.

Пружок – силок для ловли птиц.

Пупавка – полевое сорное растение.

Раст – пора дозреванья плодов, ягод; пора быстрого роста зелени, хлеба.

Роспуски – повозка для клади.

Свилеватый (от свить, свивать) – извилистый, косослойный (о дереве).

Севкая (дробь) – рассыпная, мелкая.

Скопа – хищная птица. По мнению В. И. Даля, от ее названия происходит название копчик.

Скучить – ныть, скулить.

Слеток – молодая птица, ставшая уже летать из гнезда.

Сорокоуша – мерная бочка в сорок ведер.

Стомчивость – ср. нестомчивость.

Сторожок (в ловушках) – приспособление, задерживающее действие капкана или ловушки.

Сувой – сугроб.

Сырт – возвышенность, разделяющая истоки двух рек, водораздел,

Терпуг – небольшой брусок из стали с насечкой, служащий напильником.

Толока – вытоптанное место.

Тюбеневка (тебеневка) – зимняя пастьба.

Увал – крутой склон, возвышенный берег реки.

Ухвостье – мякина, сор, пустые и легкие зерна.

Хлупь (хлуп) – кончик крестца у птицы.

Черностоп – осенние холода без снега.

Чивый – щедрый, в данных случаях обильно произрастающий.

Шуста – мох, которым обрастают пни деревьев.

Комментарии

Пятый том Собрания сочинений включает в себя охотничьи произведения С. Т. Аксакова. Помимо «Записок ружейного охотника Оренбургской губернии» и «Рассказов и воспоминаний охотника о разных охотах» в этот том вошли и некоторые статьи об охоте.

В отсылках автора на страницы его предшествующих произведений, кроме случаев специально оговоренных, приводятся соответствующие страницы настоящего издания.

Имена, обозначенные в тексте инициалами, в бесспорных случаях расшифрованы.

Записки ружейного охотника Оренбургской губернии*

Успех рыболовных записок побудил Аксакова написать новый цикл, на этот раз охотничий.

О значении охотничьего ружья в своей жизни Аксаков свидетельствует в «Детских годах Багрова-внука». Там рассказывается о том, с каким волнением и радостью одерживал свои первые охотничьи победы Сережа Багров. «Я и в ребячестве был уже в душе охотник», – говорит Багров-Аксаков. В последующие двадцать – тридцать лет не было занятия, которому бы Аксаков предавался с большим самозабвением, чем охота. 21 июня 1848 года он писал Гоголю: «Два года тому назад провел я зиму в деревне и, между прочим, написал книжку под названием «Записки об уженье», которую к вам и посылаю. Она невелика, вы прочтете ее на досуге. Я писал ее с большим наслаждением. Воспоминание прошедшего освежало и оживляло меня. Если бог исполнит мое желание и я проведу эту зиму в деревне, то начну писать другую книжку: «Об охоте с ружьем». С двенадцатилетнего возраста до тридцатилетнего я был предан этой охоте страстно, безумно. Я уже написал «Прилет птицы весною» и думаю, что даже не охотник может прочесть с удовольствием этот отрывок».

Работа над «Записками ружейного охотника» была начата в 1849 г. В декабре того же года Аксаков писал своему сыну Ивану: «С удовольствием воображаю, как я стану читать тебе мои записки. Хотя я не всем доволен, но убежден, что в них много достоинства: для охотника с душою, натуралиста и литератора. Я постоянно удерживаю себя, чтоб не увлекаться в описании природы и посторонних для охоты предметов, но Константин и Вера сильно уговаривают, чтоб я дал себе волю: твой голос решит это дело. Боюсь как огня стариковской болтливости, которая как раз подумает, что все ей известное никому не известно и интересно для всех» (ИРЛИ, ф. 3, д. № 13, л. 55; ср. «Русскую мысль», 1915, кн. VIII, стр. 123, где это письмо напечатано с существенной ошибкой).

В высшей степени требовательно, придирчиво относился Аксаков к каждой новой главе своей книги, и ничьи отзывы не могли поколебать этой его позиции. «Я написал «Гуся» и «Лебедя», – сообщает он сыну Ивану, – Гоголь и то и другое очень хвалит, но я недоволен; впрочем, я надеюсь исправить» («Литературное наследство», 1952, т. 58, стр. 723). «Я не могу найти приличного тона, не могу с точностью назначить себе границы; все, что я написал до сих пор, мне не нравится», – отмечает он в другом письме к сыну (там же, стр. 728). Из рукописей «Записок ружейного охотника» сохранился лишь неполный текст, весьма близкий к тексту печатному (Л. Б., ф. Аксакова, IV/2), не позволяющий уяснить весь процесс работы писателя над этим произведением. Но в том же архивохранилище имеются еще две небольшие записные книжки Аксакова. Одна из них называется «Описание разной дичи в наших местах» (Л. Б., ГАИС III, V/2a) и содержит короткие характеристики ряда птиц (болотного кулика, кроншнепа, дупельшнепа и т. д.); другая озаглавлена «Заяц» (Л. Б., ГАИС III, V/4) и заключает в себе столь же короткие, черновые, предварительные «портретные» зарисовки зайца, белки, журавля. Обе записные книжки Аксакова – значительно более давнего происхождения, чем упомянутая выше рукопись «Записок ружейного охотника», но, сопоставляя эти беглые черновые записи с соответствующими разделами окончательного текста охотничьих записок Аксакова, можно получить наглядное представление о том, какую серьезную эволюцию претерпел первоначальный замысел писателя.