Вадим Устинов - Ричард III

• Название: Ричард III
• Автор: Вадим Устинов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-235-03852-3

Несмотря на недолговечность своего двухлетнего правления, Ричард III (1452-1485) стал одним из самых известных британских монархов. Шекспир и Томас Мор изображали его физическим и нравственным уродом, жестоким тираном, убившим ради власти множество людей, включая своих малолетних племянников. Современные ученые внесли в этот образ серьезные коррективы: по их мнению, большинство обвинений в адрес монарха придумано его противниками, а сам Ричард был незаурядным политиком, которому Англия во многом обязана переходом от Средневековья к Новому времени. Эти выводы поддерживает историк Вадим Устинов, создавший первое на русском языке жизнеописание Ричарда III в контексте английской и европейской истории XV столетия.

---

Совет объявил Ричарда протектором и защитником королевства. Это были ни в коем случае не выборы или утверждение в должности, но лишь формальное подтверждение воли покойного короля. «Он был наделен полномочиями с согласия и по доброй воле всех лордов, с властью приказывать и запрещать что угодно, подобно любому другому королю, руководствуясь той необходимостью, которую требует дело»{57}, — отметил кройлендский хронист. С этого момента королевский совет фактически стал совещательным органом при лорд-протекторе. Все указы, приказы и распоряжения, выпущенные от имени короля, отныне имели приписку «по совету нашего дражайшего дяди герцога Глостерского, протектора и защитника нашего королевства на время нашей юности», к которой иногда добавлялась фраза «и по совету лордов нашего совета».

Вопрос о сроках полномочий Ричарда в качестве протектора советом вообще не обсуждался, хотя именно эта проблема была весьма неоднозначной. Никакого закона на сей счет Англия не имела. Существовал лишь единичный прецедент — Хамфри, герцог Глостерский, стал лорд-протектором в 1422 году при малолетнем короле Генри VI и был отстранен от должности в 1429-м, когда девятилетнего Генри короновали. Власть перешла к регентскому совету, правившему до объявления короля совершеннолетним в 1437 году. Ричард считал, что он имеет право на полномочия протектора именно до совершеннолетия Эдуарда, и прецедент полувековой давности его не очень тревожил. Однако герцог Глостерский все-таки решил подстраховаться, и члены его совета без споров согласились с тем, что протекторат должен продолжаться до тех пор, пока Эдуард V не достигнет совершеннолетия и не начнет править самостоятельно.

* * *

Ричард понимал, что его право на власть будет прочно обеспечено только доброй волей всего королевства, и признавал, что справедливым было бы получить одобрение не только советников, но также лордов и общин. Он поручил лорд-канцлеру вынести этот вопрос на обсуждение парламента, в однозначной поддержке которого был уверен. Епископ Линкольнский, хотя и недолюбливал Ричарда, в данном случае был с ним совершенно солидарен и немедленно начал готовить проект речи, с которой собирался выступить на открытии парламента, в котором он постоянно подчеркивал необходимость установить срок протектората именно до момента совершеннолетия Эдуарда V, а не его коронации:

«Все видят благонравный и добродетельный характер нашего нынешнего повелителя и господина (Эдуарда V), его благородный и зрелый ум, воспитанный опытом юности. Кому, как не лордам и общинам этого королевства решать, кто станет ему надежной опорой в попечении о его обширных владениях — как их предшественники прежде делали для других королей Англии? То есть решить, чтобы все неотложные заботы на время пребывания короля в юном возрасте были должным образом возложены на благородного и славного принца герцога Глостерского, его дядю, протектора королевства. Чьим великим могуществом, мудростью и удачей ныне держится защита королевства как от явных врагов, так и от коварных и ненадежных друзей.

И помимо этого [здесь лакуна в тексте. — В. У.] опеку и надзор за царственной особой короля в течение его юных лет вышеназванный милорд протектор будет осуществлять, как Марк Лепид, дважды избиравшийся консулом Рима, о котором рассказывает Валерий Максим в книге VI своего сочинения “Достопамятные деяния и изречения”. По смерти Птолемей царь Египетский оставил после себя наследником малолетнего сына in pupillari aetate[109], твердо веря, что народ Рима будет хорошо и достойно направлять ребенка до того времени, пока он достигнет совершеннолетия. Благородный сенат согласился и постановил, что указанный Марк Эмилий Лепид должен взять на себя заботу по опеке и защите, после чего тот отправился в великий город Александрию, где находился юный царь. Он так мудро руководил и воспитанием молодого принца, и всеми важными государственными делами, что достигнув совершеннолетия и взяв власть в свои руки, царь нашел свою страну в величии и процветании. Было даже затруднительно определить, кому в заслугу сие отличное состояние должно быть поставлено — его отцу или его опекуну.

И ныне присутствующий здесь юный принц, наш господин и повелитель, [как бы] восседает меж двух братьев, один из которых — его отец, а другой — его дядя. Первый получил власть естественным образом, второму предопределено, как ближайшему совершеннолетнему родственнику королевской крови, быть опекуном и протектором. В качестве примера [здесь лакуна в тексте. — В. У.] военное искусство, таланты и опыт как одного, так и другого из этих двух принцев не могут быть подвергнуты сомнению. И что бы ни было предуготовано Господом в его несказанной милости для юного короля, нашего господина и повелителя, помимо наследства, пусть все обернется к его выгоде, чтобы церковь сказала о нем: Non est inventus similis illi[110]*. Пока же, до достижения зрелого возраста и самостоятельности в правлении, что однажды милостью Божьей произойдет, пусть они правят вместе. Власть и полномочия милорда протектора настолько полезны и разумны, что великое собрание согласится и одобрит их; ибо среди всех причин созыва парламента в нынешнее время это есть важнейшее и необходимейшее дело, которое должно быть сделано. Дай Боже, чтобы эта проблема, а также и другие, требующие первоочередного рассмотрения по воле короля и для защиты этого королевства, были рассмотрены должным образом и без промедления высоким судом парламента, как того требуют время и необходимость облегчения участи народа»{58}.

Совет также озаботился удовлетворением первоочередных потребностей короля. Было высказано мнение, что дворец епископа Лондонского не может считаться достойным жильем для монарха. Кто-то предложил сделать королевской резиденцией госпиталь Святого Иоанна. Но этот вариант был отвергнут, поскольку советники решили, что он ничем не лучше епископского дворца. Кто-то назвал в качестве возможного места проживания Эдуарда V Вестминстерский дворец. Это предложение также не нашло поддержки, ибо в соседнем здании аббатства нашли убежище Вудвиллы, и подобное соседство никому не показалось приемлемым. Наконец, герцог Бакингемский предложил разместить короля в Лондонском Тауэре. В те времена старинный замок не обрел еще той мрачной славы, которую получил позже, при Тюдорах. Английские короли не раз делали его своей резиденцией, тем более что мощная крепость давала надежное укрытие во время гражданских смут. После недолгого обсуждения предложение Бакингема было единогласно принято, и король Эдуард занял роскошные апартаменты, выстроенные во внутреннем дворе Тауэра, где должен был оставаться до грядущей коронации.

Предварительной датой этой торжественной церемонии был определен вторник 24 июня. К ней также приурочили созыв парламента, которому предстояло подтвердить начало нового правления. Королевская канцелярия разослала лордам именные приглашения, а шерифам приказы организовать выборы в палату общин. Открытие парламента планировалось на 25 июня.

* * *

7 мая Ричард собрал в замке Бейнардс исполнителей завещания короля Эдуарда IV, чтобы исполнить последнюю волю брата. Однако сразу же выяснилось, что сделать это невозможно. Прежде всего Вудвиллами была похищена большая часть королевской казны — кстати сказать, вернуть ее впоследствии так и не удалось. Передать завещанное детям короля также казалось затруднительным, ибо королева держала их в святилище Вестминстера в фактическом заключении.

Совет принял временные меры. Оставшиеся королевские сокровища поместили под церковный надзор и поручили приору Винчестера следить за их сохранностью. 23 мая архиепископ Кентерберийский учредил специальную комиссию, которая должна была организовать продажу некоторой части ценных предметов для оплаты расходов на королевские похороны, которые составили весьма существенную сумму в 1496 фунтов 17 шиллингов и два пенса. Совет по настоянию Ричарда назначил уполномоченных для ведения переговоров с Элизабет Вудвилл, но никаких результатов им добиться не удалось.

Королева в своем убежище не склонна была идти на компромиссы и не теряла времени даром: Вудвиллы готовились применить силу против Ричарда. Поэтому протектор был вынужден изолировать тех членов ее семейства, которые не скрывались и не находились в бегах. Выполняя обещание, данное Хейстингсу, он подробно изложил перед советом свои мотивы, подвигшие его задержать графа Риверса, Вона и Грея. Герцог Глостерский настаивал на том, чтобы предъявить арестованным обвинения в государственной измене, ибо они планировали поднять руку на протектора — официального правителя Англии, чьи полномочия были равны королевским. Герцог Бакингемский, лорд Хейстингс и светские лорды поддержали его, но некоторые духовные особы воспротивились. Более искушенные в юридической казуистике, они заявили, что заговор вряд ли можно считать изменой. Даже если Вудвиллы готовили засаду — чему, по их мнению, не было представлено убедительных доказательств, — Ричард на тот момент еще не был официально провозглашен протектором. В ответ герцог Глостерский заметил, что протектором он стал по воле покойного короля, а не по желанию лордов, и поэтому его вступление в должность совершилось в тот момент, когда умер Эдуард IV — точно так же как Эдуард V стал королем в минуту смерти отца, а не после коронации, которой, кстати, еще не было. В результате долгих препирательств Ричард согласился на компромиссное решение — Риверс и его соратники останутся в заключении на неопределенный срок, а владения маркиза Дорсетского конфискуются.