Велимир Хлебников - Том 6/2. Доски судьбы. Заметки. Письма

• Название: Том 6/2. Доски судьбы. Заметки. Письма
• Автор: Велимир Хлебников
• Издательство: ИМЛИ РАН
• Жанр: Поэзия
• Год: 2005
• ISBN: 5-9208-0021-6, 5-9208-0270-7

В Собрание сочинений входят все основные художественные произведения Хлебникова, а также публицистические, научно-философские работы, автобиографические материалы и письма.

В второй книге шестого тома представлены: «Доски судьбы», мысли и заметки из тетрадей и записных книжек разных лет, письма и другие автобиографические материалы В. Хлебникова 1897–1922 годов.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Я могу стать только штрафованным солдатом с будущим дисциплинарной роты. Шаги<стика>, приказания, убийство моего ритма делают меня безумным к концу вечерних занятий, и я совершенно не помню правой и левой ноги. Кроме того, в силу углубленности я совершенно лишен возможности достаточно быстро и точно повиноваться.

Как солдат я совершенно ничто. За военной оградой я нечто. Хотя и с знаком вопроса; я именно то, чего России недостает. У ней было очень много в начале войны хороших солдат (сильных, выносливых животных, не рассуждая повинующихся и расстающихся с рассудком, как с [калошами] усами). И у ней мало или меньше других. Прапорщиком я буду отвратительным.

А что я буду делать с присягой, я, уже давший присягу Поэзии? Если поэзия подскажет мне сделать из присяги [каламбур] остроту? А рассеянность? На военной службе я буду только в одном случае на месте, если б мне дали в нестроевой роте сельскую работу на плантациях (ловить рыбу, огород), или ответственную и увлекательную службу на воздушном корабле «Муромец». Но это второе невозможно. А первое, хотя вполне сносно, но глупо. У поэта свой сложный ритм, вот почему особенно тяжела военная служба, навязывающая иго другого прерывного ряда точек возврата, исходящего из природы большинства, т. е. земледельцев. Таким образом, побежденный войной, я должен буду сломать свой ритм (участь Шевченко и др.) и замолчать как поэт. Это мне отнюдь не улыбается, и я буду продолжать кричать о спасательном круге к неизвестному на пароходе.

Благодаря ругани, однообразной и тяжелой, во мне умирает чувство языка.

Где место Вечной Женственности под снарядами тяжелой 45-см. ругани?

Я чувствую, что какие-то усадьбы и замки моей души выкорчеваны, сравнены с землей и разрушены.

Кроме того, я должен становиться на путь особых прав и льгот, что вызывает неприязнь товарищей, не понимающих других достаточных оснований, кроме отсутствия ноги, боли в животе.

Я вырван из самого разгара похода за будущее. И теперь недоумеваю, что дальше.

Поэтому, так как я полезен в области мирного труда всем и ничто на военной службе, даже здесь меня признали «физически недоразвитым человеком». Меня давно зовут «оно», а не он.

Я дервиш, йог, марсианин, что угодно, но не рядовой пехотного запасного полка.

Мой адрес: Царицын, Военный лазарет пехотного запасного 93 полка, «чесоточная команда», рядовому В. Х.

В нем я пробуду 2 недели. Старший врач – Шапиро, довольно добродушный, <но строгий>.

Уважающий Вас и уже раз Вами вырученный (напоминание)

Велимир Хлебников 29 февраля в Москве возникло общество «317» членов. Хотите быть членом? Устава нет, но общие дела.

* * *

Если можете, Николай Иванович, то сделайте то, что нужно сделать, чтобы не променять поэта и мыслителя на солдата. Удивительно! в Германии и Гёте, и Кант были в стороне от Наполеоновских бурь и законы [среды] разрешали <им> быть только поэт<ами>.

В самом деле, в мирное время нас и меня звали только сумасшедшими, душевнобольными, благодаря этому нам была закрыта вообще служба, а в военное время, когда особенно ответственно каждое движение, я делаюсь полноправным гражданином. Равные права = равный долг.

Кроме того, поэты – члены теократического союза – подлежат ли они воинской повинности?

[Если можно, освободите меня из этого <…> Надеющийся В. Хлебников].

Здесь я буду всегда только штрафованным солдатом, – так мне враждебны эти движения, муштра. Там я могу быть творцом.

Где я должен быть?

Раз Вы избавили меня из одной беды. Во всяком случае я заклинаю Вас: вышлите заказным Ваш ответ; в комиссии врачебной, конечно, Ваше мнение будет иметь громадное значение. А эта комиссия способна улучшить мое положение.

Если Пушкину трудно было быть камер-юнкером, то еще труднее мне быть новобранцем в 30 лет, в низменной и грязной среде 6-й роты, где любящий Вас В. Хлебников.

Пришлите диагноз.

77. Е. Н. Хлебниковой (Царицын, май 1916 г. – в Астрахань)*

Общее внимание! Насторожите ушки!

Горский уехал, а потому копию с аттестата и телеграфное уведомление 3-й гимназии, что я кончил гимназию, направить не на него, а на меня в полк.

Теперь волноваться особенно не следует: я был у помощника адъютанта и показал ему свои бумажки (прыг-скок); он сказал, что поставит меня на учет и что с такими бумагами я давно был бы в военном училище. Это хорошо. Я весь день перед этим пел Мальбрука: «О клэр дэ ля люннэ мон ами Пьеро» и первый раз за все время был воинственно настроен.

Таким образом: вы телеграфом 1) попросите послать мне в полк уведомление, что я в 1903 году кончил 3-ю Казанскую гимназию, – это первый спешный шаг, 2) попросите по телеграфу выслать мне в полк копию с аттестата – второй, менее спешный шаг. Как и метрику.

Пока же я своими мерами и шагами буду зачислен на учет.

До свидания. Извиняюсь за деловое письмо. Я ни разу не умывался здесь. В 93-й полк можно не посылать и не ехать.

78. Е. Н. Хлебниковой (Царицын, 17 мая 1916 г. – в Астрахань)*

Я был на комиссии и назначен в Казань, в лазарет или госпиталь? на испытание перед новой комиссией. Кроме того, я получил из роты 20 рублей. Вот все новости. С Царицыном я на время расстаюсь, поеду на пароходе третьим классом, казенный счет, когда не знаю.

79. Е. Н. Хлебниковой (Царицын, 4 июня 1916 г. – в Астрахань)*

Мой привет и искреннее восхищение перед быстротой и натиском писем, так благотворно повлиявших на мою судьбу. Стеценко говорил о письме к нему. Я две недели + две недели снят с креста военной службы, а мое положение короля первого на земном шаре государства времени сильно изменено в лучшую.

Я в мягком плену у дикарей прошлых столетий.

Писем давно не получаю. 1 посылку получил и 20 рублей. Больше ничего.

15 мая была комиссия и меня, по милости капитана Супротивного, назначили в Казань на испытание, «Казанский военный госпиталь». Но до сих пор я не отправлен.

Я много раз задаю вопрос: произойдет или не произойдет убийство поэта (больше – короля поэтов) Аракчеевщиной? Очень скучно и глупо. Вообще про Казань ходят самые мрачные слухи. Я ничего не знаю, как дальше. 25 мая один новобранец, астраханец, умер в строю.

Вышлите, пожалуйста, немедленно телеграфом 10 руб. Угол Предтеченской и Петровской, 7, Сильве Татлин, для меня. Денег нет, в полку задерживают.

80. М. В. Матюшину (Астрахань, август 1916 г. – в Петроград)*

Дорогой Михаил Васильевич!

Что Вы поделываете? Я до 15 сентября на свободе, в отпуске, буду в Астрахани. Много изысканий о слове и числе. П, Л, Ш, Ч, Щ сделаны. Нужны ли Вам словесные глыбы? Проповедую общий сборник всех: и Крученых, и Маяк<овского>, и <неразб.>, и Бурл<юка>, и меня.

Письма не дошли (застряли). 10 книжек дошли, благодарю. Ураганный огонь изданий осенью. Издаете ли Вы что-нибудь? Послать что-нибудь Вам для изданий?

Синдикат издателей для ежедневной газеты.

Мир с тем<и>, с кем поссори<лся>, а то все в разброде. Я в Астрахани до 15 августа.

81. Е. В. Хлебниковой (Красная Поляна, Харьковской губ., начало сентября 1916 г. – в Астрахань)*

Милая Катюша!

(Брэкекекс № 3). Ввиду того горячего внимания, с которым ты относилась к моим судьбам, я пишу это письмо.

Я около Харькова, живу в 12 верстах от железной дороги, в усадьбе среди плодового сада. Каждый день хожу за грибами, собираю белые и красные грибы, как дрова; мне очень хорошо, и я отдохнул лет за 10 за эти две недели; я сильно загорел и забыл, что где-то есть война, военная повинность, доктор Романович и проч.

Хозяева усадьбы мои друзья и Марсиане: Асеев, Уречин, сестры Синяковы. Я их люблю от всей души. Здесь очень мило.

Напишите, есть ли письма от Шуры?

Где Верёнок? итальянский суслик?

Вас я по присущей мне незлобивости прощаю и протягиваю отсюда обнимающие руки.

Синякова – известная художница.

О призыве? Будь, что будет.

Если вздумаешь прислать рубашку, то пришли еще:

1) фунт икры, 2) трубку для курения для меня и 1/4 ф. табаку, 3) рублей 20 на проезд.

«Нежно любящий тебя»!!!???

В. Хлебников

Присылаю «Трубу Марсиан», положи ее в сундук.

Напиши мне подробно, в чем заключаются мои отношения к вам? Каково положение дел и как ко мне отнесутся, если я буду призываться в Астрахани и где мне удобнее призываться?

Всех целую.

Мой адрес: Харьковская губ., станция Махнач Юго-восточных железных дорог, село Красная Поляна, дача Синяковых.

Заказным письмом посылать не следует, так как это удлиняет путь и усложняет.

Обнимаю вас и желаю всего хорошего.