Владимир Пистоленко - Раннее утро

• Название: Раннее утро
• Автор: Владимир Пистоленко
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Драматургия
• Год: 1969

Около тридцати лет назад в Оренбурге появилась театральная афиша. В ней впервые упоминалось имя драматурга Владимира Пистоленко. Шла его первая пьеса, написанная по мотивам народных сказок.

С тех пор Владимир Пистоленко стал известен как драматург и прозаик. Многие его пьесы хорошо знакомы зрителям. Читатели знают его повести — «Товарищи», «У открытых дверей», «Памятное лето Сережки Зотова», роман «Крылья беркута».

Пьесы В. Пистоленко тематически очень разнообразны. Он увлекает зрителя в мир сказок, знакомит с крестьянским вождем Емельяном Пугачевым и его соратниками, показывает жизнь молодых героев — первых комсомольцев, ведет в Москву, на Урал, на далекий Север…

Однако главное внимание писателя отдано современности. Именно ей посвящены четыре пьесы, вошедшие в настоящий сборник, — «Раннее утро», «Любовь Ани Березко», «О личном…», «Молодые годы Оли Свиридовой». О недавнем историческом прошлом нашего Советского государства рассказывается в пьесе «На рассвете».

Каждая посвященная нашей современности пьеса Пистоленко хранит приметы тех лет, когда она была создана. В то же время писатель уделяет большое внимание морально-этическим проблемам, личным взаимоотношениям героев. Радость и горе нашего советского человека, его счастье в любви и творческом труде более всего волнуют драматурга.

---

Е л е н а (одна). А зачем ему сейчас входить? Зачем? Нет, надо. Я должна сказать… Что сказать?.. Если бы я знала… Куда мне податься?!.. Тупик… (Взгляд ее падает на портрет отца. Она подходит ближе. Снимает со стены портрет.) Кто ты, Соболев-Иванов? А глаза ясные, чистые… И такая ложь… (Кладет портрет.) Что же мне делать? Ой, Ленка, не кисни… А как же я буду жить без Юрия? Если бы вместо сердца камень, чтоб не ныло, не болело…

Входит  Ю р и й.

Ю р и й. Леночка, в чем дело? Все сроки прошли. Народ начинает бунтовать. Ждут нас еще пять минут.

Е л е н а. Я решила не ехать.

Ю р и й. Как?

Е л е н а. Да очень просто.

Ю р и й. Лена, ты не шутишь?

Е л е н а. Нет. Поезжайте без меня.

Ю р и й. Это называется сюрприз! А я мечтал: сядем с тобой в лодку, поднимемся вверх по Уралу, километров на десять — пятнадцать, а потом сложим весла и поплывем обратно вдвоем… Луна, кругом тишь… Поедем, Леночка! Поедем?

Е л е н а. Нет, я не поеду.

Ю р и й. Ну, коли так, то остаюсь и я.

Е л е н а. Скажи, Юрий, ты очень любишь Вовку?

Ю р и й. Вовку? Еще бы! Очень люблю. А почему ты вдруг спросила?

Е л е н а. Да так. А меня тоже любишь?

Ю р и й. Тебя!..

Е л е н а. Ну, а как бы ты стал делить себя между мной и Вовкой?

Ю р и й. Зачем? Я бы не стал делить.

Е л е н а. А как же?

Ю р и й. Ты знаешь, Лена… Ведь знаешь…

Е л е н а. А если бы у меня был сын, в общем, ребенок, я бы его ни на кого не променяла.

Ю р и й. Что с тобой? Нет, я, конечно, все понимаю. Леночка, я решил положить конец. Конец и начало. Домой я больше не вернусь. Теперь весь твой, бери, какой есть. (Хочет обнять.)

Елена резко отстраняется, отходит в сторону.

Лена! Что случилось? Да на тебе же лица нет…

Е л е н а. Наверное… я очень плохая… я никогда не думала о нашем завтрашнем дне. Встречалась с тобой… Жила этими встречами, радовалась… А вот сегодня… впервые подумала… Нет, не подумала, а представила себе, что ты ушел от Кати, бросил их с Вовкой, что ты мой муж, и почувствовала — не хочу этого.

Ю р и й. Лена! Да ты пойми, что ты сказала!

Е л е н а. Да-да. Не хочу! Я сказала откровенно, зачем скрывать… И так твоя жизнь почти сломалась из-за меня. Я же понимаю.

Ю р и й. Один вопрос! Только один! Скажи, ты меня любишь?

Е л е н а. Я?.. А сейчас, Юрий, это уже не имеет значения…

Ю р и й. Как? Почему не имеет значения?

Е л е н а. Вот тут стало пусто…

Ю р и й. Нет, я ничего не понимаю… Что случилось? Ну, говори же, говори!

Е л е н а. Ну что я буду говорить? Просто жизнь вмешалась… Непрошено вмешалась жизнь. Сейчас я знаю одно — не хочу такого счастья. Понимаешь? Не хочу! Да его и не будет! (Пауза.) Что же ты молчишь? Права я? (Поднимается, стиснув голову руками.) Может, я неправа?..

Занавес

НА РАССВЕТЕ

Драма в трех действиях, семи картинах ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Н а д я  К о р н е е в а.

А н н а — бабушка Нади.

П е т р  А л е к с е е в и ч  К о б з и н.

Д ж а н г и л ь д е к  А л и б а е в.

С е м е н  М а л и к о в.

И в а н  Н и к и т и ч  С т р ю к о в.

И р и н а — его дочь.

В а с и л и й.

О б р у ч е в.

П о л к о в н и к  Р у б а с о в.

З у б о в.

В и к т о р.

В и к у л и н.

В а с е н а.

О л ь г а.

Ю р о д и в а я  м о н а ш к а.

К о н я х и н.

Ж е н щ и н а  с  р е б е н к о м.

С т а р и к.

Ж е н щ и н а  с  с а м о в а р о м.

М о н а х.

Б а л а х н и н.

С а ш к о  Б о н д а р ь.

Ю р о ч к а.

Ж е н щ и н ы,  к а з а к и — по ходу действия.

Юг Урала.

Время действия — 1917—1918 годы.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Южноуральск. Поздняя осень 1917 года. Глубокий вечер. Гостиная и прихожая в доме Стрюкова. В глубине прихожей лестница в мезонин. Во мраке гостиной у иконы теплится лампада. Ее слабый свет чуть пробивается в соседнюю комнату. С т р ю к о в  со шкатулкой в руках, стараясь не шуметь, осторожно пробирается в прихожую. Из сонной двери, так же крадучись, идет  Н а д я.

С т р ю к о в (увидев Надю). Ты чего крадешься?

Н а д я. Я… не крадусь… Я так…

С т р ю к о в. Подглядываешь, змеюка! (Ударил ее.)

Надя отшатнулась, закричала.

Хозяйский хлеб жрете да еще и на шею наступаете! Убью! Убью, подлюга!

В доме всполошились, забегали.

Н а д я (ухватив со стола тяжелый подсвечник). Не тронь! Слышишь? Худо будет.

С т р ю к о в. Ты еще и грозиться?!

Вбегает бабка  А н н а. У открытой двери, в сенях, видна фигура  В а с и л и я  с ружьем на плече.

Ах ты стерва… Поставь подсвечник!

Н а д я. Не подходи!

А н н а (заслоняет Надю). Иван Никитич!

С т р ю к о в. Сгинь, шалава!..

А н н а. Меня, меня убей! За что тиранишь сироту беззащитную?

С т р ю к о в. Молчи, ботало! Язык вырву! Знаю я, все вы одним миром мазаны! Обрадовались, что красные бьют, сговорились!

А н н а. Побойся бога, Иван Никитич!

С т р ю к о в. Только и ждете часа обобрать!.. Не дождетесь. В порошок изотру! (Бросается к Наде.)

А н н а. Иван Никитич! Чай, и у тебя сердце не волчиное… Ну, скажи, скажи, чем она провинилась?

С т р ю к о в. Подглядывала… Следит за мной!.. Знаю, чья это работа, — деповские бандюки научили! А вы и рады стараться… Хозяйского добра захотелось.

Н а д я (сквозь слезы). Я и в доме-то не была… Только вошла.

С т р ю к о в. Ври больше!..

Н а д я. Нечего мне врать…

А н н а. Хоть присягнуть, Иван Никитич, не было ее…

С т р ю к о в. И того хуже! Значит, ночью таскалась где-то. Вон отсюда! Мне в доме суки не нужно!

А н н а. Иван Никитич, за что позоришь…

Н а д я. А еще старый человек…

С т р ю к о в. Завтра чтоб и духу вашего но было!

А н н а. Твоя сила, твоя и воля…

С т р ю к о в (увидев Василия). А тебе что?

В а с и л и й. Коняхин ломится…

С т р ю к о в. В шею! Всех гони! (Анне и Наде.) Пошли отсюдова, я сказал, аль не слыхали?

Н а д я. Пойдем, бабуня… (Уходит.)

А н н а. Грех тебе, Иван Никитич… Я в доме сколько лет спину гнула да угождала…

С т р ю к о в. Никто не звал, не силовал, а за денежки охотников — только свистни. Марш, говорю!

Анна уходит. Робко входит Василий.

В а с и л и й. Так как, Иван Никитич?

С т р ю к о в. Я тебе что приказывал? Или мое слово не закон? Думаешь, депо тебе здесь? Так я скоро научу!..

В а с и л и й. Ломится он, дело, говорит… Грозится — беда, мол, будет, коли не пущу…

С т р ю к о в. Зови. Нет, погоди. Скажи, пускай там подождет. Сам скричу. Иди.

Василий уходит.

(Плотнее прикрывает дверь, проверяет другие, слушает у окон, вынимает из карниза печки потайной изразец, прячет туда шкатулку, ставит изразец на место. Крестится на икону.) Огради нас, господи, силою честного животворящего твоего креста… (Распахнул дверь в сени.) Егорыч!

Входит  К о н я х и н.

Ты что ночью булгу поднимаешь?

К о н я х и н. Иван Никитич, беда. Опять ворвались в пригород…

С т р ю к о в. Какой пригород?

К о н я х и н. Казачий. Слышно, в конце Губернской стреляют.

С т р ю к о в. Тьфу ты, господи! Напугал! Первый раз там стреляют, что ли? (Подходит к окну, прислушивается.) Отобьют. А ты, похоже, боязливый. Верно?

К о н я х и н. Не о себе душа болит, Иван Никитич. О деле… Не дай бог, прорвутся, лавки с товарами захватят…

С т р ю к о в. Шайтан с ними, там товаров осталось с комариный носок. Склады с зерном не нашли бы…

К о н я х и н. Думаю, обойдется. Кто станет в монастыре искать? И опять же, надо сказать, три дня взад-вперед гоняли порожние вагоны, будто грузились. А другие купцы, Иван Никитич, так и начисто все зерно вывезли. Приказано ведь, хлеб до зернышка…

С т р ю к о в. Ты им больше верь. Кстати, это их дело. У них головы на плечах, у меня тоже не котелок…

К о н я х и н. По мне, Иван Никитич, коли не увозить, так надо было раздать надежным людям…

С т р ю к о в. По мешку, что ли? В три года не раздашь.

К о н я х и н. Ну, хлеб, может, и не найдут… Табуны бы отогнать киргизским баям да спиртовый завод остановить.